— Не хотелось бы, чтобы ушли, — вздохнула Арония. — Сама недавно об этом думала.

— Так давай что-то делать, чтобы не ушли! — рубанул рукой полковник. — Давай так: ты подумай — где хотела бы служить в полиции. А я буду думать со своей стороны.

Вот на, возьми мою визитку, — протянул он ей белый картонный прямоугольничек — просто с напечатанным номером телефона. — Твой номер я уже знаю — в деле есть. Даю тебе на раздумья три дня, Арония Викторовна. Договорились?

— Хорошо! — кивнула девушка.

Да, умел полковник Щеглов брать быка за рога.

Но Аронии в эту ночь не скоро удалось уснуть. События, пережитые сегодня, наезжая друг на друга, лезли ей в голову.

Как же повезло, что она вовремя вспомнила способности, которые имела, когда была Прошей. Они сегодня выручили из беды немало людей. За них же она едва не попала в тюрьму. Но стоит ли винить за это капитана? Долг для него выше личных симпатий.

«Хотя, с чего я взяла, что он мне симпатизирует? — спросила себя Арония. И тут же, вспомнив его сияющие глаза в момент объявления о её невиновности, сама себе призналась: Без сомнения, я ему небезразлична. Да и я, честно говоря, не была равнодушна к его достоинствам. Ну и что? Он у меня даже телефон не спросил. Хотя, если что, мой номер есть в деле. Но это как-то не правильно. Ладно, мало ли что мне показалось?»

Зато, благодаря ему, она сегодня узнала, что может стать невидимой. Жизнь в последнее время, что ни день, дарит ей всё новые сюрпризы. Возможно, скоро она и сквозь стену сможет пройти. И, возможно, именно об этих врагах ей говорил батько Фома — о террористах. Хотя это, конечно же, не Назира. Скорее, та банда, что отправила её на это ужасное дело. Их ведь задержали лишь потому, что Назира была вовремя остановлена. Какой же Назира враг? Она невинная жертва обстоятельств. Попала, как кур в ощип.

Арония многое о ней знала, с читав эту информацию когда они с водителем уносили от маршрутки эту террористку поневоле.

Обычная горская женщина. Жила самой обычной и, теперь даже можно сказать — счастливой жизнью. Растила сына, занималась хозяйством, почитала законы и не лезла ни в какую политику.

Но однажды та сама непрошено к ней в жизнь влезла.

В тот день страшные бородатые люди — незнамо кто такие — явились к ней в дом и силой увели мужа Махмуда в горы. Им нужны были бойцы, а добровольно в эту бессмысленную мясорубку уважающие себя горцы лезть не хотели. Кто-то на этой кровавой заварушке большие деньги делает да власть делит, а порядочным семейным горцам из-за этого приходилось только беды да несчастья хлебать. С того дня к Назире пришла беда. Махмуд, которого она больше не увидела, вскоре погиб. Как сказали бандиты, которые снова пришли в её дом — он подорвался на мине. Те заявили, что Назира и её сын-дошкольник должны теперь отомстить за мужа и отца. Кому мстить? Мине? Так это они к ней Махмуда и потащили.

Назира сопротивлялась, как могла. И была за это избита вместе с сыном, который, подняв крик, пытался её защитить. Досталось обоим. А потом они сказали: хочешь, чтобы твой сын остался жив — иди и подорови людей. Это они во всём виноваты. А в чём они виноваты? В том, что кто-то на кровавой заварушке неправедные деньги зарабатывает? Или что власть имущие решают таким способом свои тёмные делишки?

Но выбора у неё не было.

Бандиты отвезли Назиру в большой город, постоянно тыкая ей в ухо телефон с хныкающим голосом сына. Потом чем-то её накололи, сказав — это чтоб ничего не боялась. И засунули её в маршрутку, дав ей в руки сумку и телефон с кнопкой.

Назире уже было всё равно. Она, не обращая внимания на окружающее, действительно готова была нажать эту проклятую кнопку — лишь бы всё это, наконец, закончилось. И её оставили в покое. Жаль, что сыночек мало на свете пожил. А с другой стороны — когда вырастет — и за ним эти негодяи придут. И уведут на погибель. Какая разница…

Арония знала, что Назире не избежать тюрьмы. Но приговор будет не очень суровым. Ведь банда террористов, благодаря ей, арестована. Да и жертв нет. Её сына Намаза теперь, скорее всего, поместят в детский дом — ждать возвращения матери на свободу.

Ну, что ж, это не самый худший вариант развития данных трагических событий. Ведь оба остались живы. Хуже было б, если б сегодня путь Аронии не пересёкся с террористкой поневоле. И если б она во сне не вспомнила замечательные пластунские техники.

Тогда, выходит, она и с полковником Щегловым не спроста познакомилась? Вдруг, благодаря ему, найдёт работу по душе? И по силам. Такую, где — как наказывал батько Фома — можно не давать пощады врагу.

Арония прекрасно знала — подержав его карточку в руках — что за человек Щеглов. Смелый, жёсткий, сильный, обладающий некими экстрасенсорными талантами, которые не раз выручали его и товарищей в боевых операциях. Щеглову многое было по плечу. Потому он и ордена получал, и звёздочки на погоны, и высокие должности. А потом, попав во власть, постепенно оброс жирком, полюбив почёт и привилегии. Да это и не удивительно — мало кто может без урона пройти испытание медными трубами. Подвоха Арония от него не ждала — Щеглов всегда был человеком слова. Но, притом, он был хитёр и способен на разные уловки — ради бонусов от начальства. Вот и сейчас он уже раззвонил во все инстанции, что сам лично нашёл одну уникальную девчушку. Которая легко помогла обезвредить банду террористов, владея древними и давно утерянными пластунскими техниками.

Ну, что ж, этот ушлый и смелый полковник может помочь создать ей базу для обучения юных пластунов. С его возможностями этот вопрос не так уж сложно пробить. Только вот надо ли это Аронии?

Ворочаясь с боку на бок, она размышляла — кем станут её ученики, когда вырастут? Теми ли бойцами, что с разбойниками воюют? Или, может, перейдут на их сторону? Или, возможно, станут выполнять спецзадания, как особо одарённая резидентура? Аминов смещать, там, предателей Родины уничтожать, новые флаги на резиденциях перевешивать? Может, всё же, всё с ними будет нормально? Её ли учеников-пластунов подразумевал батько Фома, призывая действовать против врагов Родины? Только — где Родина, а где амины с резидентурой? И нужно ли её пластунам в это дело лезть? Поди, разберись.

В общем, не простой это вопрос — стоит ли батькину науку и славу пластунов возрождать? Не вышло бы им лиха. И позора казачьему роду. Хотя — вот он, Щеглов — только дай согласие. Ведь для чего-то батько Фома к ней с того света приходил. Зачем-то свой покой нарушал. Почему вернул ей эту удивительную технику боя? Только лишь для того, чтобы она в сегодняшней заварушке жива осталась?

А что, если составить договор со Щегловым? И в нём прямо так и прописать — мол, гарантируем целевое использование пластунов только в интересах Ро…

И тут вдруг Арония услышала мягкий стук. На неё повеяло нездешней темноватой силой. А потом, спрыгнув прямо с потолка, посреди комнаты возник туманный силуэт. Это, конечно, был рыжий и косматый домовой.

— Михалап? Рада тебя видеть! — сказала она, садясь на диване и зябко укутываясь в одеяло. — А я про тебя и забыла!

— Все вы, люди, такие! — буркнул тот, садясь перед ней на ковёр. — Вам тут годишь, годишь, стараешься, стараешься, а вы даже о нас и не помните.

— Ой, извини, Михалап, я не так сказала! — спохватилась девушка, вспомнив, как обидчив домовой. — У меня так много за эти дни произошло, что я уже не только тебя не помню, но даже и саму себя. Я ведь теперь ещё и Проша, вернее — Прасковья. А мой батько Фома — пластун.

— Ну-тко, ну-тко! Расскажи мне про батьку пластуна! — оживлённо блеснул жёлтыми глазами домовой. — Слыхивал я про них! Токмо как же он тебе батько, ежели пластуны бывали ещё в позапрошлом веке? Може — пра-пра-дед? И с чего это ты, девка, и вдруг — Прошка?

— Так вот и послушай — с чего.

И Арония рассказала ему всё сначала — и про сбежавшую Евдокию с Силантием и Ратобором, и про батьку Фому, и про террористку Назиру с сыном Намазом. И даже про предложение Щеглова — работать в антитеррористической службе.