Но когда Владислав, всё же, позвонил ей, то телефон Аронии ответил лишь длинными гудками. Неужели она ещё спит? Пятый час. Ладно, он перезвонит попозже. Но когда он перезвонил, то услышал те же длинные гудки. Потом Владислав тщетно звонил ей ещё несколько раз. Что же случилось? Не может же она так долго спать?

Надо ехать к Аронии домой? Может, она заболела? Ночь у реки, несмотря на жаркие объятия, была сырой и зябкой. Но, даже заболев, можно же на звонок ответить?

И вот Владислав, всеми правдами и неправдами вырвавшись с работы в восемь вечера, примчался к дому Аронии.

В нём было темно, свет окнах не горел. А в снежной пороше, которая сеяла сегодня с самого утра, лежащей на пути к её дому, не было ни единого следа.

Странно. Что за… чудеса? Даже если Арония заболела, то Полина Степановна-то дома. Или она тоже занемогла? Потому и свет не горит, и следов на снегу нет.

И тогда в нарушение закона майор Владислав Богданович Чунильский решился проникнуть в чужое жилище без всякой санкции прокурора. Ну, как — чужое? Он ведь уже считал Аронию и её бабулю Полину Степановну своими потенциальными родственницами.

И вот Владислав, легко перепрыгнув через не очень забор, заглянул в тёмные окна дома. Благо, стоящий на углу фонарь и сияющая во всю силу полная Луна неплохо освещали внутренние помещения дома.

Вот — судя по горе учебников на столе — комната Аронии. Диван сложен, постель не расстелена. В других комнатах тоже никого не было и кровать Полины Степановны аккуратно застелена. А в зале на столе стояла посуда. Как будто сидевшие за этим столом внезапно покинули трапезу, не допив чай и не убрав посуду и остатки еды. Их кто-то спугнул или срочно вызвал? Куда они спешили?

Владислав набрал на телефоне номер Аронии — опять длинные гудки и никакого ответа. И тут он вспомнил довольно простой номер телефона Полины Степановны, фигурирующей в деле о теракте. Он набрал и его. В ответ раздались длинные трели — прямо из дома. Выходит, свой телефон старушка забыла? Или не успела взять?

Владиславу эта ситуация всё больше не нравилась.

Похитили их, что ли?

— Эй! Мужик! — вдруг услышал он женский голос с улицы. — Ты чего там через заборы скачешь? Калитку не нашёл?

Перепрыгнув через забор обратно на улицу, Владислав увидел женщину со снеговой лопатой, стоящую у дома напротив. Видно, снег у своего дома расчищала.

— Здравствуйте! — сказал он ей.

— И вам не хворать, — нелюбезно ответила та и показала ему телефон в руке. — Я держу палец на нужной кнопке. Просёк? Мне полицию вызывать или сам уйдёшь?

— Я и есть полиция, — ответил Владислав, направляясь к ней. — Капи… майор Чунильский.

— Не подходи, крикнула та. — Чо, свой чин забыл, полиция? Не успел придумать?

Владислав остановился.

— Вчера только майора присвоили, — пояснил он. И, достав удостоверение, издали показал его ей. — Майор полиции Владислав Богданович Чунильский. У нас в отделе дело государственной важности рассматривается — о терроризме. Арония Викторовна и Полина Степановна — проходят по нему, как важные свидетели. Надо их вызвать.

— А! Видала, как ваши её увозили, — кивнула женщина. — Так, а чо через забор-то? Нынче у вас так свидетелей вызывают? — усмехнулась он, подозрительно сверкнув глазами.

— Они весь день на звонки не отвечают, — немного приврал Чунильский. — А нам для следствия необходимо их присутствие, — опять приврал он. Для дела, конечно. — В доме нет никого, а время позднее. Не было б худого. Вы давно их видели?

— Так утром Арония откуда-то вернулась. То ли в магазин ходила. А потом опять убежала. И больше у них из дома никто не выходил. Вон и следов нет.

— А Полину Степановну вы давно видели. Кстати, как ваше имя?

— Людмила Петровна я, Цыбульская, — важно ответила та.

И Владислав — для достоверности — достал из кармана блокнот, который он всегда носил с собой.

— Так — Цы-буль-ская, — сказал он, записывая. — Скажите, вы помните, во сколько Арония Викторовна ушла утром из дома?

— Где-то полвосьмого. А Полина Степановна так и не выходила. Я б увидала. Я весь день была дома — у меня сегодня выходной.

Владислав чинно всё записал. И, дав ей свою визитку, попросил:

— Людмила Петровна! Заметите посторонних или вспомните что-то новое — тут же звоните мне. В любое время. Свидетели очень важные.

— Батюшки! — воскликнула Людмила. — Неужто, их убили? Как лишних свидетелей?

— Надеюсь, нет, — буркнул Владислав и сел в машину.

И поехал он не домой, а обратно в отделение.

По дороге Владислав напряжённо обдумывал ситуацию.

Он уже понимал, что у Аронии какие-то неприятности. Может — это продолжение разборок на мистическом уровне? Ведьма Евдокия и оборотень Силантий ведь всё ещё гуляют на свободе. Да и этот Ратобор — подозрительный тип. Всем им чего-то от Аронии надо. Евдокии — силы, Силантию — отомстить, Ратобору — союзника в поиске кладов. Очевидно — вместо матери, у которой к этому были особые способности.

И — честно говоря — Владислав собирался в этих мистических делах поучаствовать. Надо же Аронию выручать. Всё ж он из десантуры. И теперь он всерьёз на себя злился — зачем ему нужна была эта ювелирка? Надо было, когда Арония не ответила на звонок, сразу бросаться к ней на выручку.

Поначалу — если честно — вся эта мистика, которая присутствовала в жизни Аронии, показалось ему немного чепухой. Все эти заговоры, пассы и прочее. Вот пластунские техники, которыми Арония владела по родовой линии — это круто. С этим даром Арония может ничего не бояться. И вот — на, тебе. Пропала.

Надо срочно подключать своих ребят. Мистика мистикой, а человек пропал и его надо искать. И полиция тоже не детки с рогаткой. Они и против мистики — сила.

Полина Степановна, сидя на пеньке, с интересом наблюдала за происходящим.

Ей, считающей, что всё это сон, наверное, было забавно, то, как Ратобор, что-то шепча, мерит шагами поляну меж этим самым пеньком и одинокой берёзкой на краю опушки. Благо, снег весь уже растаял, обнажив пожухлую траву и бурые листья, и ничто не препятствовало тому, чтобы ширина шага была нужной. Где-то на половине пути, сделав поворот на девяносто градусов, он, шепча, повёл счёт шагам дальше. Или, кто знает, о чём он там шептал?

Смугляк, тоже внимательно за ним наблюдая, крепко вжал руку в плечо Аронии. От чего она буквально не могла сдвинуться с места.

И сейчас Арония раздумывала — стоит ли ей повернуть на шее монисто и позвать чародейку Фаину на помощь? Это вполне можно сделать в тот миг, когда мавр уберёт от неё свою руку. Но, в конце концов, она решила повременить с этим. Ведь пока ничего катастрофичного не произошло. Стоит ли отвлекать её от дел только ради того, чтобы отобрать у мавра половину принадлежащего ей клада у магов? Которого, кстати, она ещё даже не видела. Так что она ещё подождёт и посмотрит, как дело пойдёт дальше. Хотя то, что она может получить эту помощь в любую минуту, делало её уверенней. Домовой, кстати, тоже пока тихо сидел в сумочке Аронии, наверное, ждал, когда же отроют этот богатейший клад. Когда ему ещё доведётся взглянуть на такое чудо и доведётся ли?

Ратобор тем временем действовал деловито и уверенно. А Арония, наблюдая за ним, недоумевала. Зачем всё так сложно? Ведь клад-то вон он — скрыт в земле неподалеку от пенька, где сидит бабуля. Даже она, никогда не участвуя в поисках, чувствовала это место. От него просто веяло леденящим жаром и неким тухловато-зеленоватым свечением.

Как видно, Смугляка посетила та же самая мысль. И он гаркнул:

— Эй, Ратобор, чего ты там бродишь? Кончай уже тянуть время! Вот же он, клад, — ткнул он чёрным пальцем в то место, которое почувствовала и Арония. — Давай, копай там! Нечего тянуть резину!

— Я и не тяну, — продолжая шагать, сосредоточенно ответил маг. — Лучше не мешай мне, Смугляк! А то я собьюсь и придётся всё начинать заново. Эти действия — часть заговора, открывающего клад. Иначе к нему не подступиться.