Мысли о распавшейся пятнадцать назад паре крутились у меня в голове весь день. Аглае я сочувствовала, ведь жизнь её основательно потрепала, столкнув с удобной ступеньки в пропасть. Несчастной женщине пришлось снова карабкаться, отвоёвывая хоть какое-то положение, что было непросто с грузом вины за спиной.

А вот Саврасов заслужил порицание, я злилась на шефа и мысленно произносила обличительные речи о том, что нормальный мужчина должен нести ответственность за свою женщину и тем более за ребёнка, даже если беременность не была запланированной. Приводила в пример Макса, ничуть не сомневаясь в его благородстве относительно меня и нашего ребёнка, если б я на него в своё время решилась. Вон как Алёхин подорвался собаку искать, сразу понятно, что своих он не бросает.

Хотя... Справедливости ради нужно заметить, что Саврасов тоже переживал за Краша, да и за меня. Что-то не вязались у меня две его ипостаси в голове. Тимофей так сильно изменился за прошедшие после расставания с Аглаей годы? Из раздолбая, зацикленного только на собственных удовольствиях, превратился в добропорядочного и заботливого начальника? В такие метаморфозы поверить было сложно.

Тут мне вспомнился рассказ Елены Ивановны о неудачных поисках Смирновой Аглаи Валерьевны после её увольнения. Результата они не дали, но сам факт отрицать нельзя. Причины, по которым начинавший карьеру мажор отказался от молодой бухгалтерши, я объяснить могла: скорее всего, папаша пригрозил наследства лишить, или ещё что-то в этом роде. Однако требование прервать беременность и полное равнодушие к брошенной в таком положении женщине оправданий не имело. Я так распалила себя бесконечными размышлениями, что просто взять и забыть про Егорку, Аглаю и кинувшего их мужчину никак не могла. Мне срочно требовался разговор с боссом. Я должна услышать, как он сам видит эту ситуацию. Ведь даже обвиняемым на суде предоставляется право на последнее слово.

Доктор — пожилая полноватая женщина с внимательным взглядом — увещевала меня, отговаривая закрывать больничный:

— Надо бы ещё полежать, последствия сотрясения штука неприятная. Волнения и расстройства совсем не то, что вам сейчас требуется.

— У меня спокойная работа, — с улыбкой парировала я, стараясь не думать о запланированной беседе с шефом. — Никаких потрясений.

Врачиха усмехалась, глядя в экран ноутбука и с паузами тыкая пальцами в клавиши:

— Да всё понятно! В деньгах не хотите терять. Зарплата-то поди не как у нас, поэтому выплаты по больничному не устраивают.

— Дело не в деньгах, — зачем-то оправдывалась я. — Не хочу работу копить, когда выйду, будет очень сложно разгребать.

— Что ж, идите, разгребайте, — кивнула мне докторша. — Попросите следующего подождать пять минут, хоть чаю глотну.

После посещения поликлиники моё боевое настроение улетучилось, я уже сожалела, что поторопилась с выходом на работу. Кто меня гонит? Зачем торопиться? Случившийся в жизни моей однофамилицы трабл уже не исправить. Напрасно я её растеребила, да ещё пообещала сына её разыскать. Правильно обо мне бабушка говорила: «В каждой бочке затычка, в каждой дырке гвоздь». Она ещё в мои школьные годы пыталась сдерживать мои порывы помогать всем вокруг. Я мирила поссорившихся одноклассниц, передавала романтические записки ребят девчонкам и наоборот. Заступалась перед учителями за шалунов и разгильдяев. Прямо-таки Чип и Дейл в одном лице! Пора бы уже повзрослеть, Аля!

Около дома меня застал звонок капитана юстиции Морозовой. Я остановилась, кликнула на зелёную трубочку и с волнением поднесла телефон к уху. Представившись по форме, Елизавета Леонидовна сообщила следующее:

— Мы нашли парнишку.

— Какого парнишку? — удивилась я, припомнив метнувшуюся ко мне тень. — На меня напал взрослый, хоть и субтильный, человек.

— Никто и не говорит, что напал на вас ребёнок. Парень собаку в приют принёс, его идентифицировали по камерам наблюдения.

— Получается, он Краша на улице подобрал?

— Пса ему передала незнакомая женщина, она же заплатила за услугу.

— Какую услугу? — тупила я.

— Она попросила мальчика сдать собаку в приют, сказав, что нашёл её привязанной к забору неподалёку. Так он и сделал, но попав к нам, испугался и рассказал всё, как было. С его слов мы составили фоторобот женщины, — капитан Морозова чётко произносила слова, постепенно повышая голос, будто не надеялась докричаться до меня.

— Женщина? На меня напала женщина? — Я как стояла, так и села на скамейку около подъезда.

Две мирно беседующие там соседки дружно обернулись и с любопытством посмотрели на меня. Мысли в моей голове сплелись в копошащийся клубок, ни одну из них не получалось ухватить за хвост. Следователь продолжала произносить чёткие, однозначные фразы:

— Оснований для предъявления обвинений у нас нет. Незнакомка могла случайно проходить мимо и увидеть породистого и ухоженного пса без хозяина, вот и заплатила мальчику, чтобы тот пристроил мопса.

— Могла бы взять его домой, написать объявление… — неуверенно предположила я.

— Лишняя забота, — возразила Морозова. — Некоторым проще деньги отдать, чем потратить своё время и душевные силы.

— Да, наверное, вы правы.

— И всё-таки нужно рассматривать все версии. Подумайте, хорошенько, Альбина Викторовна, кто из подруг, родственниц или коллег мог затаить на вас злобу, или по каким-то другим причинам желать зла?

Я не смогла ответить, сидела, хватая ртом воздух, пока следователь не выдвинула ещё одно предположение:

— Быть может, это было неудачное покушение? Агрессивных наследниц у вас нет случайно?

— Какие наследницы! — воскликнула я. — Никого у меня нет, только родители. Даже с мужем в разводе.

— Ну, это мне известно, — без лишних эмоций продолжала разговор капитан Морозова. — Вижу, что вы растерялись. Постарайтесь сосредоточиться и всё хорошенько обдумать. Если что-то вспомните, позвоните мне. Важна любая мелочь. Мужика не поделили, на должность претендуете, а кто-то о ней только и мечтает, дали большую сумму взаймы, а возвращать человеку нечем. И так далее. Договорились?

— Да, — тихо ответила я и машинально попрощалась.

Завершив разговор, встала и пошла к дверям.

— Нашли, значит? — сочувственно спросила меня одна из соседок.

Я не поняла, о чём она спрашивает, кивнула и поспешила скрыться. Разговоров на сегодня мне хватило даже с избытком. Поднимаясь по лестнице, крутила так и эдак заданные следователем вопросы. Какие у меня могут быть недоброжелательницы? Настолько серьёзные, чтобы в подъезде караулить, бить по голове и красть собаку. Нет таких. Понятно, что Макс заводил отношения с завидной регулярностью, и с той же периодичностью рушил их, пытаясь вернуть меня. Обиженные пассии могли сколько угодно злиться на бывшую своего парня, но не меня же им бить? Скорее Алёхину бы прилетело.

К счастью, Краш был дома и загодя услышал мои шаги. Весёлое поскуливание и оголтелое виляние всем, чем можно, вернуло меня в почти нормальное состояние. Я схватила пёсика, закружилась с ним по прихожей и дала себе слово больше не думать о плохом.

***

Правду народ говорит: утро вечера мудренее. Я проснулась ещё до будильника. Лежала под одеялом, смотрела в светлеющий потолок и чётко представляла сцену, не так давно разыгравшуюся в офисе. Юрская совершенно очевидно подкараулила меня в коридоре и с металлическими нотами в голосе и брезгливым выражением на лице посоветовала даже не смотреть в сторону шефа. Тогда я не придала этому значения, теперь же…

Если Алика считает меня соперницей, после наших с Тимофеем Андреевичем обедов могла и притворить угрозы в жизнь. Вспомнилось, как мы с боссом танцевали под блюз, наверняка, со стороны это могло показаться флиртом. Недаром тогда в «Лёгком бризе» я спиной чувствовала чей-то недобрый взгляд. Что если Юрская следила за любовником? Мой бывший мигом нас вычислил, а она, судя по всему, лицо ещё более заинтересованное. Нет, стеречь в подъезде и отбирать собаку начальница отдела крутой фирмы вряд ли будет, а нанять кого-нибудь вполне способна.