Оба родителя удивленно вскинули на меня глаза.

- Король хорошо относился к тебе, пока ты соглашался с ним во всем, а если тебе что-то и не нравилось, то ты молчал. Гертруда вела себя почти также, как и ее отец, по отношению ко мне, а если честно признаться – она меня унижала, я терпела и молчала, а стоило возразить ей, то сразу же следовала расплата. Впервые это произошло на холме, она толкнула меня, когда я не согласилась выйти замуж за виконта Уорвика, чтобы прикрыть ее проступок. С тех пор я больше не позволяла себя унижать, она мне этого не простила. В Картаре пыталась скомпрометировать меня, но у нее не получилось, тогда кузина просто приказала убить меня.

Матушка «ахнула». Я замолчала, чтобы перевести дыхание, воспоминания дались мне тяжелее, чем я думала. Отец и мать смотрели на меня широко распахнутыми глазами, и если взгляд матушки был испуганный и неверящий, то отец был необычайно сосредоточен.

- Меня спас Витор. Я не стала никому рассказывать об этом, потому что знала, что если пострадает репутация Гертруды, то король Элгар отыграется на вас, - стараясь выглядеть бесстрастной, продолжала я. – Отец, я не хотела об этом говорить, но теперь, когда ты увидел, как твой брат относится ко мне, думаю, ты должен знать: на территории Аракаса на кортеж часто нападали разбойники, и в один из таких случаев, когда стало понятно, что встречи с ними не избежать, граф Маккон настойчиво попросил меня пересесть в королевскую карету вместо принцессы, понимая, что именно этот экипаж будут атаковать бандиты. Так и произошло. Лайон действовал так по приказу короля, он мне признался в этом.

- Как же тебе удалось спастись? – спросил отец пересохшими от волнения губами, и сам же ответил: - Хотя,…граф Бурвит, не так ли?

- Да, - подтвердила я. – Но замуж я за него выхожу не из чувства благодарности.

- Джулиана, стоит понаблюдать за вами немного, и любому становится ясно, что вы любите друг друга, - вмешалась матушка.

Честно говоря, не ожидала от нее такого, удивленно посмотрела и смущенно улыбнулась.

- Джулиана, не подумай, что я не верю тебе, - осторожно проговорил отец. - Но почему ты так уверена, что Элгар желал твоей смерти?

- Я могу только предполагать, - пожала я плечами, но отец продолжал внимательно слушать меня, тогда решила сказать, что думаю по этому поводу, как бы странно это ни звучало. – Он ненавидит меня, потому что внешне я больше похожа на королевских предков, чем его дети. Отличительным признаком и гордостью королевского рода Ливазии является синий цвет глаз королей. У всех троих его детей, в том числе, и у принца Сэнди, глаза зеленые, а у меня, дочери герцога – синие. Разве ты не слышал шепотки да разговоры, что дочь герцога более подходит для продолжения королевской династии, чем зеленоглазый наследник? Что рушится вековая традиция?

- Но это же глупости! – воскликнул отец.

- Согласна, я думаю также, а вот король так, видимо, не считает, или его очень задевают такие слухи. Кстати, ты не знаешь, почему в галерее портретов предков нет короля Джульяна?

- Не знаю, портрет исчез примерно восемь лет назад. Однажды я спросил об этом у Элгара, он очень рассердился тогда, - растерянно ответил отец.

- Я видела портрет короля в университете столицы Картара, мне его показал архивариус, который, только успел взглянуть на меня и сразу же признал во мне потомка короля Джульяна. Я, действительно, очень похожа на него, - сказала я.

- Конечно, похожа! Я всегда это знал, - радостно подтвердил герцог.

- Вот и твой брат это заметил, - грустно проговорила я.

Мы немного помолчали, я понимала, что отцу сложно сразу принять такую неприглядную правду о родном брате, а на меня навалилась усталость.

- Джулиана, - окликнул меня отец, - из того, что ты рассказала о Гертруде, я понял, что она не смирится с решением короля.

- Я тоже так думаю, она еще заставит Элгара поволноваться, - ответила ему.

- Плохо представляю, что принцесса сможет сделать, - задумчиво промолвил он.

Я усмехнулась:

- Конечно, не представляешь, ты же - добрый порядочный человек, тебе и в голову не придут всякие извращения, которые для принцессы являются нормой. Я, кажется, ее неплохо изучила, но тоже не могу предсказать, что она выкинет, - а потом посмотрела отцу в глаза и серьезно предупредила: - Совершенно точно могу сказать, что она способна на все.

- Но не поступит же она с родным отцом так же, как обращается с другими людьми? – с затаенной надеждой спросил он.

- Сомневаюсь, - усмехнулась я. – Разница, как мне кажется, состоит только в том, что если она идет к своей цели, шагая по головам людей, то на своего отца, может, и не будет наступать, просто перешагнет.

Поздно вечером Элгар еще раз решил поговорить с дочерью. Он вошел в ее апартаменты, Гертруда сидела в гостиной, она равнодушно посмотрела на отца.

- Почему отменили бал? – спросила она его.

Король растерялся, он думал, что дочь после его жесткого ответа, если уж не льет слезы, то волнуется и переживает, но она выглядела невозмутимой.

- Гертруда, как только ты образумишься, балы возобновятся. Я надеюсь, ты хорошо подумала?

- Да, я еще раз все обдумала и настаиваю на подписании договора, - бесстрастным голосом ответила принцесса.

- Что?! – вспылил король. – Ты хочешь, чтобы я подписал эту бумагу и кому-то отдал свои земли? – он помахал перед ней свитком. – Ты настаиваешь? Тогда смотри, что я сделаю с этим!

Элгар с ожесточением в клочья разорвал договор. Обрывки бумаги разлетелись по всей комнате, Гертруда не пошевелилась и молча смотрела на него, она выглядела бы бесстрастной, если бы не глаза. В них король увидел такую ненависть, что от неожиданности застыл.

- Тебе придется выбирать: или ты подчинишься моей воле и откажешься выходить замуж за Дариэля, или я запру тебя в твоих апартаментах! Тебя будут охранять, и ты не сможешь никуда выходить. И никаких балов! – пригрозил Элгар и после паузы спросил: - Итак?

Прошло немного времени, король ждал.

- Я подчинюсь Вашей воле, Ваше Величество! – тяжело вздохнув, смиренно произнесла Гертруда.

Король недоверчиво посмотрел на дочь.

- Пусть будет так, как Вы хотите, - добавила она и, отвернувшись, стала смотреть в окно.

- Хорошо, - произнес король, не скрывая облегчения. – Тогда завтра устроим бал в честь твоего возвращения, - примирительно сказал он.

Гертруда оглянулась и посмотрела на отца, она улыбалась ему, но от ее улыбки веяло холодом. Король покинул апартаменты дочери в раздумье, его смущали такие резкие перепады в поведении Гертруды, но он считал, что они вполне объяснимы. Неудача на королевском отборе в Картаре, которая задела также и его самолюбие, теперь запрет на свадьбу с Дариэлем, эти причины вполне могли вызвать недовольство дочери, а значит, служат оправданием для ее поведения. Король не сомневался, что когда принцесса успокоится, то поймет, что он был прав, она сумеет определить, насколько невыгодным было ее желание, ведь это же его дочь!

На следующий день за завтраком Гертруда вела себя, как обычно, но спрашивать ее о чем-то никто не решался.

- Гертруда, сегодня будет бал, - напомнил Элгар. - Надеюсь, ты порадуешь нас своим присутствием?

- Конечно, только мне следует к нему тщательно подготовиться, - сказала она и, как обычно, снисходительно улыбнулась.

Элгар был доволен, все возвращалось на круги своя, он сумел решить проблему в короткие сроки без чьей-либо помощи.

Витор с Торином заехали за нами, и мы вместе с леди Эдриган прибыли во дворец на бал. Настроение у отца было не слишком радостное, но Флоренс своими неожиданными и оригинальными вопросами сумела отвлечь его от неприятных раздумий. А для меня проблемы, которые создала принцесса, и разговор с королем стали казаться такими незначительными, стоило мне только увидеть Витора.

Его присутствие ненавязчиво заполнило все окружавшее меня пространство, вытеснив неприятности и огорчения. Мы говорили с ним о предстоящей свадьбе, о том, что нужно обязательно съездить к отцу Витора и сообщить ему о наших планах, а еще мне надо обязательно увидеться с Оливией и Ирэйной, как вдруг услышали обеспокоенный голос Торина: