— Боже. У старшего брата настоящий футбольный кайф, да? — фыркает Уокер, когда Форрест отпускает их, пьёт воду из бутылки и с шумом глотает.

— Ага. — Он вдыхает полной грудью. — Чёрт, как же это круто. Я и забыл, как сильно скучал. — Он откидывает назад мокрые тёмные волосы и оглядывается по полю.

— Колено вроде не сильно тебя беспокоило, — подаю голос я, и его взгляд падает на меня.

Он смотрит вниз, сгибает ногу, вращает ею из стороны в сторону. — Нет. Всё… всё было нормально.

— Это хорошо, Форрест. Только не переусердствуй, ладно? Нам ведь надо выиграть сезон. — Уайатт хлопает его по плечу.

— А есть ли чемпионат по футболу для пожилых людей? Как Суперкубок, но когда выигрываешь, раздают тюбики с мазью Icy Hot и пластыри для поясницы? — раздаётся голос Эвелин, она подходит к нам, а позади плетётся Шмитти.

Краем глаза я вижу, как напрягается Уокер, но затем он расслабляется, делает ещё глоток воды и поднимает футболку, чтобы вытереть лоб, открывая при этом пресс. Я видела этого мужчину без рубашки много раз, но, судя по тому, как сейчас выпучены глаза Эвелин, можно с уверенностью сказать, что она его таким не видела.

— Ой, как смешно, — гудит Форрест. — Мне тридцать один, а я всё ещё могу оббегать вас, детишки.

— Осторожно, старина. Такая бравада — верный способ навлечь на себя карму, — подшучивает Шмитти.

— Я в порядке, — уверенно отвечает Форрест, потирая ладони и стряхивая грязь. — Ладно, мне нужен душ, холодное пиво и кровать. Увидимся завтра у мамы с папой. — И, не дожидаясь ответа, уходит.

— Мы тоже уходим, да, детка? — Шмитти обнимает Эвелин за талию.

— Ага. Но тебе срочно нужен душ.

— Может, примем его вместе? — наклоняется он к её уху.

— Всё, я ухожу. Увидимся позже, — объявляет Уокер и так же стремительно, как Форрест, направляется к своему пикапу, не оглядываясь.

— Позвонишь мне позже, ладно? — спрашиваю я у Эвелин, замечая, как её взгляд задерживается на Уокере, прежде чем снова сосредоточиться на мне.

— О. Конечно. Ты же знаешь, подруга. — Она посылает мне воздушный поцелуй и уходит вместе со Шмитти к его машине, хотя приехала она со мной.

— Готова ехать? — Уайатт откидывает прядь волос с моего лица, и я снова сосредотачиваюсь на нём — единственном, с кем мне сейчас хочется праздновать.

— Да.

Мы садимся в свои машины, и я еду за ним — его дом ближе к школьному полю, чем мой.

— Почему мне кажется, что Уокеру нравится Эвелин? — спрашиваю я, когда мы заходим внутрь. Уайатт скидывает грязную одежду в стиральную машину, а потом без единого намека на ткань на идёт ко мне.

— Ты правда хочешь сейчас говорить о моём брате и твоей подруге? — Он проводит рукой по своему члену, и я моментально забываю о том, что заметила на поле всего несколько минут назад.

— Эм, нет. Совсем не хочу. — Я легонько хлопаю себя по голове. — Ну и глупости я несу.

Я позволяю себе задержать взгляд на его теле с головы до пят, а затем снова встречаюсь с его усмешкой.

— По-моему, я обещала тебе очень грязный душ. — Я поднимаю руки и стягиваю футболку, бросаю её на пол, затем расстёгиваю джинсовые шорты и спускаю их вниз. В кружевном чёрном лифчике и подходящих трусиках я чувствую на себе его взгляд и замечаю, как он становится твёрже в своей руке.

— Я уже грязный.

— А вот я — ещё нет. — Я тянусь назад, расстегивая лифчик и держу его в руке, прежде чем бросить на пол.

— Мне кажется, ты любишь немного грязнее, чем готова признать, Келси.

— Только с тобой, Уайатт. Только с тобой я чувствую себя в безопасности и получаю настоящее удовольствие.

— Боже, это как музыка для моих ушей, детка. — Он медленно приближается, а я стягиваю с себя трусики, оставаясь совершенно обнажённой. И когда наши губы сливаются в поцелуе, а руки обнимают друг друга, я доверяю ему, чтобы он повел меня в душ и подарил мне удовольствие, которое, я знаю, только он может мне дать.

Уайатт

— Тебе нравится? — Я нежно дергаю Келси за волосы, прижимая ее к стене душа и гладя рукой ее попку, пока вхожу в нее и выхожу. Я слегка шлепаю ее по ягодице, зная, что ей это нравится, и усиливаю давление, чтобы шлепнуть ее еще раз.

— Боже, Уайатт. Да...

— Черт, ты такая сексуальная, Келси. — Я покусываю ее шею, слушая ее стоны. — Я люблю видеть тебя такой. Я люблю смотреть, как ты принимаешь мой член. И я чертовски люблю смотреть, как ты кончаешь.

— Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся. — После игры я чувствовал себя на вершине мира, опьяненный жизнью и духом соперничества, но ничто не сравнится с близостью с Келси. Это всегда будет лучшим кайфом из всех.

Я держу стабильный ритм. Мне нравится, что каждый раз, когда мы занимаемся сексом, я чувствую себя ближе к ней, смелее, открытее, готовым пробовать новое, потому что рядом с ней можно быть настоящим. Смотреть, что ей понравится. До сих пор она была со мной, уязвимая и готовая к экспериментам, желающая раздвигать наши границы и испытывать все виды удовольствия, которые только есть.

На самом деле, одна из вещей, которые мы обнаружили, — это то, что Келси нравится, когда с ее задницей играют. Поэтому я отпускаю ее волосы, смачиваю палец слюной, а затем подношу к ее сжатому входу и жду ее согласия. Увидев ее дрожащее кивание, я продвигаюсь вперед, продолжая скользить своим членом в ее киску, а теперь и пальцем в задницу.

И, черт возьми, это заставляет мой оргазм нарастать в рекордно короткие сроки.

— Боже, ты заставишь меня кончить.

— Черт, я тоже почти готов. Сожми меня, Келс, — рычу я ей на ухо, опуская другую руку между ее ног, находя клитор и нежно потирая его, пока пот стекает по нашим телам.

С моим именем на ее губах я чувствую, как первые волны ее оргазма обволакивают мой член. Я шепчу как раз когда она достигает пика. — Черт, я никогда не насыщусь тобой. — И тогда сила ее оргазма заставляет меня двигаться быстрее, гоняясь за своим собственным.

После душа и переодевания, мы уютно устроились в моей кровати. Я откинулся на мягкое изголовье, а Келси идеально устроилась у меня под рукой. На фоне тихо шёл повтор серии «Друзей».

— Можно я кое в чём признаюсь? — спрашивает Келси, нарушая тишину.

— О, это что-то пикантное? — поддразниваю я её.

Она фыркает, усмехаясь. — Не особо. Просто мысль, которая пришла мне в голову раньше.

— Делись.

Она смотрит на меня, лёжа у меня на боку.

— Поддерживать тебя сегодня, быть в майке с твоим именем и номером, а потом бежать к тебе на поле и прыгать в твои объятия… Это как исполнение сразу нескольких моих фантазий, Уайатт.

— Да? — Я мягко улыбаюсь ей, замечая, как свет от телевизора делает её глаза темнее и ещё глубже.

— Да. Я не могу передать, как сильно я мечтала об этом в старших классах.

Я провожу пальцем по её щеке, сердце стучит в груди всё быстрее.

— Чёрт, Келс, я тоже мечтал об этом.

— Боже, мы столько времени зря потратили. — тяжело вздыхает она.

— Эй, нет, не потратили. — Я поворачиваю её лицо к себе, чтобы она посмотрела мне в глаза. — Всё сложилось так, как и должно было. Мы не можем оглядываться назад. Сейчас у нас есть только будущее.

— Какое будущее ты видишь? — спрашивает она, с трудом сглатывая, ожидая моего ответа. И хотя я не стеснялся говорить ей, что она — единственная женщина, которую я хочу до самой смерти, мы еще не обсуждали, как этого достичь.

Что ж, лучшее время — сейчас.

Я наклоняюсь и прижимаюсь к ее губам, на несколько минут теряясь в нежном движении наших языков. После мы отстраняемся, и я отвечаю: — Я хочу провести с тобой всю жизнь.

— Какую жизнь? Опиши мне её… — Она проводит ногтями по моему животу, отводя взгляд.

— Я хочу, чтобы мы были командой, — начинаю я, мягко поворачивая её лицо к себе. — Как мои родители. Они опираются друг на друга, потому что знают, что могут. Так же, как и я знаю, что могу рассчитывать на тебя.