Я хотела поинтересоваться, что случилось, но Тимофей опередил меня, прошептав:

— Мама?

К нам уверенно направлялась немолодая пара. Старшего Саврасова я узнала не сразу. Всё-таки фотографии, висевшие у нас в офисе на стенде по истории фирмы, были сделаны лет двадцать назад. Супругу владельца и основателя «Деловых переводов» я вообще видела впервые. Это была статная элегантно одетая женщина с красивой укладкой платиновых, наверняка подкрашенных, волос, скромным, но заметным макияжем и приветливой улыбкой на губах.

— Сынок, — обратилась она к Тимофею, глядя при этом на меня, — пожалуйста, представь нас твоей милой спутнице.

— Мама, папа, — сухо, почти формально, начал Тим, после чего голос его немного потеплел: — это Альбина. — Теперь Саврасов младший обращался ко мне, и я почувствовала оптимизм, словно мужчина успел принять ситуацию, и она стала веселить его: — Аля, это мои беспокойные родители. Мама — Татьяна Викторовна, а с отцом, ты заочно знакома, полагаю.

— Да, конечно, — ответила я, стараясь улыбнуться, — Андрей Павлович, Татьяна Викторовна, очень приятно.

— Палыч, — игриво обратилась к мужу Татьяна Викторовна, — вы с Тимошей обсудите ваши дела, а я пока посекретничаю с девочкой. — Ты же не возражаешь, Аля? — Она отпустила локоть супруга и потянулась ко мне, приглашая отойти в сторонку.

Ничего не оставалось, как отцепиться от босса. Мы с его мамой немного прошлись и остановились около неработающего фонтана. Люди, всё ещё выходившие из театра, ручейками растекались одни в сторону той или другой станции метро, другие к небольшой платной парковке у Малого. Я в глубине души позавидовала им. Не могу сказать, что встреча с четой Саврасовых была неприятна, но я терялась в догадках о том, с какой целью нас поймали.

— Не волнуйся, — пожала мою руку женщина, — я всего лишь хочу поблагодарить тебя от всего сердца.

— За что? — искренне удивилась я.

— Ты помогла Тиму избавиться от этой змеищи! Я говорю про Алику. Услышав, что эта стерва навсегда умотала в Китай, я словно девчонка танцевала по квартире и пела, честное слово.

— Ну, знаете ли, — передёрнула я плечами, не желая присваивать чужие заслуги. — Тимофей Андреевич дал Юрской отворот без чьей-либо помощи.

— Ты думаешь, она бы так просто сдалась? — Татьяна Викторовна изогнула красиво оформленную бровь. — За годы их ужасной связи Тимофей раз пять пытался прекратить отношения. Это только те случаи, о которых мне известно. Нахалка липла к нему, как примагниченная. В этот раз было бы то же самое. Иногда мне кажется, что мужики думают не тем органом, каким следовало бы.

Я хихикнула и покачала головой: разве можно так характеризовать собственного сына. На что женщина махнула рукой, давая понять, что пойманный в сети Юрской Тимофей, заслуживает куда более резких слов.

— И всё же, я тут совершенно ни при чём. Если уж кого благодарить, так влюблённого в русскую красавицу товарища Гао Вэй.

— Э-э-э нет, — покачала головой Саврасова, — она бы ещё пять лет мариновала китайца. Сбежала вовсе не из желания выйти за восторженного поклонника, просто не хотела садиться в тюрьму. Именно к этому ты, Аля, насколько я успела разобраться, имеешь прямое отношение.

— К тому, что Юрская пыталась меня убить? Сомнительная заслуга, честно говоря.

— Очень рада, что всё обошлось, — улыбаясь, тронула моё плечо Татьяна Викторовна. — И всё же ты ошибаешься, девочка. Если б не твоя экспертиза, никто и никогда не смог выдрать у этой змеи ядовитые зубы.

— Ах, вот вы о чём. — Дошёл, наконец, до меня смысл высказываемых Саврасовой утверждений.

— Именно! Мы очень благодарны тебе, Альбина! Даже не представляешь, как.

— Представляю. Тимофей Андреевич говорил.

— Он говорил о себе. А я? А его отец? Мы столько времени надеялись, что сын избавится от этой затянувшейся связи, найдёт хорошую жену, а нам добрую невестку, подарит внуков... Ему сорок, Аля!

— Я в курсе.

— Да? — растерялась женщина. — Я считала, что сын выглядит моложе... А тебе сколько? Двадцать пять? — Увидев, что я качаю головой, сделала удивлённое лицо: — Неужели тридцать?

Я не стала отвечать, хмыкнула и пояснила свою осведомлённость:

— Мы делим кабинет с начальницей отдела кадров. Владею информацией. Но вы правы. — Я посмотрела на Тима. — Сорок ему не дашь.

С минуту мы наблюдали за мужчинами. Андрей Павлович настойчиво доказывал сыну какую-то важную мысль. Тимофей скрестил руки перед собой и упрямо качал головой, изредка высказывая возражения.

— Как они похожи, — с приятной улыбкой сказала любящая жена и мать. — Тимофей вылитый отец. Наверное, поэтому им трудно уступать друг другу. — Она повернулась опять ко мне и горячо зашептала: — Тим говорит, что Егорка тоже вылитый дед. Это так?

— Ну-у-у... Да, что-то есть. От матери он тоже многое взял.

— Как бы хотелось увидеть! Это такое счастье — узнать, что где-то есть твоё продолжение. Как думаешь, Аля, приёмные родители позволят нам встречаться?

— Егор уже достаточно взрослый, чтобы принимать самостоятельные решения.

— Да-да-а... Жаль, конечно, что мы с Палычем не застали внука маленьким. Поверь, Аля! Если б нам стало известно про ту ужасную ситуацию, всё сделали бы ради ребёнка! Глупо вышло. Нам очень нравилась Аглая, честное слово! Скромная девочка, симпатичная и умная, а главное, влюблена была в Тима просто невероятно! И он как на крыльях летал... Ой! — Саврасова испуганно посмотрела мне в глаза: — Тебе, наверное, неприятно это слышать.

— Почему же, — хмыкнула я, — всем известно, отчего появляются дети. Ясно, что между Аглаей и Тимофеем Андреевичем были чувства.

— Увы, теперь былые чувства растоптаны настолько, что Аглая даже слышать не хочет ни о Тиме, ни о нас.

Я развела руками, признавая правильность утверждения. Татьяна Викторовна задумчиво покачала головой и спросила, указывая на мужа и сына:

— Знаешь, о чем они спорят?

— Откуда бы.

— Андрей убеждает Тима оказать материальную поддержку Аглае и ребёнку. С Шуховыми вроде всё благополучно решилось, они не стали возражать, что Тимофей оплатит курсы по программированию, а потом ещё и какой-то элитный лагерь в ближайшие каникулы. А вот с Алей всё оказалось непросто. Мы хотели купить ей жильё в Москве. Это ведь кошмар, где она вынуждена ютиться!

— И что? Она отказалась? — уточнила я.

— Не желает разговаривать. А этот гордец тоже не хочет навязываться. Мол, нет, так нет.

— Почему бы Андрею Павловичу самому не поговорить с матерью его внука? — спросила я и сразу же пожалела, что лезу со своими советами, куда не просят.

— То есть как? — голос у Татьяны Викторовны дрогнул, смотрела она на меня как на только что родившегося Лунтика. — Какое право имеет дедушка вмешиваться в столь деликатную ситуацию?

— Вполне конкретное право. — Я прочно ухватила собственную мысль и стала развивать её: — Ведь это он тогда уволил Смирнову Аглаю Валерьевну, из-за чего она оказалась в очень сложной жизненной ситуации. Лишилась дохода, жилья, потеряла возможность объясниться с отцом будущего ребёнка. Строго говоря, её, как беременную, вообще нельзя было увольнять.

— Да! Но Палыч ничего не знал! — Саврасова прожигала меня сердитым взглядом. — Она ведь пропала и, вообще говорили, что в запое.

— Никто не собирается обвинять Андрея Павловича, — постаралась я смягчить невольно нанесённый удар. — Вы же сами сказали, что хотите помочь биологической матери своего внука.

— Конечно, хотим! Она молодец, что родила, несмотря ни на что, а ещё нашла для мальчика благополучную семью.

— Послушайте, Татьяна Викторовна, есть вариант представить покупку жилья как компенсацию за незаконное увольнение. Понятно, что теперь ничего доказать невозможно, однако Аглая не будет отрицать, что понесла ощутимый ущерб. Сколько бы она заработала за эти пятнадцать лет в «Деловых переводах»?

— Давно бы купила квартиру, — согласилась Татьяна Викторовна, — и не мыкалась по бензоколонкам. Она ведь была хорошим бухгалтером.