Фаина Петровна в своей неизменной пуховой шали тут же оказалась у калитки и, не дожидаясь звонка, отворила ей.

— Чую — своя идёт! — улыбнулась она Аронии. — Да и не пустая! — покосилась Фаина Петровна на её сумочку. — Что ж, поздравляю! Заходи, дорогая! Рада тебя видеть живую и здоровую. — А, ведя её по мощёной дорожке, кивнула на цветы и сказала:- Видишь, как буйствуют? Это всё твоя бабуля — Полина Степановна. Старается на славу. Вот уж у кого сердце доброе. Каждый день ощущаю её улыбки и хорошее настроение. Хорошо давать тому, кто сам умеет отдавать.

— Она их так любит! — улыбнулась Арония. — Разговаривает со своими цветами. И, вы знаете — сама, благодаря им, расцвела.

— Заметила? — улыбнулась Фаина уже в своём молодом обличье и в шикарном кубанском наряде с яркими монистами.

— А как не заметить? Она даже недавно пошла на бальные танцы и скоро с гастролями по городу будет ездить! — хихикнула девушка.

— Правильно! А чего дома сидеть? Пенсия это ж самое время для того, чтобы заняться любимым делом, — улыбнулась Фаина.

Так, разговаривая, они подошли к летней кухоньке.

Как вдруг рядом с Ариной раздался свирепый рык, а из-за низкого синего штакетника возле неё поднялся на задние лапы самый настоящий медведь. Арония, хотя и испугалась немного, но виду не показала. Лишь подняла вверх руку, направив ладонь её так, чтобы потоком силы остановить его. Медведь тут же лёг, уныло опустив большую голову на передние лапы.

— А ну, пшол вон, зверина! Чо людей пужаешь? — грозно прикрикнула на него Фаина, на что медведь презрительно отвернулся. — Молодец, Арина! — обернулась она к девушке. — Не струсила? Иной сбежал бы от страха.

— Немного испугалась, но ему-то это зачем знать? — усмехнулась Арония. — Зачем тут этот медведь? — спросила она. — Дом охраняет?

— Так это и не медведь вовсе, а колдун. Силантием зовут, — презрительно хмыкнула Фаина.

— За что его на цепь посадили?

— За то же, что и Евдокию. И не на цепь. Видишь — вон ошейник узорчатый? Пока он на нём одет, медведь с места не сдвинется. И худа никому не причинит — его сила им связана.

— Зачем он тут?

— Тебя дожидается — когда вы с Евдокией сюда явитесь. Теперь я уже могу Совет Старейшин собирать. Будем их судьбу решать.

— И какая у них судьба? — спросила, поёжившись, Арония.

Учитывая, как крепко тех пленили и презрительное отношение Фаины — ничего хорошего их не ждало. Она представила, как сила медведя-Силантия просится наружу и как она его гнетёт изнутри. Сама сейчас нечто подобное ощущает, не зная, куда её приложить. Долго ли он так выдержит? А неподвижной Евдокии сейчас каково? С её-то бешенным нравом…

— А ты их не жалей! Жалелки не хватит! — пристально глянув на неё, сказала Фаина. — Поделом им! Много чего на белом свете накуролесили! Учти — Совет из-за чепухи не собирается!

А что их ждёт… Да у каждого по-разному. Но не бойся, дорогая — в мир теней мы насильно никого не отправляем. С тем багажом, что у них, этого и врагу не пожелаешь. Пусть сначала тут свои долги раздадут.

— И как это сделать?

— У кого-то — до поры — силу забираем. Пусть живёт обычной жизнью. И не самой счастливой, скажу тебе — чтоб уж все беды прочувствовал, какие на других насылал.

— И долго так?

Арония всё ещё примеряла все эти судьбы на Арину. Хотя, конечно, это было уже бессмысленно. Что случилось, того не воротишь.

— Тянут свою сермяжку, пока не поумнеют, а это у всех по-разному, — вздохнула Фаина. — А у тех, кто делов поменьше натворил — пол силы заберём. С условием, что с тем, что у них осталось, они будут добро творить и людям помогать.

— А кто это решает?

— Тот же Совет Иерархов. У нас всё точно отмерено — кому что.

Да и бог с ними! — махнула рукой Фаина. — Давай лучше твоим дельцем займёмся. Заходи в кухоньку — чаю с малиновым вареньем попьём. Я вижу, у тебя разговор ко мне имеется? — прищурилась она. — Вот и поговорим. А Евдокию свою у порога оставь, — приказала Фаина. — Нечего ей чужие разговоры подслушивать. После с ней разберусь.

Арония, достав из сумки завёрнутую в платок скульптурку кошки, быстренько сунула её сбоку на ступеньку — ей давно хотелось от неё избавиться.

После того, как на стол были выставлены чашки, розетки, банка с вареньем и блюдо с ароматными плюшками, Фаина, налив ароматного травяного чаю, сказала:

— Угощайся! И рассказывай. Только не про Евдокию и ваш бой! Я и так всё знаю. А Михалап, твой домовой, удивил меня, — усмехнулась Фаина. — Надо же — на саму Полуночницу кинулся! Не побоялся кровавую зверюгу. Не ожидала! Есть, оказывается, и среди домовых смелые. Или, уж не знаю — может, хозяйка ему по нраву пришлась, — подмигнула она девушке. — Хотя ты и сама с не промах — отлично справилась. А то ведь я за тебя побаивалась. А по-другому никак.

Ну, да ладно!

Что ты там спросить хотела, Арония?

Про судьбу, про силу? Давай, я слушаю! — прищурилась чародейка.

— Так вы уже всё знаете, Фаина, — улыбнулась девушка. — Тогда подскажите — как мне быть дальше? Чем мне заняться, чтобы использовать свою силу, которая так и рвётся наружу, я не знаю.

— Так всегда бывает, когда о своём даре поздно узнают, — кивнула Фаина. — И тут многое зависит от твоих склонностей.

— Я и в этом пока не разобралась. Институт и математика теперь только скуку нагоняют. Преподавателем быть я больше не хочу. Скажите, а чем занималась моя мама? Ну, кроме преподавания игры на арфе.

— Чем только не занималась — тебе об этом лучше не знать, — нахмурилась Фаина. — Многие из нас, владеющих силой, ведут двойную жизнь. И не всегда праведную. Ведь наши способности в обществе мало востребованы. Или, скажем так — востребованы очень специфически. Что надо людям от владеющих силой? Погадать на судьбу, так? — насмешливо глянула Фаина на смутившуюся девушку. — Вылечить умирающего, если традиционная медицина не справилась. Но самое востребованное и самое поганое дело — порчу или болезнь на кого-то напускать. Или помочь чужого мужа или жену увести да детей осиротить. А что? За это хорошо платят. Вины ведь не докажешь, а чёрное дело сделано.

— А кто за это отвечает? Ведунья или человек, заказавший приворот?

— Оба и отвечают! — вздохнула Фаина.

— Но почему? Владеющий силой — исполнитель. И лишь реализует волю заказчика, — недоумевала Арония, которая всё ещё пыталась найти оправдания своей матери.

— За деньги исполняет! Не из желания помочь. Да и не помощь это вовсе, а всем погибель, — заметила Фаина. — И тут налицо сделка, то есть — договор. А под договором всегда подписываются две стороны. Даже если он устный — обоим и отвечать.

— А Евдокии ж никто не заказывал меня убивать? Тут договора нет.

— Потому и нужно было подтверждение, которое ты привезла — отпечаток ситуации. А так бы забрала она твою силу и дело с концом. Свидетелей ведь нет.

— А Михалап?

— Домовой не в счёт — его дело сторона — они в дела Покона не вмешиваются. И всё шито-крыто. Вон и Силантий такой же… забубённый, — кивнула она в ту сторону, где сидел медведь. — Такие берут без зазрения совести чужую силу, здоровье, любовь, молодость…

— Молодость? — с интересом посмотрела Арония на Фаину, прихлёбывающую чай.

Чародейка так легко превращалась из старушки в молодую и красивую женщину. Как ей это удаётся? Неужели…

— Да, молодость. Взять её у человека и восполнить свою жизненную силу — один из способов помолодеть, — усмехнулась Фаина, догадавшись о её мыслях. — И не считай всех одинаковыми. Мы, владеющие силой, обычно берём молодость и энергию из чистых природных источников. Но сделать это может только тот, кто чист душой. Для таких, как Евдокия и Силантий, этот путь закрыт. А стареть или уходить на тот свет со своим тяжким багажом они не хотят. Вот и берут силу у человека — чаще вместе с жизнью, чтобы свидетелей не оставлять — действуя, как обычные воры. Как воры и судятся — если попадутся, конечно. Но на той стороне с них спросят за всё, потому что там скрыть ничего невозможно.