А, так вот в чём дело! Это, конечно, проделки Ратобора! Удаляет со своего пути соперника, начав с его номера!

Ничего, это дело поправимо!

Арония быстро оделась и, забыв про завтрак, выбежала из дома. Полина Степановна что-то крикнула ей вслед, но увидела только за хлопнувшуюся за внучкой дверь.

И вот девушка уже в отделении полиции.

Она даже и не заметила, как добралась. Или, может, применила Прошину технику по преодолению расстояний?

— Я к капитану Чунильскому! — бросила она дежурному, пытаясь пройти через рогатку.

Но тот её закрыл перед ней.

— Капитан, вернее — майор Чунильский распорядился никого к нему не пускать, — заявил дежурный. — Он занят.

— Так позвоните ему и скажите, что к нему пришла Арония Санина! — возмущённо воскликнула девушка.

— Про вас, Арония Санина, он особо распорядился, — хмуро ответил дежурный. — Сказал, что с этого дня для вас его никогда не будет на месте.

Арония потрясённо замерла, а потом, развернувшись, выбежала вон.

Капитан, вернее, теперь уже майор — приказ о присвоении очередного звания уже пришёл — был вне себя от обиды.

Зачем она так с ним? Могла ведь сразу сказать о том, что у неё есть жених. Зачем Арония ему голову морочила? Зачем врала? Зачем подала ему надежду? Теперь он без содрогания не мог даже думать о вчерашнем дне. А ведь с утра ему казалось, что это был самый счастливый день в его жизни, а впереди его ждут ещё более радостные события — свадьба, семья, дети, долгая жизнь вместе с любимой. И, как говорится — умрут они в один день. Но не довелось испытать такого счастья.

Едва Владислав проснулся и, как сомнамбула, дотащился до ванной, зазвонил телефон. Как оказалось, звонила бабушка Аронии, Полина Степановна. С чего бы это?

— Доброе утро, Владислав Богданович! — сказала она.

— Доброе утро, Полина Степановна! Чем могу…

— Ты вот что, милок, оставь в покое мою внучку, — решительно заявила Полина Степановна.

— А в чём дело? По-моему, она не против наших встреч.

— Вот и дура! — отрезала Полина Степановна.

Странно, раньше она выглядела милейшей старушкой, а оказалась натуральной мегерой.

— Зачем вы так о ней, Полина Степановна? Она у вас умница, красавица и…

— И невеста одного состоятельного и уважаемого человека! — грубо оборвала его старушка.

— Невеста? — похолодел Владислав. — Она мне такого не говорила. А, может, она решила его бросить? У нас любовь!

— Это у них любовь! А у вас… Короче — передаю ей трубку! Арония! Будь честной и скажи правду! — приказала она.

— Здравствуй, Владислав! — раздался потерянный голосок девушки. — Я прошу простить меня! Мой жених Ратобор из Москвы вернулся. И скоро мы с ним туда уезжаем. Насовсем. Там и нашу свадьбу отметим.

— Что? Свадьбу? А зачем тогда…

— Я просто пошутила, Владислав. Ты же понимаешь, что ты мне не пара? Прощай, Владислав! И, вот что — твой номер я удаляю. Не звони мне больше!

Дальше были гудки.

Владиславу показалось, что ему по голове ударили чем-то массивным, возможно — строительной кувалдой. Арония чья-то невеста? Какого — Ратобора. Болгарин, что ли? И вчерашняя сказка была просто фейком скучающей невесты? Какой же он дурак! А ещё так радовался, что она тут же к нему примчалась. И посчитал это знаком доброго к нему отношения. А может и чего-то большего. Но так не бывает — теперь-то он это знал. Душа Владислава сразу наполнилась горечью и обидой. Но он понимал, что чужая невеста Арония ему всё ешё не безразлична. И с этим надо что-то делать. Он никогда и ни у кого ещё не уводил девушек, а тем более — невест. Подлое это дело.

Сам не помня как, капитан собрался и, не завтракая — от вида еды его воротило — отправился на работу. Может, хоть дело его отвлечёт от тяжёлых дум.

Но на работе, даже несмотря на известие о повышении, всё валилось у Владислава из рук.

Лейтенант Тимошин ехидно сказал ему:

— Чем вы, Владислав Богданович, недовольны? Может, чин вам не по чину? Рассчитывали на подпола, а дали лишь майора?

— Брось ты язвить, Боря! — отмахнулся тот. — Мне этот чин до лампочки! Просто я не выспался.

— Ага, понял.

Но Чунильский лишь с досадой махнул рукой.

— Что, с Аронией поссорился?

— А чего мелочиться? — скривился Чунильский. — Расстались мы с ней, Боря. Вернее — она со мной.

— Так быстро? — не поверил Тимошин. — Ничего — милые бранятся, только тешатся. Спорим, Владислав, она одумается, — заверил он. — И сегодня же прибежит сюда, чтобы мириться. Я видел, как она на тебя смотрела. Точно — прибежит!

— Никогда не спорю на девушек, — отрезал Чунильский. — А как прибежит, так и убежит. — Он набрал на стационарном телефоне номер и сказал: — Дежурный? А, это ты, Колян? Запомни или запиши везде, где только возможно: для Аронии Саниной меня на месте нет! Никогда! — И бросил трубку. — Пусть к жениху своему бегает!

— У неё есть жених? — удивился лейтенант. — О, женщины! Коварство — ваше имя! Не ожидал от неё!

— Много ты понимаешь в женщинах! — буркнул Чунильский. — Так! Давай работать. Что там у нас по делу с ювелирным? На какое время ты назначил вызов свидетеля Петрова?

И они погрузились в работу.

Когда Владислав уходил с работы, то был на проходной остановлен.

— Майор Чунильский, разрешите доложить! — высунувшись в окошко, обратился к нему дежурный, Николай Семёнов. — К вам тут эта приходила… Ну, Арония Санина. Рвалась прям. Но я не пустил, как вы и приказали.

— Что-о? Надо было впустить! — гаркнул Владислав.

— Но вы же сами…

— Мало ли что — сами? Думать надо, Колян! — бросил ему Чунильский и бегом кинулся к машине.

В общем, его обиды хватило лишь до вечера. Она рассеялась лишь от одной мысли, что Арония приходила к нему. И стояла тут, на проходной, как отверженная. Как Золушка, потерявшая свой хрустальный туфелек и золочёную карету.

И во всей этой истории явно что-то было не так.

Ну не сходится психологический портрет действующих лиц в этой пьесе и всё. Не могла Арония так завраться — не способна она ко лжи. И либо она действительно чья-то невеста и разговор окончен. Либо… Либо просто не пришла бы на проходную. Сама же говорила, что мосты сожжены, типа, а номера удалены.

Короче — надо с ней поговорить и разобраться. И расставить все точки. Там, где надо.

Теперь ему даже казалось, что и девичий голос, говоривший с ним по телефону не похож на её — он был слишком писклив и… хитёр, что ли. Да и Полина Степановна — даже будучи в сильном гневе — не способна обзывать свою внучку дурой.

Его кто-то разыграл. И за такие шутки он готов…

В общем — приехал он.

Вот он, дом Аронии. И её надо оттуда как-то вызвать, минуя Полину Степановну…

Арония весь этот день провалялась на диване, укутавшись в старый плед и отвернувшись к стене. Полина Степановна то и дело подходила к ней, предлагая внучке то поесть, то чаю попить, то выпытывая у неё о здоровье. Но не услышала в ответ ни слова.

И вдруг вечером, будто проснувшись, Арония с улицы раздался голос, нет, это был мысленный зов. И он был таким грустным, виноватым и… любящим. Лишь она слышала его своим израненным сердцем.

«Арония! Я здесь! Прости меня!» — звал он.

«Это Владислав! Я иду!» — мысленно ответила она и, не одевшись, выбежала в пледе из дома.

За калиткой стоял он. И слов больше не понадобилось.

Они обнялись и долго стояли, ни слова не говоря. Как будто некая буря разметала их по разным концам света и сейчас они, потеряв всякую надежду, вдруг нашли друг друга.

— Я сейчас, — сказала девушка и, вернувшись в дом, во что-то быстро переоделась.

Потом, приехав на набережную возле реки Кубани, они всю ночь проговорили, сидя в машине.

Арония рассказала Владиславу всю свою мистическую сагу, начавшуюся… да с детства, наверное, и начавшуюся. В общем, восстановила всё, что было пропущено во время их прежнего разговора. Она решила — будь что будет. Если он примет её такой, какая она есть, значит быть им и дальше вместе. А если нет — то значит не судьба и их дорожки разойдутся. Как говорится, нет худа без добра. Проделки Ратобора — а без него тут явно не обошлось — поставили её перед выбором: быть честной с любимым человеком или множить свой обман и дальше. Не дело это — начинать отношения со лжи, из которой потом не выпутаешься.