От этих слов она расплывается в улыбке. — И почему же?

— Потому что я весь вечер буду с диким стояком. А мне бы не хотелось, чтобы весь город узнал, насколько большой у меня член.

Её голова откидывается назад от смеха, а потом она заливается румянцем. — Господи, Уайатт. Пожалуйста, не говори о своём члене так.

Она отворачивает лицо, явно смущённая, но я беру её за подбородок и заставляю снова посмотреть на меня. Её глаза расширяются, губы приоткрыты, и я чувствую, как у неё учащается пульс, пока я не свожу с неё взгляда, держа её одновременно бережно и властно.

— Ты же понимаешь, что видеть и трогать мой член теперь часть наших новых отношений, да?

Она сглатывает. — Да.

— И это включает в себя и то, что я буду видеть твою киску?

Щёки становятся ещё ярче. — Ага…

— Так что не бойся говорить то, о чём думаешь, Келси, потому что я хочу всё это слышать. Хочу знать, как ты себя чувствуешь рядом со мной, насколько большим кажется мой член внутри тебя, насколько ты близка к оргазму, когда мы, наконец, переступим эту черту.

— Уайатт… — выдыхает она, зажмурив глаза и крепко сжав мое предплечье.

— Я так сильно тебя хочу, Келси. И мой член — тоже. Привыкай. — Я целую её в нос — нежно, что резко контрастирует с теми грязными словами, что я только что сказал. Сейчас моё тело и разум борются между собой: одна часть хочет быть нежной с этой девушкой, как с самой ценной драгоценностью, другая — подчиниться животному желанию обладать ею полностью. Она вытаскивает из меня эту другую сторону, ту, где я чувствую себя мужчиной, предъявляющим права на женщину, где я жажду возможности прикоснуться к ней и владеть ею так, как я всегда хотел в глубине души.

И вот, я наконец позволяю этой своей стороне вырваться наружу.

— Хорошо.

Когда мы заканчиваем ставить стулья на столы и я проверяю Бена — он успешно справился с задачей — я закрываю пивоварню, и мы втроём выходим на стоянку. Бен уезжает почти сразу, после того как я вручаю ему дубликат ключей, оставляя меня и Келси наедине.

— Значит, утром без Rose's — спрашивает она.

— Да. Я хочу, чтобы всё предвкушение от встречи осталось на завтрашний вечер.

Наши губы встречаются, и мне с трудом удаётся не пойти дальше. Но у нас ещё будет время. Раньше мы уже изрядно натрогались , и память об этом мгновенно заставляет меня возбудиться.

— Я заеду за тобой в шесть, — говорю я, когда мы расстаёмся.

— Не могу дождаться. Спокойной ночи, Уайатт. — Я открываю ей дверь, жду, пока она заведёт грузовик, и только тогда закрываю её.

— Спокойной ночи, Келси, — говорю я, и вот она уже выезжает с парковки, а мне остаётся только мечтать, чтобы завтра наступило как можно скорее.

— Значит, позавтракать в Rose's мы не могли, но ужинать ты решил именно здесь?

Я паркуюсь и поворачиваюсь к Келси. Когда Уокер сказал мне не заморачиваться по поводу нашего свидания, я сразу понял — только это место подойдёт. Мы завтракали здесь вместе каждую неделю, но впервые делаем это как пара.

Это наше место. Оно значимо для нашей дружбы. И что может быть лучше, чем отпраздновать наш шаг навстречу друг другу, изменив и эту привычку?

— Именно так. Завтрак на ужин. Но у меня для тебя есть один сюрприз, когда мы окажемся внутри.

Она улыбается, её лицо озаряется, и я снова замираю, как в тот момент, когда она открыла дверь своего дома.

На ней тёмно-синий топ с завязкой на шее и короткие светло-бежевые шорты, а на ногах коричневые босоножки на танкетке, из-за которых она кажется выше и демонстрирует свои загорелые, подтянутые ноги. Волосы она собрала наверх, открыв плечи и ключицы — это настоящее испытание для моей выдержки. Как тут вести себя прилично?

— Только не выходи. Я открою тебе дверь, — говорю я и спрыгиваю с водительского места, обхожу машину и открываю её дверь, помогая ей выбраться.

— Какой джентльмен.

— Мама хорошо меня воспитала.

— Да, я в этом убедилась.

Я обнимаю её за талию, чувствую, как она глубоко вдыхает, и мы направляемся к двери — уже не как друзья, а как пара.

И как будто этого самого осознания недостаточно, стоит нам войти, как все взгляды тут же обращаются к нам — точнее, к тому, как я держу Келси рядом.

— Обратного пути нет, — шепчу я ей на ухо.

— Угу, — отвечает она, когда к нам подходит Бет, наша обычная официантка.

— Всё готово, Уайатт, — подмигивает она мне и уходит с подносом, полным тарелок.

— Что она имеет в виду? — спрашивает Келси, пока я веду её к нашему столику.

Бет постаралась. Надо будет оставить ей щедрые чаевые.

Наш обычно скромный стол из ДСП теперь накрыт белой льняной скатертью. В центре — ваза с жёлтыми розами, любимыми цветами Келси. Два прибора лежат на жёлтых льняных салфетках — и всё это на одной стороне кабинки, потому что я не собираюсь сидеть напротив неё. Я хочу быть как можно ближе.

— Уайатт… — Она осматривает стол, потом поднимает взгляд. В её глазах — восхищение. — Это так мило.

— Не то слово, на которое я рассчитывал, но рад, что тебе нравится, — улыбаюсь я, протягиваю ей руку, помогая сесть, а потом устраиваюсь рядом. Вскоре возвращается Бет.

— Привет, голубки, — ухмыляется она. — Хочется сказать, что это сюрприз, но я бы соврала, если бы сказала, что не подозревала о чём-то большем между вами.

Я наклоняюсь и целую Келси в висок, пока она кладёт голову мне на плечо.

— Ну вот, наконец-то признались, Бет.

— И слава богу. Что будете заказывать?

— Наше обычное, пожалуйста, — отвечаю я и смотрю на Келси, подтверждая выбор. Она кивает, и Бет уходит.

— Сейчас всё принесу.

— Это очень мило, Уайатт, — говорит она, убирая столовые приборы с салфетки и аккуратно раскладывая её на коленях.

— Рад, что тебе нравится, — шепчу, проводя пальцами по её щеке. — Боже, Келси, ты сегодня выглядишь просто сногсшибательно.

Щёки её тут же заливаются румянцем, и я не могу дождаться момента, когда её кожа покраснеет от моих поцелуев.

— Спасибо. А ты сегодня очень даже красив.

Я выбрал простой оливково-зелёный свитер, джинсы и чёрные ботинки — немного отличаюсь от своего обычного образа, но всё равно выгляжу непринуждённо.

— О чём думаешь?

Бет возвращается с двумя чашками кофе и двумя стаканами воды. Неважно, какое время суток — мы с Келси всегда пьём кофе за завтраком.

Она глубоко, но легко вздыхает, словно отпуская всё волнение.

— О многом. Наверное, больше всего о том, что ты запланировал после ужина.

Ах, милая. Ты даже не представляешь, насколько я собираюсь включить обаяние.

— Скоро узнаешь. Уверен, тебе понравится.

— Честно говоря, ты уже не сможешь меня разочаровать. Сам факт, что мы наконец-то на свидании, уже достаточно.

Я глажу её по руке.

— Мне кажется, что бы я ни делал — этого всегда будет мало, Келси. Я никогда не смогу выразить всё сразу. Поэтому буду делать всё, что смогу, каждый раз, когда мне выпадает шанс.

Она склоняется ко мне и нежно целует. Её губы говорят всё сами. — Знаешь, мы забыли обсудить одну вещь, — говорит она, когда отстраняется.

— О чём?

— Что мы скажем твоей семье завтра.

Чёрт. Верно. Я так переживал из-за персонала в пивоварне и разговора с Уокером, что забыл о родителях, Форресте и всех, кто работает на ранчо. Хотя мой отец, конечно, и так в курсе.

— Ну, раз уж нам обоим завтра туда ехать, думаю, просто скажем. Мой отец уже догадывался, что я хотел с тобой встречаться.

— Правда?

Я собираюсь ответить, объяснить, но тут Бет возвращается с едой.

— Вот и ваш заказ, голубки, — говорит она и ставит перед нами тарелки с яйцами и беконом, стопку панкейков, французские тосты и все необходимые соусы.

— Что-нибудь ещё? — спрашивает она.

Келси осматривает стол.

— Нет, всё просто идеально, Бет. Спасибо.

— Пожалуйста. Приятного аппетита.