Когда добрались до своих пушкарей, то забурились на отведённый нам для постоя хутор, и завалились спать. Растолкали нас только к обеду, и то потому, что поспела еда. Немцы после полученного отлупа нас больше не беспокоили, начальство тоже, так что распределив дежурство возле орудия, разрешаю людям посменно отдыхать, а то мало ли какой опять ночью кипеш. Беспокоить командование мне не хотелось (нарежут ещё каких-нибудь задач, расхлёбывай их потом). Но раз гора не идёт к Магомету, пришлось идти самому, да и доложить нужно по команде, всё-таки армия, а не детский сад. Когда я пришёл в штаб, командиры там уже ломали голову над новым приказом командования дивизии. Батальону приказывали занять прежний рубеж обороны, проходящий по населённым пунктам: Татарка, Мишукова, Козельская, Инютино, Старо-Михайловское. Что составило общую длину 16,5 км, как доложил начальник штаба комбату, измерив расстояние курвиметром.

— Нормально так, около десяти человек на километр фронта, это если мы ещё дойдём дотуда, по пути разгромив дивизию противника. Как думаешь сержант, дойдём? — Спрашивает, заметив меня, Лобачёв.

— Конечно, дойдём товарищ капитан, силёнок только поднакопим, и дойдём обязательно. — Отвечаю я. — А когда надо?

— Завтра приказано начать наступление.

— Завтра точно не успеем. А вот к Новому году, пожалуй дойдём.

— А почему к Новому году?

— Речка замёрзнет, вот мы по льду через неё в любом месте и просочимся.

— Точно. Пиши ответ в дивизию. 'В связи с невозможностью переправиться через реку (нет мостов и переправочных средств), в наступление перейти не можем. В наличии 150 бойцов и командиров, потери в ночном бою с противником: 11 человек убито, ранено 32, пропало без вести 8. Давай я подпишу, и отправляй в штаб.

— А ты, артиллерист, зачем пришёл?

— Так доложиться.

— Докладывай, — что у тебя?

— Ночная атака отбита. Потерь нет.

— Вот видишь, товарищ адъютант. Потерь нет. Все бы так воевали как эти артиллеристы, давно бы до Берлина дошли. — Со вздохом подначивает комбат своего начштаба.

— Дойдём ещё. Нескоро, но дойдём. — Не сдерживаюсь я.

— Дойдём, только сколько по дороге людей потеряем.

— Всё у тебя, сержант?

— Всё — пожимаю я плечами.

— Ну, тогда отдыхайте пока, а вот к ночи будьте готовы.

— Всегда готовы! — Прикладываю я руку к пилотке. — Разрешите идти?

— Иди уже, пыонер. — Ответно козыряет мне «офицер». Пройдясь по селу, я заметил несколько 85-мм зенитных орудий, стоящих на южной и западной окраинах, правда, поговорив с артиллеристами, выяснил, что снарядов у них немного, а перевозить орудия в случае чего не на чем. Так что отбить одну атаку они ещё могут помочь, — а вот последующие? Ну, и то хлеб. Так что со спокойной душой я вернулся к своим.

Ночью мы опять дежурили вдоль дороги на Слизнево, но в этот раз всё обошлось, немцы не полезли. Видимо в прошлый раз хорошо получили по сусалам. На следующий день в Каменское перебралась рота сапёров, с целью наведения переправы через реку. Провели рекогносцировку, но на этом всё дело и встало. Тем более штаб дивизии из соседней деревни Клово, отправился куда-то на север, видимо искать и собирать в кучу разбежавшиеся полки. Наш батальон остался на месте, вместе с сапёрами оборонять район села Каменское, ну а так как выше комбата начальников над нами не было, то и день прошёл относительно спокойно. Немцы, конечно, постреливали из-за реки, но вели скорее беспокоящий огонь. Ничем не отличался от него и следующий день, правда с кормёжкой личного состава стало напряжно, тыловые обозы ушли вместе со штабом, поэтому пришлось напрягать местное население, ну и шарить по погребам, и голбцам брошенных, а также разрушенных домов. А чего зря добру пропадать? За зиму всё равно всё придёт в негодность, зато «вторым хлебом» мы полакомимся. Картошку в любом виде есть можно, было бы только где костерок развести.

Следующий день тоже почти ничем не запомнился, только километрах в десяти севернее нас, вечером слышалась стрельба из пушек, но не приближаясь к нам, быстро затихла. Зато прямо с утра 26 октября началось. Орудийная канонада не смолкала весь день, началось всё километрах в семи от нас, а продолжилось уже в четырёх. Но больше не приближалась и не отдалялась. Из чего я сделал вывод, что бои идут где-то в районе реки, и наши, скорее всего, пытаются наступать. Так как перестрелка иногда затихала, а через некоторое время продолжалась вновь. Высланная в сторону деревни Слизнево разведка подтвердила мои догадки, наступала всё-таки наша дивизия, видимо удалось собрать полки в кучу, и теперь подразделения выполняли приказ. Никаких указаний нам не поступало, так что остаёмся на месте, а вскоре веселье началось и у нас, так как фрицы решили прощупать нашу оборону небольшими разведывательными группами, правда обломались, и так с обломанными рогами и ушли восвояси. Вместе с сапёрами нас теперь было 250 человек, так что пехота смогла уплотнить свои порядки.

На следующий день, нас сменяли части, отходящей 5-й ДНО, и хоть в полках этой дивизии оставалось от шестидесяти до двухсот человек, с часу на час, ожидался подход маршевого батальона, и после пополнения, эту часть можно было считать вполне боеспособной. И теперь её оборона проходила от деревни Чичково на севере, включая село Каменское и повторяя все изгибы реки, уходила дальше на юг. С нашим вторым стрелковым батальоном было не всё так радужно, но всё равно его хоть немного, но пополнили. В основном это были обозники и одиночки, которых отловили в тылу, большей частью безоружные. То, что отступать нужно за реку Нара, знали многие, но оставшись без командиров, и благополучно переправившись через реку, некоторые пошли искать эту «нору» дальше на восток, и что называется, нашли… Кто-то приключений на свои афедроны, а кто-то благополучно добрался до хаты. Ну и как я потом узнал, 971-й артполк нашёлся в деревне Шаломово, там же нашлась и часть 1287-го полка, в Мызу отошли остатки 1289-го полка, но эти отступили не очень далеко, и были километрах в двадцати на север от находящегося в Каменском штаба дивизии. А вот удивил наш родной 1291-й стрелковый полк, который под руководством майора Дедова, отступил аж к деревне Пучково, а это 30 километров на северо-восток от Шаломово. Майору удалось собрать там немного-немало, а 670 человек личного состава дивизии, 11 штук 82-мм миномётов, 3 штуки 120-мм миномёта, одну 45-мм и две 76-мм пушки. Естественно там были не только части нашего полка, а всей дивизии, но штаб и командир наши, так что полк оставался боеспособным.

За то время, что мы держали оборону под Каменским, удалось собрать и сколотить 1287-й полк в составе 220 человек, и он первым начал боевые действия вместе с третей ротой Московского маршевого батальона, прибывшего на пополнение. Командовал сводным подразделением капитан Изыксон. Сразу после марша, вечером 25-го октября, отряд под прикрытием первого дивизиона 971-го артполка, занял деревню Горчухино. На следующий день сводный отряд 1287-го стрелкового, ведёт бой за деревню Атепцево. Наш же 1291-й полк совершал марш из района Пучково в район Могутово, по размытым дождями дорогам, где должен был получить новую боевую задачу.

Захватить деревню Слизнево, весь день 26-го октября, пытался Московский маршевый батальон, который накануне перешёл в лес восточнее Слизнево. Помогал ему в этом второй дивизион 971-го артполка, а также отряд из частей 1289-го стрелкового полка (240 человек), под командованием капитана Неумецкого. Весь день роты штурмовали деревню, пытаясь сбросить фрицев с плацдарма, и это им почти удалось, противника штыками выбили из Слизнево, и он удерживал только несколько домов за дорогой возле реки, но в половине пятого, немцы перешли в контратаку при поддержке танков. Атакующие роты, большей частью, оставшиеся без командиров, оставили деревню, и отступили на опушку леса восточнее, а кто-то убежал и дальше. На следующий день, подошёл и 1291-й полк, и теперь уже атаковала почти вся дивизия.