- Вы правы, это, действительно, очень интересно, - подтвердил Ален, задумчиво глядя на меня.

- А Вам, Ваше Высочество, что-нибудь известно об этом? – вдруг спросил Торин принцессу.

- Мой статус не позволяет мне интересоваться проблемами обслуги, и я никогда не стану общаться с людьми, занимающими столь низкое положение, а уж тем более, прикасаться к ним, - гордо заявила Гертруда, бросив сначала брезгливый взгляд в мою сторону, а потом, многозначительный – на короля: – Меня воспитывали, как будущую королеву.

- Прикасаться? – недоуменно переспросил король.

- Я перевязывала раненых, - пояснила ему, стараясь скрыть усмешку, меня позабавили слова Гертруды.

- Будьте уверены, Ваше Величество, я бы никогда не опустилась до подобных непристойностей! – заверила принцесса.

Я посмотрела на лица присутствующих, по привычке готовая к их осуждению и пренебрежению. Но успела заметить, как графы, так же, как и их жены, разочарованно взирали на Гертруду, стараясь скрыть раздражение. А потом они посмотрели на меня и, как по команде, все улыбнулись, в их взглядах читалось уважение! Наверное, от удивления мое лицо вытянулось, потому что все четверо, переглянувшись между собой, заулыбались еще шире, не скрывая симпатии ко мне.

- Заботу о раненых вряд ли можно отнести к непристойностям, - заметил король.

Он по-прежнему взирал на принцессу, которая скромно смотрела в сторону, повернувшись к нему своим прехорошеньким профилем. Взгляд Генри был задумчивым и печальным. Потом он посмотрел на меня, в глазах его не было осуждения, в них появился какой-то исследовательский интерес. Что-то типа: один образец изучили - ничего особенного, теперь посмотрим, что из себя представляет второй.

Наконец, король произнес:

- Ваше Высочество! Леди Джулиана! Мне очень жаль, что стал невольным виновником ваших злоключений. Ваше пребывание здесь, милые леди, будет сопровождаться балами, маскарадами, веселыми представлениями и, конечно, нашими встречами и беседами. Надеюсь, что это поможет вам избавиться от неприятных воспоминаний и погрузиться в атмосферу праздника. Благодарю за то, что проделали столь опасный путь, чтобы участвовать в отборе.

- Ваше Величество! Джулиана не может участвовать в королевском отборе! – неожиданно категоричным тоном заявила принцесса. – Она, по-видимому, забыла упомянуть, что уже помолвлена!

Возникла пауза, все взгляды скрестились на мне: растерянный – короля, встревоженные – мужские, загоревшиеся любопытством – женские. Лишь Гертруда смотрела на меня с чувством превосходства, не скрывая довольной усмешки. Взгляды присутствующих сомкнулись на мне, все ждали объяснений. Я вздохнула и начала говорить, глядя на короля:

- Мне, судя по всему, следует кое-что пояснить. Так получилось, что граф Витор Бурвит спас меня от напавших на карету разбойников, и в данный момент мы с ним помолвлены.

- Графу будут оплачены его услуги, - нахмурившись, произнес Генри. – Как это связано с помолвкой?

- Как оказалось, мы с ним пробыли вместе без надлежащего присмотра непозволительно долгое время, - пояснила я.

- А Вы разве не знали об этой условности? – осторожно спросила леди Оливия.

- Нет, в доме было много слуг, поэтому я не знала, что мы были наедине, - откровенно призналась я, не скрывая усмешки.

Оливия и Ирэйна многозначительно переглянулись друг с другом, будто узнали что-то важное, и продолжали с интересом смотреть на меня.

- Ваше Величество! – неожиданно вмешался муж леди Оливии. – Граф Витор Бурвит сообщил о помолвке буквально перед этой встречей.

- Мне кажется, граф не слишком ответственно отнесся к Вашему поручению, Торин, и превысил свои полномочия. Он не вправе заключать помолвку с претенденткой в невесты короля, оказав незначительную услугу.

- Позвольте с Вами не согласиться, Ваше Величество! – возразила я, вызвав удивление у короля. – Граф в одиночку расправился с несколькими разбойниками и, прошу прощения за излишний пафос, в прямом смысле, спас мне жизнь. Назвать этот поступок незначительной услугой, на мой взгляд, неправильно.

Не знаю, почему я стала защищать Витора, но мне не понравилось пренебрежительное отношение короля к тому, что он сделал. Генри, кажется, даже не понял, что и меня задел, ведь получалось, что для него и моя жизнь не имела значения, если ее спасение - это всего лишь «незначительная услуга».

На этот раз женщины многозначительно переглянулись со своими мужьями. Король озадаченно смотрел на меня, видимо, решая, как поступить. Ему помогли. Леди Ирэйна очень мягко произнесла:

- Леди Джулиана! Его Величество никого не желал обидеть, он лишь предоставляет Вам шанс участвовать в отборе на равных с другими претендентками условиях, а помолвку считать недоразумением.

Я снова не выдержала:

- Леди Ирэйна, прошу прощения за дерзость, но считать помолвку недоразумением будет неуважительно по отношению к графу Бурвиту!

Кажется, она нисколько не обиделась, остальные тоже смотрели на меня, тепло улыбаясь.

- Леди Ирэйна имела в виду, что обстоятельства, в которых Вы оказались не по своей воле, не могут помешать Вам делать то, ради чего Вы сюда прибыли – участвовать в отборе, - сказала леди Оливия и выразительно посмотрела на Генри.

Тот, улыбнувшись, промолвил:

- Леди Джулиана, я хочу, чтобы Вы участвовали в отборе! Надеюсь, Вы не откажете мне в этой просьбе?

- Я благодарю Вас, Ваше Величество за оказанную мне честь и не посмею отказать Вам, - вынуждена была ответить я.

Чисто по-человечески король мне понравился, но выходить за него замуж желания не было, и меня удивила и невольно насторожила та настойчивость, с которой и он, и его придворные убеждали меня принять участие в отборе. Я согласилась, потому что мой отказ выглядел бы оскорблением, и потом, я же видела, что король смотрел на меня без особого интереса и вероятность того, что он выберет дочь герцога, была ничтожно мала.

Я повернула голову в сторону и наткнулась на возмущенный взгляд принцессы, которая безуспешно пыталась скрыть свое недовольство. Кажется, это заметила не только я. Оливия с Ирэйной с интересом наблюдали за Гертрудой, на лице которой, наконец, появилась светская улыбка, когда она встретилась взглядом с королем.

Мы вместе с принцессой покинули гостиную и направились в свои апартаменты.

- Ловко ты вывернулась! – прошипела Гертруда, когда за нами закрылась дверь, на стоявших возле нее двух охранников она даже не обратила внимания.

Судя по всему, они были для нее не более, чем привычные предметы интерьера.

- Но, если тебе позволили участвовать в отборе, это не значит, что ты, действительно, примешь в нем участие! – заявила она. – Ты уже достаточно скомпрометировала себя и должна была отказаться от этого!

Я молчала, потому что не видела смысла возражать, а уж тем более оправдываться. Мы же вместе там были, и она прекрасно все слышала и поняла, но предпочла извратить решение короля себе в угоду.

- Молчишь? А я вот не собираюсь молчать! Всем расскажу о том, как тебя скомпрометировал граф, и что ты не достойна даже находиться среди претенденток. И когда все начнут возмущаться, король вынужден будет удалить тебя из дворца! - зло выговаривала мне кузина.

- В таком случае, мне придется рассказать о Вашем романе с виконтом Уорвиком, как раз накануне отъезда в Картар, заодно, и о том, как беспардонно пытались прикрыться мною, - высказала ей, рассердившись.

- Ты не посмеешь! Да и кто тебе поверит? – схватила меня за руку принцесса и с силой развернула к себе.

- Посмею, Ваше Высочество! А поверят мне Ваши конкурентки, причем сделают это с удовольствием, - вырвав руку, ответила ей и пошла вперед, с трудом сдерживая раздражение.

Сразу после прибытия во дворец Витор отправился к Торину. Раньше, приезжая в столицу Картара, граф останавливался в его доме. Как-то в один из таких приездов, когда друзья беседовали возле камина за бокалом вина, Торин пристально глядя на Витора, произнес: