— И чо теперь? Будешь биться с ей? За Ларку? — удивился домовой. — На кой она тебе сдалась? Не пойму.

— А вот сдалась! — подпёрла руки в бока Евдокия. — Там есть за что побиться! Да и поздно уж на попятную.

— Тогда так: старуху Полину вовсе не трожь! — хлопнул рукой по балке Михалап, из которой тут же поднялось облачко пыли.

— Чо так? — вызверилась на него Евдокия, снова превратившись в кошку. — Пожалел? Ишь, жалостливый нашёлся!

— Не пожалел я! Больно надо! Но я тебе ужо говорил, Евдокия — смертоубийства не потреплю! А она уж подношенная. Ещё окочурится бабка, чего я Акиму скажу, когда свидимся?

— Ну, ладно! Не больно-то мне и нужна твоя Полина! Просто взбесилась я, когда Ларку не нашла. Договорились же с тобой, что кликну тебя и мы… А её нет. Вот морок на Польку и напустила.

— Напустила она! В руках себя держи, Евдокия! Или в лапах! — прищурился он. — Тебя ведь не поймёшь, чо у тебя.

Лара училась в Кубанском Государственном университете, чем очень гордилась. Университет имел очень богатую историю, а многие его выпускники стали большими учёными или известными персонами. В университет из педвуза он был переименован в 1970 году, но по сути так и оставался, в основном, кузницей преподавательских кадров для школ, колледжей и училищ. Лара, учась на бюджетной основе на физико-математическом факультете, тоже собиралась преподавать — математику. Будущая профессия, как и сам предмет, ей очень нравилась.

Сбежав от ночных кошмаров и вновь поселившись в общежитии, девушка с головой ушла в учёбу — лекции, практические занятия, лабораторные, зачёты и курсовые. Второй курс на физмате, впрочем, как и первый, был очень насыщенным. И, надо сказать, Лара практически уже забыла, почему сюда сбежала. Да и не очень-то скучала за домом, к которому не успела привыкнуть. За полтора года учёбы общежитие при универе стало ей роднее дома. А девчонки, с которыми она делила комнату на третьем этаже, были почти родными.

В этот день, впрочем — как и всегда, жизнь у входа в общежитие так и кипела: пробегали студенты, хлопая стеклянными дверями, спешили солидные преподаватели-кураторы, сновали рабочие, неся куда-то новые стеклопакеты. Кто-то делился новостями, стоя на ступенях, кого-то окликали из окон, все куда-то спешили. Всюду раздавались молодые голоса, споры, громкие разговоры, смех и шутки.

И только худенькая пожилая женщина интеллигентного вида — в вязанной белой шапочке и голубом пуховике — неприкаянно стоявшая неподалёку от входа, выглядела тут посторонней. То ли чья-то родственница, то ли просто на работу пришла устраиваться — вахтёром или кастеляншей. Студенты, спеша, с досадой её обходили, а та, вертя головой, всё кого-то высматривала в проносящемся мимо неё потоке. Но вот её внимание привлекли три девушки, которые оживлённо болтая, приближалась к входу в общагу.

Полина Степановна — а это была, конечно, она — устремилась к высокой стройной брюнетке с длинными волосами и яркими серыми глазами, одетой модно, но неброско — высокие сапожки, коричневая дублёнка, стильные брючки.

«Надо же, как Лара-то вытянулась. Уже не голенастая девчушка, а интересная девушка — невольно оглянешься. Как это я не заметила, что она стала взрослая? Вся в мать — тоже красавица! — с грустью подумала Полина Степановна. — Очень похожа на Арину».

Лара, заметив её, что-то сказала подружкам и подбежала к ней.

— Бабуля! Что-то случилось? Зачем вы здесь? — встревоженно спросила она.

А Полина Степановна, обняв девушку, воскликнула:

— Случилось, внученька! Прости меня, глупую! Я тебе никогда не верила! А теперь и сама от нечисти пострадала! И знаю, как тебе помочь. Поедем со мной! — сбивчиво говорила она.

— Куда — поедем? — растерялась Лара. — Я не могу, бабуля! Мне к зачёту надо готовиться! Да что с вами, бабуля? На вас лица нет! Тоже чёрная кошка приходила? — расстроилась она.

Да и как тут не расстраиваться?

Одно дело, когда это чёрное чудище на неё, молодую и крепкую, набросилось, а другое — на бабулю. Много ль ей надо? Она думала, что уж Полину Степановну, не верившую ни в какую в мистику, эти страсти минуют. Как она говорила? Куда ночь, туда и сон?

Лара сжала кулаки.

«Надо возвращаться. Но чем же я могу помочь? — спохватилась она. — Что могу противопоставить нечисти, если она сквозь стены проходит и сил лишает? Разве что — осиновый кол или пулю отлить серебряную? Но из серебра у нас есть только пара чайных ложечек — мамина память. И ещё брошь с александритом, которая давно уже вышла из моды, но я и пулито отливать не умею. Да и какая из себя осина не знаю. Я б её в упор не узнала, даже если бы осина росла прямо у порога моего дома. Но как случилось, что бабуля поверила в мистику? Чудеса…»

Тем временем, толкая и обходя, мимо них текла толпа студентов.

— Отойдём в сторонку, бабуля, — предложила Лара.

И они, свернув в сквер при общежитии, сели на лавочку.

— Бабуля, расскажи что же с вами случилось? Что за нечисть видели?

И выслушала длиннющий рассказ. Поскольку старушка, не сдерживая эмоций, излагала всё в подробностях и в лицах — о призраке, о Людмиле, шептунке. О том, как она добилась от Бондарчихи адреса ведуньи. И что та отослала её в дальний город Славянск на Кубани — за помощью.

Слушая её, Лара поняла, что зачёт она завтра, скорее всего, не сдаст. Зато у неё появился соратник в противоборстве с нечистью, как их называла бабуля.

— Бедная моя бабулечка! Как же вам досталось! — обняв Полину Степановну воскликнула Лара. — Прости, что бросила тебя одну!

— Да за что? — отмахнулась Полина Степановна. — Я и сама, увидев такие страсти, из дому сбежала. Жуть-то какая! Ты мне, лучше, Ларочка, скажи: этот, в капюшоне-то, к тебе сюда не приходил? — виновато спросила она. — Я ведь себя не помнила и с перепугу ляпнула, что ты сейчас в общежитии.

— Никто ко мне не приходил, бабуль! Ни в капюшоне, ни без! — отмахнулась девушка. — Знаете сколько в городе общаг? А этажей и комнат в них? Вот то-то же. Ему и за год их не обойти! Так что я вбезопасности. Не найдёт он меня!

— Вот и хорошо, внученька, — с облегчением воскликнула Полина Степановна. — Вот и живи здесь. Возвращаться домой пока не стоит! Бондарчиха только мне сказала, что нечего бояться. А за тобой охотятся. Оставайся, Ларочка, здесь, пока мы на них управу не найдём. Не выгоняют же тебя из общежития? А если что, так я и дом этот продам. Найдём себе другую халупку.

Насчёт управы она, конечно, погорячилась. Вон куда её Бондарчиха за помощью отправила — три часа ехать. Ближе никого и не нашлось. Не пришлось бы и, правда, продавать. А поди продай, если Людмила с Николаем начеку — вмиг отсоветуют.

— Не выгоняют, бабуль. Место пока ещё за мной, — сказала Лара. — А вы приехали, чтобы сейчас по тому адресу к ведунье ехать? Сегодня? — спросила Лара, окончательно распростившись с тем, что сдаст завтра зачёт. Но, как говорится — на войне как на войне.

— Так я ж тебе ещё не всё успела рассказать! Я ведь уже съездила в Славянск! — воскликнула Полина Степановна.

— Ого! Когда успели? Это ведь от Краснодара километров триста! — удивилась Лара. — И что там, бабуля? Вернее — кто?

— А вот успела! — улыбнулась Полина Степановна. — Уж и познакомилась с ведуньей. Поначалу боялась. Думала, что адресом ошиблась, когда мне калитку открыла старушка — божий одуванчик, похожа на учительницу на пенсии, — с улыбкой проговорила Полина Степановна. — Думала, что этам кто-то пострашнее Бондарчихи будет. А она худенькая, седенькая, в пуховой шали. Живёт в розовом пряничном домике, будто из сказки. А во дворе — цветы цветут. Это сейчас, зимой!

— Очень мило! — улыбнулась Лара. — Мне уже нравится твоя ведунья. И что же она тебе наворожила? Трудно представить учительницу, делающую заговор на воду.

— Не было никакого ворожейства! — махнула рукой Полина Степановна. — Она меня и слушать не стала. Сказала, что всё и так знает. Чаем напоила — с плюшками и малиновым вареньем. Про жизнь мою расспрашивала. А потом велела тебя к ней привезти. Сказала: «О ваших делах я с Ларой буду говорить». Мол — извините, уважаемая Полина Степановна, но вам в эти дела лезть не стоит. Представляешь? А я уж влезла — по самое не хочу. И говорит: «Спасибо, что вы приехали, я эту Евдокию давно наказать хотела» Вот ведь и она про какую-то Евдокию, — вздохнула Полина Степановна. — И Бондарчиха тоже Явдоху поминала. А кто она такая? — Лара только плечами пожала. Но почему-то от одного этого имени ей стало как-то нехорошо — будто ядовитую змею в траве увидала. — В общем, Ларочка, надо съездить к этой старушке. Похоже, она сможет помочь. Её, кстати, Фаиной Петровной зовут.