Он просиял улыбкой:

— Очень нужно! Просто позарез. Только у меня будет одна просьба.

— Какая же? — поинтересовалась я, повернув к своему подъезду.

— Давай на «ты», а? Мы ведь почти родня.

— В том смысле, что я обязана жизнью?

— Такие эмоции вместе пережили, я даже не представляю теперь человека, который был бы ко мне ближе. Разве что родители.

Пожалуй, он прав. Я испытывала нечто похожее, поэтому согласно кивнула:

— Хорошо. Давай. Но на работе я буду, как и прежде, соблюдать дистанцию.

— Это само собой! — шеф так искренне обрадовался, словно я удачный сюрприз ему на Новый год приготовила.

Наверняка, надеется уговорить меня помочь в каком-то деликатном деле. В принципе, после героического поступка я готова была на любое содействие, но решила потянуть время и если соглашаться, то не сразу.

Мы поднялись в квартиру. Краш сразу же припустил к своим мискам. Тоже перенервничал бедняжка! Я налила ему воды, насыпала корма и пошла в ванную, где Тимофей мыл руки, подать ему чистое полотенце.

— Проходи в гостиную, ложись. А я сейчас завтрак приготовлю.

— Можно я с тобой на кухне посижу? — ласково глядя на меня, спросил этот хитрец.

— Не будешь ложиться? И врача вызывать не нужно?

— Всё почти прошло. Несколько минут тишины и положительных эмоций, и я полностью восстановлюсь.

А глаза-то какие хитрые!

Я не смогла сдержать улыбки, махнула в сторону кухни:

— Прошу. Мне нужно три минуты. Сделаю горячие бутерброды и кофе. Годится?

— Более чем.

Я занялась готовкой, а босс расположился за столом и наблюдал за каждым моим движением. Чем ужасно смущал.

Ах, зачем я лукавлю! Немного смущал, да — я отвыкла от пристального внимания мужчин, бывший очень ловко нейтрализовал любого, кто хоть раз посмотрит в мою сторону. Однако должна признать, мне было очень приятно чувствовать тепло лучистых глаз Тима.

***

Мы пили кофе, ели вкусные бутеры с бужениной и расплавленным сыром, дружно молчали, каждый на особицу переживая случившееся. Не представляю, о чём так глубоко задумался Тим, у меня в голове вертелись предположения о том, как быстро Макс изловит Юрскую, и смогут ли наши бравые полицейские запереть её хотя бы до суда. Мне реально хотелось без опаски выходить из дома.

— Хочешь, я буду гулять с Крашем? — шеф отставил опустевшую чашку и посмотрел на меня испытующе. — И на работу возить. И домой тоже.

Мысли он, что ли, читает?

Я отрицательно покачала головой:

— Вряд ли Алика отважится повторить нападение. Теперь, когда она себя раскрыла, будет тише воды, ниже травы.

Тим горько усмехнулся.

— Ты её не знаешь. Пока не отомстит, не успокоится.

Пользуясь тем, что он сам заговорил о мести, я решилась задать волнующий меня вопрос:

— Вы, насколько я успела понять, уже были в ссоре? Имеется в виду, до того, как я принесла информацию о мальчике.

— Не в ссоре, нет. — Саврасов глубоко вздохнул и посмотрел на потолок. — Мы расстались.

— Что так?

— Не люблю, когда мне ставят условия.

— Алика ставила вам… Прости. Она ставила тебе условия?

— Представь себе. Главное, десять лет её всё устраивало, а тут вдруг: или мы оформляем отношения официально, или…

Он замолчал, опустил глаза и стал пальцем гонять по столешнице хлебную крошку.

Я сгорала от любопытства. Не могу объяснить, почему мне было это важно, но я очень хотела убедиться, что не стала причиной для их конфликта, когда добывала образцы для исследований, и потом умудрилась пообедать с боссом в «Лёгком бризе». Поскольку Тим упорно молчал, я сама продолжила брошенную фразу:

— …или расстаёмся? Она собиралась тебя бросить?

— Если бы только это! Я бы двумя руками перекрестился. Она угрожала увести из фирмы самых важных клиентов.

— Каким образом? — не поверила я. — Разве начальник отдела не заинтересован в стабильной работе? Юрская собиралась уходить к конкурентам?

— Думаю, она рассчитывала меня сломать. Мол, проще жениться, чем заново собирать клиентуру.

Мне вспомнилась Аглая. Не те же самые грабли ударили по лбу прежнюю любовь Саврасова?

Неожиданно для меня самой, вопрос прозвучал с издёвкой:

— Ты настолько убеждённый холостяк, что готов бизнесом рискнуть, лишь бы девушку в ЗАГС не вести?

— Девушки бывают разные, — с благодушной улыбкой посмотрел на меня шеф. — Думаю, ты и сама хорошо изучила методы Алики. Меня она ловко окрутила, а вот матушка моя заметила червоточину, о чём прямо сказала при первом же знакомстве.

Можно было бы намекнуть, что редко какая свекровь с порога одобрит выбор сына, но пришлось признать справедливость сказанных чуть раньше слов. Я успела познакомиться с приёмами Юрской, и могла только позавидовать проницательности матушки Тимофея.

— Значит, родители были против вашего брака.

— Категорически.

— А ты послушный сын.

— В целом, да. Мне хватало той свободы, которую мне предоставляли с юности. Но если уж мама или отец что-то требовали, я предпочитал прислушиваться.

— Аглая тоже не пришлась ко двору?

Мой вопрос задел Тима, и я пожалела, что задала его. Но было поздно пятиться назад. Саврасов кивнул и снова вернулся к несчастной крошке, надавив на неё большим пальцем с каким-то ожесточением даже. После паузы ответил:

— Теперь я понимаю, что это Юрская постаралась. У отца были все основания выгнать Алю, а затем довольно жёстко отчитать меня за глупую связь. Если бы он знал о ребёнке, конечно, не повёл себя таким ужасным образом.

— Ещё бы! Беременную нельзя увольнять. За Аглаю просто некому было заступиться, любой суд вынудил бы фирму восстановить её и выплатить компенсацию.

— К сожалению, что сделано, то сделано. Аля никогда меня не простит.

— А ты хотел, чтобы простила?

— Считал необходимым объясниться… Увы, она категорически отказалась видеть меня.

Меня озадачила обида, прозвучавшая в голосе взрослого мужчины. Хотел он, видите ли, оправдаться, а с ним даже разговаривать не желают! И невдомёк, что женщина тупо комплексует, что она не готова показать любимому в прошлом человеку, как постарела и подурнела за минувшие годы.

Тимофей с удовольствием отвлёкся на подбежавшего к нему пса, наклонился и стал чесать за ухом, приговаривая:

— Ну что, Краш, согласен гулять со мной?

— Он, может и согласен, да только хозяйка против, — безапелляционно заявила я и встала, начав показательно убирать со стола.

У меня вообще-то в планах была уборка!

Босс намёк понял, тоже встал, поблагодарил за завтрак и умоляюще сложил на груди ладони:

— Аля! Не откажи в моей просьбе, пожалуйста.

— Нет. И гулять буду сама, и на работу добираться.

— Я не об этом.

— А о чём же? — Я оглянулась, привалившись боком к мойке.

— Мне предстоит знакомство с Шуховыми. Будем обсуждать возможность моих встреч с Егоркой. Составишь компанию?

— В качестве кого? — удивилась я.

Саврасов хорошо продумал речь и теперь сыпал аргументами, рассуждая о том, как важно произвести хорошее впечатление на приёмных родителей его сына, чтобы они не опасались каких-либо неадекватных действий со стороны внезапно прозревшего папаши. Самому Тиму сложно будет объяснять причины развернувшейся пятнадцать лет назад драмы, ему не хотелось стоять в слабой позиции оправдывающегося человека. Короче говоря, ему требовался адвокат, и на эту роль лучше всего подходила я.

А не слишком ли глубоко я влезла в чужие проблемы? И не хватит ли мне тех неудобств, что успела получить за это? Можно не поднимать вопрос о двух покушениях, мне достаточно было вспомнить, как яростно обвинял меня мальчишка, когда мы встречались с ним в переговорной. Сыпал упрёками, хоть я была не той, кому они адресованы. А Аглая! Она была недовольна приложенными мной усилиями. Кто сказал, что Шуховы обрадуются нашедшемуся биологическому отцу их любимого сыночка? Не прилетит ли мне ещё и от них?