Дверь за спиной Ларк открылась.

Я вздрогнул, возвращаясь к реальности, когда вспышка паники мгновенно отрезвила меня.

— Эмбер.

Только это был не ребенок. Это была Гертруда, входившая в офис с тремя пакетами продуктов в руках.

— О, привет, Ларк. — Гертруда улыбнулась, проскользнув мимо нас к своему столу, где поставила пакеты и сняла сумочку.

Тем временем Ларк быстро повернулась к Гертруде спиной, вытирая губы насухо. Стирая меня.

Теперь мне нужно было поцеловать ее снова. Но я не мог, поэтому бросил на нее хмурый взгляд.

Ларк ответила мне тем же.

Я оттолкнул ее. Она оттолкнула в ответ.

Это была женщина, которая не боялась стоять на своем. Это было освежающе. Интригующе. Горячо.

Хмурое выражение лица Ларк ненадолго сменилось красивой улыбкой, но не для меня, а для моей ассистентки.

— Привет, Герти.

— Что привело тебя сюда сегодня? — спросила Гертруда. — Эмбер Скотт?

— Да. — Ларк кивнула.

Я рассказал Гертруде о нашем вчерашнем разговоре с Ларк и о том, что мы оба хотели помочь Эмбер, если у нее проблемы.

— Ронан сказал, что она, вероятно, скоро будет здесь, так что мне лучше уйти. — Ларк сделала шаг к двери, подняв руку, чтобы помахать. — Пока.

Гертруда помахала в ответ, когда Ларк выскользнула за дверь.

Она ушла, даже не взглянув в мою сторону, как будто никакого поцелуя и в помине не было.

Я провел ладонью по губам, все еще ощущая прикосновение губ Ларк. Нахуй.

— Сейчас вернусь, — сказал я Гертруде и бросился к двери.

На этот раз, когда я догнал Ларк, у меня в руке не было двадцатидолларовой купюры.

— Ларк, — позвал я, когда она дошла до своего «4Раннера».

— Да? — Она повернулась с ключами в руке и остановилась у дверцы своей машины.

Я сошел с тротуара, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что Эмбер нигде не видно. Но тротуары по-прежнему были пустынны, но Гертруда заверила меня, что чем ближе к лету, тем больше туристов будет стекаться на них.

Легкий ветерок подхватил прядь волос и бросил ее Ларк на лицо.

Мы оба потянулись за ней, но я опередил ее, заправив прядь ей за ухо.

— Черт, я хочу поцеловать тебя еще раз.

— Наверное, не стоит говорить этого женщине, на которую ты собираешься подать в суд.

Я ухмыльнулся.

— Наверное, нет.

— Это было, эм… — Она отодвинулась, качая головой, как будто все еще пыталась осмыслить произошедшее. — Я поищу мать Эмбер и посмотрю, смогу ли связаться с ней. Наверное, нам стоит пока просто подвести черту, тебе не кажется?

Нет. Черт возьми, нет.

Но я держал это при себе.

Каждый раз, когда Ларк говорила, мне хотелось узнать о ней побольше. О ее жизни в Каламити. О ее дочери. Обо всем.

— Ты меня заинтриговала.

— Почему? — Она пожала плечами. — Я просто учительница и мама. Во мне нет ничего особенного.

— Я не согласен.

— Ну, ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы спорить.

— Как насчет того, чтобы изменить это? Ужин. Завтра.

Она покачала головой.

— Завтра я собираюсь к своей сестре.

— Тогда в воскресенье.

— В воскресенье мои родители устраивают барбекю. — Уголки ее губ приподнялись, как будто ей нравилось постоянно отказывать мне.

Либо я начинал к этому привыкать. Либо мне это тоже нравилось.

Если она была занята все выходные, это было прекрасно. Мне в голову пришла другая идея, но я не стал бы делиться этими подробностями. Но после того поцелуя я ни за что не смог бы уйти.

— Хорошо. — Я отступил на шаг.

Она бросила на меня странный взгляд, как будто ожидала, что я буду настаивать. Возможно, она была разочарована, когда я этого не сделал. Мужчина может надеяться.

— Пока. — Я подмигнул и удалился в кабинет.

Гертруда самодовольно ждала.

— О, она тебе нравится.

— О, она мне нравится.

Не думал, что скажу это так скоропалительно, всего после нескольких недель в Каламити. Но Ларк была глотком свежего воздуха. Остроумная и сообразительная. Неожиданная.

Гертруда сцепила пальцы перед подбородком.

— Ты слышал историю о названии Каламити (прим. ред.: Каламити с английского языка — бедствие)? Первоначально он назывался Паннер-Сити.

— Э-э, нет. — Я искоса взглянула на нее. — А что?

— Большинство людей думают, что мы названы в честь Бедовой Джейн (прим. ред.: Марта Джейн Каннари Бёрк, более известная как Бедовая Джейн — американская жительница фронтира, профессиональный скаут, более всего известная своими притязаниями на знакомство и даже супружество с Диким Биллом Хикоком, а также из-за своего участия в Индейских войнах с коренными жителями континента на поле боя). Она действительно жила в этих краях, но город получил свое название не из-за этого.

Я указал в окно на бар «Бедовая Джейн» на противоположной стороне улицы.

— Но бар назван в ее честь?

— Бар принадлежит женщине по имени Джейн Фулсон. Отсюда и название «Джейн».

— А-а. Умно. — Заведение выглядело так, будто за последние пятьдесят лет оно почти не изменилось. Не хватало только пары распашных дверей салуна.

— Это было поселение во времена золотой лихорадки в Монтане в 1860-х годах, — сказала Гертруда. — Здесь проживали почти три тысячи шахтеров, пока не произошла серия катастроф. В ущелье Андерса обрушилась шахта. После сильных весенних дождей наводнение смыло большую часть земельных участков. Затем по городу распространился пожар, за которым последовало массовое бегство скота.

— Бедствие на бедствие, — сказал я. — Интересная история.

— Обычно такими они и являются, правдивые истории.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

Она грустно улыбнулась.

— В Каламити было достаточно бед. Не позволяй Ларк или Эмбер стать следующей.

— Я сделаю все, что смогу. — Я кивнул и пошел в свой кабинет.

Эмбер появилась через десять минут, ее щеки раскраснелись после прогулки, а рюкзак, как всегда, был набит до отказа. Когда Гертруда принесла закуски, я притворился, что пропустил ланч, а потом сказал Эмбер, что она может забрать все это домой, потому что сам я все равно все не съем.

Перед уходом она каким-то образом уложила в сумку два пакетика «походной смеси» и батончик гранолы.

Следующий час мы с Гертрудой провели, обсуждая, что еще нужно сделать в понедельник. Мы не были перегружены работой, но на этой неделе позвонили еще три клиента.

Согласно ежедневному отчету Герти, ходили слухи, что в городе появился новый адвокат, и он — то есть я — не был придурком. Самый большой комплимент, который я когда-либо слышал.

Она ушла первой, направляясь домой на выходные, а я остался, чтобы выключить свет и запереть дверь. Вместо того чтобы сесть в «Стингрей», припаркованный на своем обычном месте, я прогулялся по тротуару к «Уайт Оук», где сделал заказ с собой, а затем, чтобы убить время, побродил Первой улице.

Погода менялась, воздух был свежим, но с каждым весенним днем становился теплее. В воздухе витал аромат сирени. Когда я проходил мимо бара «Джейн», из открытой двери доносилась музыка кантри, а также запах бургеров и пива. Пара из художественной галереи стояла у витрины, меняя выставленные экспонаты. Те немногие люди, мимо которых я проходил, улыбались и здоровались со мной.

С каждым днем я все глубже погружался в Каламити. Но именно Ларк заманила меня в ловушку.

Этот поцелуй…

Я хотел еще. И еще. И еще.

Я хотел ее, пока это страстное желание не угаснет. Пока оно не перегорит.

Я вернулся в «Уайт Оук», чтобы забрать свой ужин. Они упаковали его в пластиковые контейнеры и белые пакеты. С ними в руках я вернулся в «Стингрей» и поехал домой. Только я не стал парковаться на своей подъездной дорожке.

Я припарковался у Ларк.

Она открыла дверь, держа Рен на бедре, щеки девочки были в пятнах, а большой палец она держала во рту.

— Эм, привет.

— Привет. — Мой взгляд скользнул по ее телу, оценивая каждый дюйм.