— Знаю. — Я делаю вид, что искренне улыбаюсь, но потом Уокер делает то, чего никогда раньше не делал. Он целует меня — мягко и невинно. От шока я расширяю глаза. Поцелуй заканчивается почти сразу, но напряжение в воздухе становится таким густым, что его можно резать ножом. Я до смерти боюсь обернуться и увидеть лицо Уайатта.

— Позже созвонимся, Келс, — подмигивает Уокер, а затем бросает взгляд на брата, в глазах — задор. — Увидимся, братец.

Мы оба смотрим, как он уходит, а потом я, нехотя, возвращаю внимание к Уайатту.

Но он молчит. Просто смотрит на меня, его челюсть всё сильнее подёргивается с каждой секундой.

И как только я думаю, что он что-то скажет, он резко разворачивается и уходит, толкая дверь в подсобку так, что та с грохотом врезается в стену, пугая всех вокруг.

Реальность обрушивается на меня — пивоварня полна людей и дел, кто-то вполне мог увидеть поцелуй и реакцию Уайатта. Прежде чем начать паниковать, я стряхиваю с себя всё и включаюсь обратно — натягиваю улыбку и продолжаю обслуживать гостей.

К моменту закрытия нервы возвращаются. В здании остались только я и Уайатт, как обычно. Но он с тех пор не сказал ни слова, и теперь я не уверена — заговорит ли он вообще.

По привычке я подхожу к музыкальному автомату и пролистываю песни в поисках чего-то ностальгического. Из динамиков начинает звучать Strawberry Wine , я начинаю убирать стулья на столы, покачивая бёдрами в такт и подпевая Дине Картер.

— Хей.

Я резко оборачиваюсь — Уайатт стоит в дверях подсобки, внимательно смотрит на меня, лоб нахмурен.

— Хей.

Он отталкивается от стены и подходит прямо ко мне, и я ощущаю, как язык прилипает к небу. К счастью, внешне я остаюсь спокойной.

— Ты правда собираешься пойти на вечеринку Шмитти с моим братом?

Я слышу собственный пульс в ушах, но стараюсь ничего не выдать лицом. — Эм, может быть? Ну, не вижу вреда в том, чтобы он оплачивал мои напитки всю ночь, — пытаюсь пошутить, но лицо Уайатта не меняется.

— А если я скажу, что ты мне все-таки нужна в ту ночь на смене?

Я прищуриваюсь. — Тогда я скажу тебе, что у меня уже есть планы, и тебе нужно найти кого-то другого. Ты же сам туда идёшь, так что зачем вообще поднимать этот вопрос?

— Келси...

— Уайатт...

Он раздражённо вздыхает. — Ты же не всерьёз собираешься встречаться с ним. Ты ведь не встречаешься ни с кем. Ты всё время работаешь и живёшь, как всегда. Я не понимаю, почему вдруг ты решила пойти куда-то, да ещё и с моим братом.

И вот теперь пульс, который скакал от нервов, бешено грохочет от злости. — Прости, что?

— Ты не встречаешься, Келс. И мой брат — тоже. Он...

— Что? Привлекательный? У него уважаемая работа? Он заботится обо мне и о моём счастье? — Я киплю, размахивая руками. — И с каких пор мне нельзя просто повеселиться с друзьями?

И тут до меня доходит. Возможно, Уокер действительно что-то понял. Я столько лет сохну по Уайатту, что забыла: в мире есть и другие мужчины. И, возможно, ему нужно это увидеть. Я перестала наслаждаться жизнью, позволила ей пройти мимо.

Может, этот маленький эксперимент и правда напомнит мне: если я не решаюсь признаться себе в чувствах к лучшему другу, пора двигаться дальше и начать жить для себя.

— Ты считаешь, что мой брат привлекательный?

— Ну, я прямо сейчас смотрю на его двойника, так что да. Он симпатичный.

Клянусь, его карие глаза стали темнее. — Он тебе нравится?

Нет, идиот, мне нравишься ты. Но сейчас ты меня так бесишь, что я готова просто посмотреть, как ты отреагируешь. — Это так уж невероятно — что он может захотеть меня? Я что, недостаточно хороша для него? — Я подливаю масло в огонь, но сейчас я уже не просто раздражена — я вне себя. Как он смеет думать, что я не смогу найти себе парня, если захочу?

— Я не это имел в виду. Я просто...

— ...не понимаешь? — Я качаю головой. — Ага, похоже, действительно не понимаешь.

Он тяжело вздыхает. — Чёрт. Забудь. Я сам всё сделаю. — Он выхватывает у меня из рук стул и поднимает его, чтобы поставить на стол.

— Ага, думаю, на сегодня с меня хватит. — Я развязываю фартук и иду в комнату для персонала за сумкой, дрожа от злости. И хоть я не была уверена, что он это сделает, Уайатт всё-таки выходит ко мне к задней двери пивоварни, чтобы проводить до машины.

— Увидимся завтра, Келс.

— Ага. И тебе до завтра, Уайатт.

И всё. Больше мы ничего не говорим. Я уезжаю, горя от раздражения и боли, теряя последние надежды на то, что Уайатт когда-нибудь увидит во мне нечто большее.

Но потом, чуть позже часа ночи, когда я вот-вот засыпаю, приходит сообщение.

Уокер : План работает. Только что получил от брата сообщение — боюсь, он убьёт меня во сне.

Я вскакиваю на кровати.

Я: Серьёзно?

Уокер: Ага. Пора серьёзно вскрутить ему голову. Надень что-нибудь сексуальное и соблазнительное на вечеринку в Jameson , Келси. Мы заставим моего брата признаться, что ты ему нравишься, даже если это будет последнее, что мы сделаем. Спокойной ночи, сестрёнка. 😘

Он заканчивает сообщение поцелуйчиком, а я падаю обратно на кровать, понимая: возможно, заставить Уайатта ревновать — и был ключ ко всему.

И даже несмотря на то, что он сегодня довёл меня до белого каления, всё, о чём я могу думать — это как прижаться к его губам, вдыхать его, впитывать каждую молекулу воздуха между нами. Потому что когда мы с ним вдвоём, кажется, что дышать просто невозможно.

Я точно сошла с ума. Я согласилась играть с огнём. И не с кем-нибудь, а с пожарным.

Надеюсь, оно того стоит.

Уайатт

— Блять, — бормочу я, наблюдая, как задние фонари пикапа Келси исчезают в темноте, ярко светясь красным, прежде чем раствориться в кромешной ночи.

Я тяну себя за волосы, пытаясь понять, какого чёрта вообще произошло этим вечером и почему у меня в животе такое ощущение, будто всё выворачивается наизнанку.

Это был какой-то сумасшедший день. Поток клиентов был такой, что я в который раз порадовался, что решил нанять ещё людей. На среду у меня уже запланировано несколько собеседований.

Но каким бы хаосом ни была работа, всегда была одна константа — Келси. Мои глаза магнитом тянуло к ней, снова и снова. Она улыбалась клиентам у стойки, её светлые кудри свободно спадали на лицо, а губы подчеркивали ту самую улыбку, которая освещает всю комнату.

И снова в груди кольнула знакомая боль — осознание того, что мы с ней, вероятно, так и останемся просто друзьями. Вечно рядом, никогда не вместе.

Будто вокруг неё невидимый силовой щит, и я не могу пробиться через него, какими бы средствами ни пытался. Возможно, я настолько долго сдерживал себя, чтобы не прикоснуться к ней так, как мне хотелось бы, что теперь боюсь даже попытаться преодолеть эту грань.

И тут возникает другой вопрос, мучающий меня каждый день: а захочет ли Келси, чтобы я перешёл эту границу? Видит ли она во мне нечто большее, чем друга? Или я так и останусь в этой роли — навсегда?

Вчерашняя встреча с Джанис на фермерском рынке напомнила мне, как давно я вообще не встречался с кем-либо, не говоря уже о сексе. Нет, я не был святым в колледже, но и бабником тоже не был. А когда я понял, что возвращаюсь домой, женщины просто перестали волновать меня. Будто сердце заранее знало — я возвращаюсь туда, где она.

И как только я снова увидел Келси, другие женщины перестали существовать.

Но как можно так сильно хотеть кого-то, кто, кажется, недосягаем? Как перейти от дружбы к чему-то большему? И как вообще завести с ней этот разговор?

Эта неделя была сплошным водоворотом после разговора с отцом, но ничего не могло подготовить меня к тем эмоциям, что обрушились на меня, когда я увидел, как мой брат целует Келси. Его поступок был неожиданным, но одновременно ощущался спланированным. Он прижался к её губам лишь на секунду, но по выражению её лица я понял, что она была шокирована.