— Я лучше отведу ее в дом, — сказала я.

Рен все еще сидела на лужайке, выдергивая стебельки короткой весенней травы. Ее брюки, должно быть, промокли насквозь. Во дворе было сыро, так как почти всю прошлую неделю шел дождь, а земля еще не успела прогреться.

— Как насчет бургеров?

— Хм?

— Бургеры. Я съезжу в город. Привезу нам ужин.

Этот мужчина был настойчив, и я была готова уступить ему. Часть меня хотела сказать «да». Часть, которая была сильнее, чем я собиралась признаться самой себе.

— Нет, спасибо.

Он наклонил голову, его глаза сузились.

— Я что-то сделал не так? Или вы продолжаете отвергать меня, потому что я посторонний?

— Посторонний?

— Да. Ну, знаете, не из Каламити. — Он наклонился ближе, оглядываясь по сторонам, словно не хотел, чтобы кто-то еще услышал. — Я калифорниец.

Я хихикнула. Ничего не могла с собой поделать. То, как он это сказал, игривость в его тоне заставили меня рассмеяться. Прошло много-много времени с тех пор, как меня заставлял смеяться великолепный мужчина.

— Почему меня должно волновать, что вы калифорниец?

— Жители Монтаны не любят калифорнийцев.

— Кто вам это сказал?

— Несколько человек. Моя ассистентка. Мой брат, тоже калифорниец, сказал, что это общеизвестный факт.

— Некоторым старым скрягам в городе не нравится, как меняется Каламити. Им не нравится, что калифорнийцы и множество людей из других штатов привнесли с собой другой образ жизни и мнения, которые могут противоречить их собственным. Если бы все было по-ихнему, этот город был бы точно таким же, каким он был тридцать лет назад. Те же предприятия. Те же люди.

И наш город был бы на пороге смерти.

— Вы так не считаете? — спросил он.

— Нет. Мне нравится, что мы меняемся. Я надеюсь, что Каламити останется маленьким городком. Есть это чувство безопасности, которое приходит вместе с тем, что каждый знает друг друга. Мне нравится знать своих соседей и не переживать, если я случайно оставлю дверь своего гаража открытой, пока нахожусь на работе. Мне нравится знать, что я могу пройтись вечером по Первой улице и не беспокоиться о том, что меня могут ограбить. Но я хочу, чтобы у моей дочери были возможности, которых не было у меня в детстве. А это значит, что мы не можем оставаться прежними.

И чем больше я размышляла о будущем Рен, тем больше мне становилось интересно, не в другом ли городе оно будет.

— Значит, у вас нет проблем с калифорнийцами? — Он ухмыльнулся. — Тогда что же во мне такого, из-за чего вам так легко отказать мне?

Это было нелегко. Каждый раз, когда он спрашивал, моя решимость слабела.

— Вы действительно нашли двадцатку на тротуаре? В тот день, когда мы познакомились.

— Нет. — Ронан не колебался. Его карие глаза заблестели, а улыбка стала шире. — Я был в отчаянии. Это было лучшее, что я смог придумать в тот момент.

— Это было не очень тонко.

— Тонкость переоценивают. — Он взглянул на Рен, словно хотел убедиться, что с ней все в порядке.

Этот мимолетный взгляд, и мне пришлось подавить стон. Ад. Почему он не мог просто игнорировать ее, как большинство одиноких мужчин? Притвориться, что дочери не существует, пока он не поладит с матерью?

Не то чтобы у меня были такие мужчины.

С тех пор как родилась Рен, у меня было два свидания, оба с одним и тем же мужчиной. На первом свидании я поддерживала непринужденную беседу. Я позволила ему поцеловать себя, когда он провожал меня до машины, и все было… нормально.

На втором свидании я намеренно упоминала имя Рен в разговоре как можно чаще, желая оценить его реакцию. К тому времени, когда официантка принесла счет, он уже ерзал на стуле.

Неудивительно, что больше он мне не позвонил.

— Вы держитесь молодцом, — сказала я.

— Да. Когда вижу то, что мне хочется. — От того, как его глаза встретились с моими, у меня перехватило дыхание. — Я не буду извиняться за то, что был таким решительным. Вот такой я, Ларк.

О, черт возьми. Это было так сексуально.

Тепло разлилось по моим венам. Я с трудом сглотнула, не обращая внимания на трепет внизу живота. Хорошо, что он уже спросил об ужине, а я уже сказала ему «нет». Потому что в тот момент я хотела изменить свой ответ на «да».

— Я лучше отведу ее в дом.

Он усмехнулся, проведя рукой по своим темным волосам. Они растрепались, отчего он стал выглядеть еще более растрепанным.

— Вы очень уязвляете мужское самолюбие.

— Похоже, это ваша проблема, а не моя. — Я с трудом сдержала улыбку.

Он рассмеялся, покачав головой.

— Я хороший сосед.

— Посмотрим.

— Я могу показать вам рекомендации.

Я подняла руку.

— В этом нет необходимости.

— Я так же умею пользоваться инструментами. Большинство людей, считают, что, поскольку я юрист, я не знаю, что делать с инструментами. Но мой отец — плотник. Он многому меня научил. У меня был старый дом в Сан-Франциско. Там всегда требовался ремонт. Я даже построил свой собственный домик на дереве, когда мне было пятнадцать.

— Учитывая, что вы стоите здесь сегодня, а не умерли от перелома шеи, кажется, домик на дереве удался, — пошутила я.

— Он все еще находится на заднем дворе моих родителей.

— Что ж, если мне когда-нибудь понадобится домик на дереве, я буду знать, кому позвонить.

— Это вы так спрашиваете мой номер телефона? А я-то думал, что неинтересен вам.

Мы флиртовали. Когда я флиртовала в последний раз? Я уже и забыла, как здорово флиртовать с сексуальным, умным парнем. Я уже и забыла, как сильно мне нравится его глубокий, ровный голос.

Визг Рен заставил нас обоих обернуться. Она стояла, держа в руках траву и грязь. И штаны у нее сзади были мокрые.

— Это потому, что я ваш сосед? — спросил он. — Это из-за этого вы продолжаете мне отказывать? Слишком близко к дому.

— Ну, еще пять минут назад я понятия не имела, что вы мой сосед. — В субботу утром я увидела, как подъехал грузовик и припарковался перед его домом, но я как раз направлялась на вечеринку по случаю дня рождения папы в доме моих родителей.

И я намеренно избегала смотреть, кто поселился по соседству, пребывая в блаженном неведении, пока мы не столкнемся лицом к лицу. Как сегодня.

— Я думал, вы знаете, кто живет по соседству, — сказал он.

— Нееет, — протянула я. — Откуда мне знать?

Он пожал плечами.

— Всю жизнь живете в Каламити. Работаете учителем в школе. В городе много родственников. Думаю, я просто предположил, что вы спросите о своем новом соседе.

Я выпрямилась и напряглась.

— Как вы узнали, что я учитель? И что у меня есть семья в городе?

— Я спрашивал о вас.

Я сжала челюсти. Ответ неверный.

— Вы спрашивали обо мне.

Кого? Что именно он услышал? Очевидно, достаточно, чтобы знать мою фамилию. Чтобы знать, чем я занимаюсь. Вот вам и флирт. Ронан с таким же успехом мог бы вылить мне на голову ведро ледяной воды.

Возможно, он думал, что я легко нахожу общий язык с жителями этого города. Это был способ для «чужака» познакомиться с местными жителями и расширить свою юридическую фирму. Может быть, он слышал, что в молодости я каждую субботу заходила в «Джейн» и, пропустив пару стаканчиков, уходила домой с самым горячим парнем в баре. Может быть, он слышал, что я много лет спала с женатым мужчиной, пока случайно не забеременела — полнейшая чушь, от которой у меня всегда закипала кровь.

Я стиснула зубы, когда подошла к дочери и подняла ее с травы.

— Эй, я не хотел вас расстраивать. — Ронан поднял руки. — Мне просто было любопытно.

— Я полагаю, ваше любопытство было удовлетворено, не так ли? Потому что вместо того, чтобы спросить меня о моей работе или семье, вы уже получили ответы на свои вопросы. — Я фыркнула. — Увидимся, Ронан.

С этими словами я прошествовала через лужайку, увлекая Рен внутрь, вместе с пучками травы и всем прочим. Я толкнула дверь гаража, закрываясь от своего нового соседа и его проклятого любопытства.