С уважением,

Институт Фотографии Нью-Йорк Лайф

Я не могла схватить трубку быстрее. Я восприняла это как знак. Я сказала да сразу, как только смогла ответить на вопрос женщины о том, буду ли участвовать.

А вот Уайатт сегодня воспринял тот взлом как знак — знак, что жизнь коротка, и он больше не хочет быть просто моим другом.

И я тоже этого хочу.

Я засовываю письмо в ближайший ящик, поклявшись разобраться с этим, когда придёт время, а пока просто наслаждаюсь моментом — я сплю рядом со своим лучшим другом, зная, что мы больше не просто друзья.

Это было первым, чего я по-настоящему хотела в своей жизни — ещё до того, как мечтала стать настоящим фотографом. Так что я собираюсь это взять. И окунуться в это чувство без сожалений, обид и неразделённой любви, как раньше.

— Хочешь пить? — протягиваю я Уайатту стакан воды, вернувшись в комнату.

— Спасибо. — Он залпом выпивает половину, потом садится на кровать.

Я ставлю стакан на прикроватную тумбочку и устраиваюсь под одеялом рядом с ним, спиной к его груди. Его рука ложится на моё бедро и притягивает меня ближе.

Его твёрдое тело прижимается к моим мягким изгибам, и я просто таю, наслаждаясь тем, как его прикосновение разносит молнии по моей коже. От него исходит тепло, которое не даёт моему телу расслабиться — но я и не думаю жаловаться. Я слишком долго этого ждала.

— Удобно? — шепчет он в ухо, легко покусывая мочку. От этого по коже пробегает рой мурашек.

— Да. А тебе?

— Я именно там, где хочу быть, — отвечает он, прижимая ладонь к моему животу, между шортами и футболкой, и глубоко вдыхает, прежде чем выдохнуть горячее дыхание мне на шею. Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько дома.

— Я тоже, Уайатт. Я тоже.

Уайатт

Я чувствую, как яркий свет пробивается сквозь мои веки, вытягивая меня из глубокого сна. Я моргаю, приоткрываю один глаз — и первое, что вижу, это копна светлых кудрей.

Келси.

Сознание возвращается, и я сразу же улыбаюсь, обнимая её за талию и притягивая ближе к себе.

Она тихо стонет, и мой член становится ещё твёрже, чем был этим ранним утром. Я знаю, что она это чувствует, особенно когда начинает шевелиться и слегка прижимается задом к моей промежности.

— Доброе утро, — шепчу я ей на ухо, приподнимаясь на локте и заглядывая через плечо, чтобы увидеть её лицо. Её тело разворачивается, и, когда я встречаю взгляд синих глаз, моё сердце сильно стучит.

Вот как всё и должно было быть всегда. И, чёрт возьми, как же хорошо наконец-то прислушаться к своему сердцу.

— Доброе утро, — отвечает она застенчиво, и на её щеках появляется румянец.

Я провожу пальцем по оголённой коже её бедра, борясь с желанием стянуть с неё шорты и сделать то, чего мы оба хотим.

— Как ты спала?

— Очень хорошо.

— Я тоже.

— Твоё тело как печка. Я забыла об этом.

Это не первый раз, когда мы с Келси спим рядом или близко друг к другу, чтобы чувствовать тепло. Но это первый раз, когда мы сделали это намеренно.

— Теперь ты знаешь: я никогда не дам тебе замёрзнуть.

— Это правда.

Её взгляд мечется между моими глазами, и я делаю то же самое, убеждаясь, что всё это — реально. Что прошлая ночь действительно была. Но вместо слов я просто наклоняюсь и целую её губы — мягко, с желанием ощутить её снова. Я делаю это без сомнений, без тысячной попытки всё обдумать. Но язык не пускаю, ну… сами понимаете — утреннее дыхание.

— Не знаю, привыкну ли я когда-нибудь к тому, что мы теперь целуемся, — говорит она, когда мы отстраняемся. Её ладонь ложится мне на щеку.

— Придётся, потому что я собираюсь делать это при каждом удобном случае.

Она глубоко вздыхает, а потом говорит. — Думаю, нам нужно поговорить.

— Согласен. Но, может, сначала почистим зубы, сходим в туалет и выпьем кофе?

Она улыбается уголком губ.

— Звучит отлично.

Мы расходимся, чтобы привести себя в порядок. Я даже принимаю душ в её ванной. Может быть, я даже понюхал её гель для душа — потому что этот запах всегда дразнил меня, когда мы были рядом, — и теперь он будет сопровождать меня повсюду.

Прошлой ночью я поцеловал свою лучшую подругу. Я рискнул, поняв, что мог её потерять. Эта мысль наконец-то перебила весь остальной мусор, который не имел значения.

Мой брат рискнул со своим планом, и Келси тоже — согласившись. Если бы не их выбор, я бы сейчас не был с ней. Вот на чём нужно сосредоточиться.

После душа я надеваю вчерашнюю одежду и иду на кухню, откуда доносится аромат кофе, бекона и яиц.

Я подхожу сзади, обнимаю её за талию и шепчу на ухо. — Пахнет вкусно. — Целую её в шею, и она откидывает голову, открывая мне доступ. Но потом разворачивается ко мне, прикусив губу. — Что случилось?

— Просто… я немного запуталась. — Она смотрит на меня. — Прошлая ночь была…

— … как пробуждение, Келс, — заканчиваю за неё.

— Ты уверен? — Она выключает плиту и снова смотрит на меня. — Я счастлива. Очень. Даже стыдно, насколько. — Она смеётся. — Но я не хочу, чтобы ты потом припомнил мне всю историю с Уокером, когда разозлишься.

— Думаешь, я способен на это?

Она пожимает плечами. — Не знаю. Мы ведь всегда были просто друзьями, Уайатт. Мы никогда…

— … не встречались, — снова заканчиваю за неё. — Не были в отношениях.

— А теперь мы в них?

— Да, — отвечаю без колебаний. Сгибаю колени так, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Я устал бороться с этим притяжением. Мы ходим вокруг да около уже два года. А я хотел тебя ещё раньше. Больше никаких игр, Келс. Давай просто будем вместе.

Она улыбается, и я понимаю — мои слова сделали её счастливой.

— Ладно. Но разве это не слишком быстро? Мы как будто с нуля сразу на шестьдесят. И это безумие, потому что я всегда этого хотела… и всё равно это застало меня врасплох.

Я беру её за руку и веду к дивану. Мы садимся рядом, без единого сантиметра между нами.

— Я знаю. Это быстро. Но я устал терять время — злиться, сомневаться. Я просто хочу тебя . Всю тебя. Хочу исследовать эту новую сторону нашей дружбы. Мы всегда будем друзьями, Келси — это основа. Но теперь я хочу целовать тебя, обнимать, встречаться с тобой, заниматься с тобой любовью, когда будем готовы. Хочу говорить о будущем и прекратить избегать трудных разговоров. Посмотри, куда нас это привело.

Она улыбается, проводя большим пальцем по тыльной стороне моей руки. — Ладно. Но всё равно… прости, Уайатт, за всё. Я просто не знала, не придумала ли я всё это.

— Что именно?

— Взгляды, мурашки, ощущение, будто моё сердце вырывается из груди каждый раз, когда ты рядом.

Я беру её руку и кладу себе на грудь. Оно колотится неистово — но теперь от счастья, а не от тоски.

— Моё сердце всегда так себя чувствует рядом с тобой, Келси. И это никогда не изменится. — А позже я покажу тебе, как остальная часть меня на тебя реагирует. — Давай сделаем это. Погрузимся с головой. Будем вместе, а остальное решим по ходу.

Она расплывается в улыбке и бросается ко мне, обвивая шею руками и целуя. Я откидываюсь на спинку дивана, она залезает ко мне на колени, оседлав меня. Я снова становлюсь болезненно твёрдым под джинсами. Придётся привыкнуть к этому, потому что последнее, чего я хочу — давить на Келси, чтобы она пересекла границу раньше времени.

И, если честно, я и сам не уверен, что на сто процентов готов. Я имею в виду, готов ли я почувствовать эту женщину, обхватывающую мой член? Чёрт, да. Но я знаю, что секс с ней не будет похож на тот, что был с другими. Это будет значить многое для нас обоих. Это большая ответственность, и я хочу, чтобы всё произошло правильно, что я сделаю это для нее настолько идеальным, насколько это возможно.

Когда наши языки сливаются, а дыхание становится тяжелее, я чувствую, как Келси начинает вращать бедрами. Я крепче обхватываю ее тело, а затем опускаю руки вниз, чтобы обхватить ее задницу.