— Какую полицию? Зачем? — тем временем удивлялась Полина Степановна.

— По закону этот клад принадлежит государству, бабуля, поскольку это историческая ценность, — пояснила ей Арония. — Я как-то читала об этом. Да и Владислав порядок действий знает. Не волнуйтесь, бабуля — нам потом выплатят половину стоимости клада.

— А если бы мы его не сдали? — упёрлась Полина Степановна.

— Если б об этом узнали, то его всё равно забрали б, но компенсацию нам не выплатили, — возразила Арония.

— Жаль! А хоть что-то взять можно? — заявила Полина Степановна. — Мне так нравится это изумрудное ожерелье, — ухватила она его. — А, вот ещё кольцо и браслет к нему! — достала она несколько массивных золотых вещиц с изумрудами. — Это комплект! Как он тебе?

— Никак! — отрезала Арония. — Зачем он нам? Нам за него заплатят.

— Не надо мне денег! — рассердилась Полина Степановна. — Эти изумруды очень подойдут к моему бирюзовому платью!

— И куда вы в нём, бабуля? Выступать в Доме Ветеранов? — усмехнулась та, вспомнив слова Калины — про бабулю и клад:

«Простая душа. Што она с им делать-то будет? Танцовать в хороводах с изумрудами да яхонтами? Так ей сразу за них душонку-то и вытрясут».

— Единственное, что иожно с ними сделать — это спрятать и никому не показывать, — сказала Арония.

— Почему?

— Бабуль, но вы же не хотите, чтобы кого-то из-за них убили? Или спросил — откуда они у нас? Есть люди, которым одного взгляда достаточно, чтобы понять их ценность.

— Я скажу им, что это бабушкины, — упрямо заявила та.

— Бабушкины? Кем она была, бабуль? Колхозницей?

— Н-ну да, крестьянкой, — вздохнула та.

— А изумруды ей барин подарил, — улыбнулась Арония, — чтобы хлеб удобнее было печь. Или в поле работать.

— Но, Аронеюшка, мы можем их действительно спрятать. А потом внукам по наследству передать. Или продать, когда деньги будут нужны.

— Денег нам и так дадут, бабуля — за клад. А купить такие изумруды могут только бандиты. Ведь они незаконные. А они не любят расставаться со своими деньгами. И берут изумруды за так, убивая свидетелей, — продолжала запугивать старушку Арония.

— Страсти-то какие! — ужаснулась Полина Степановна.

— Бабуль, вы не смотрите, что эти вещицы красивы, — вздохнула Арония. — Почти все старинные клады добыты разбоем. И, чем крупнее бриллиант или изумруд, тем больше на нём крови и слёз. Давайте, бабуль, положим эти безделушки обратно! Пусть государство помещает их в исторические музеи или уж куда хотят.

Арония — и вправду — ощущала некий запах тления и зеленоватое потусторонне свечение от этого сундука, наполненного сверкающими драгоценностями. И ей очень хотелось, чтобы его поскорее увезли из её дома.

Полина Степановна очень неохотно вернула изумруды в сундук. И от этого даже как-то вся съёжилась. Похоже, её уже вовсе не радовал этот клад, чудесным образом обнаруженный на её огороде.

И тут к ним во двор ввалилась целая толпа какого-то разношерстного народа. Под предводительством майора Чунильского люди окружили сундук, возле которого сразу же была поставлена охрана с автоматами. Вокруг была и полиция, и какие-то ошеломлённые люди в штатском. А также перепуганные свидетели: Людмила и Николай Цыбульские — соседи, живущие напротив — и какой-то прохожий. Затем была произведена опись содержимого сундука. И все эти цацки в руках полицейских так и сверкали, так и переливались, потрясая присутствующих блеском. Всё это время Полина Степановна стоически от них отворачивалась. Но когда достали изумрудный комплект, с печалью проводила его взглядом…

Когда всё закончилось, Людмила Цыбульская, соседка, подписав трясущейся рукой какие-то акты, подошла к Полине Степановне.

— Ну, вы и дураки, Степановна! — тихо высказалась она. — Зачем клад-то отдали? Или, всё ж, немного и себе взяли? — с надеждой спросила она. — Я смотрю — там только пол сундука. Хоть перстенёк-то взяли?

— Ничего не взяли, Людочка! — расстроенно вздохнула Полина Степановна. — Сама вот вся испереживалась! Внучка говорит, что себе нельзя ничего брать, а то компенсацию не дадут, — кивнула она на Аронию.

— Так нечего было вообще его сдавать! — сверкнула глазами Людмила. — Мне б отдали, я б сховала.

— А Белоглазы, что тут жили, тоже свою долю получат? — подойдя, с любопытством спросил её муж Николай. — Дом-то их был. Может, предки-казаки клад-то и зарыли?

— Вряд ли у казаков были такие цацки! — отмахнулась Людмила. — На дом-то их глянь!

— Компенсацию получают только те, кто клад нашёл, — заметила Арония, — и те, кому сейчас принадлежит участок. Белоглазы своё право утратили, продав этот дом.

— То-то за локти себя теперь кусать будут! — злорадно заметил Николай.

Но вот сундук с драгоценностями опечатали и, погрузив в бронированную машину, увезли. Владислав, подойдя, сказал им, что повезли клад прямо в банк — в специально оборудованный блок. Оказалось, что и представитель банка — по приглашению полиции — тоже здесь был.

Вскоре двор Саниных опустел. И имел плачевный вид — снег истоптан, в углу яма и валяющиеся инструменты…

— Я предлагаю вам на несколько ночей перебраться жить ко мне, — сказал Владислав.

— Почему? — удивилась Полина Степановна.

— Думаю, весть о баснословном кладе уже разнеслась по всей округе, — усмехнулся он. — Поэтому ночью сюда можно ждать непрошенных гостей.

— Почему? — опять с недоумением спросила Полина Степановна.

— Наверняка найдутся желающие попытать удачу и поискать закатившиеся в угол ямы драгоценности. Или припрятанные в доме. Люди не поверят, что вы ничего себе не оставили. Потому что так поступил бы каждый — как они считают.

— Страсти какие! — уже привычно ужаснулась Полина Степановна.

Похоже, их находка всё меньше ей нравилась. Что ж теперь — из дома уходить, чтобы живу остаться? Тут уж никакому кладу рад не будешь.

— Что ж, спасибо, Владислав, — вздохнула Арония. — Думаю — так будет лучше. Тем более — нам уже не привыкать у вас спасаться.

Конечно, она знала, что Михалап своё дело знает и непрошенным гостям здесь будет неуютно. Да и она могла за себя и за бабулю постоять. Но зачем старушке дополнительные стрессы?

Оказалось, что Владислав опасался не зря.

Когда на другой день Полина Степановна и Арония вернулись — весь двор и дом были перевёрнуты. Полина Степановна попыталась навести порядок, но потом махнула рукой и села посреди комнаты на поднятый с полу стул.

Как, всё же, хорошо, что она не взяла эти проклятые изумруды. Хоть спать спокойно будет.

А Михалап уже потихоньку шепнул девушке — мол, сосед тут ваш был, Николай Цыбульский с дружками. И он — будь в надёже — ужасти на них нагнал. Но те, всё ж, успели накуролесить и порыться везде. Уж больно им забогатеть хотелось — всякий страх потеряли.

Поэтому, взяв всё необходимое, Полина Степановна с внучкой вернулись обратно в квартиру Владислава. Благо его родители — Ираида Вениаминовна и Богдан Тихомирович — зная о сердечной привязанности сына к Аронии, принимали их как родных. Вернее — как будущих родственников. Отчего ж не погостить?

В этот день Владислав вернулся с работы пораньше. Всё ж — суббота, впереди выходной. Он уже договорился с женой вечером какой-нибудь фильм вместе посмотреть. К тому ж, Арония обещала торт испечь, а к домашней выпечке Владислав всегда был неравнодушен.

Но, зайдя на кухню, он застал Аронию не за хлопотами об ужине, а за разглядыванием какой-то бумажки. Из-за которой она явно была очень взволнована. Учитывая её положение, это было совершенно ни к чему. Ведь Арония в скором времени должна была родить. Девочку. Которой, кстати, уже и имя придумали — Арсения.

— Что это у тебя? — спросил Владислав, усаживаясь за стол.

— Да вот, мне перевод пришёл. И, представь себе — из-за границы, — сунула она ему в руки бумажку.

— Тебе? — удивился он, тоже рассматривая клочок бумаги. — У вас там родственники есть?