Айрис фыркнула.

— Это Дэнни. Любой другой образ жизни, кроме его, не подходит.

Я хмыкнул. Месяц назад я бы не подумал, что Дэнни такой. Но теперь, когда я узнал Айрис, когда услышал, как она относится к своей семье, что ж… она была права.

— Спасибо. — Она прижалась к моему плечу, положив голову мне на руку.

— За что?

— За то, что рассказал мне.

Я подвинулся и прижал ее к себе.

— Так же я прошу прощения за то, что сунула нос не в свои дела.

— Не надо.

Она была права, что поступила так. Она была права, что настояла на своем. Она была права, что задавала все эти вопросы в течение последнего месяца.

Самый темный уголок моего сердца, место, где жили Эми и те воспоминания, сегодня не был таким мрачным. Как будто приоткрылась дверь, пропуская внутрь слабый свет.

— Я не разбирал ее вещи, — сказал я Айрис. — Я просто упаковал все в коробки. Продал дом с мебелью, включая пустые рамки для фотографий.

Слишком много воспоминаний. Слишком много сожалений.

В каждой комнате была ссора. Поэтому я просто завернул ту жизнь, свой брак, в картон и спрятал в шкафу.

Это было несправедливо по отношению к Эми. Это было нечто, что заставило бы ее расплакаться.

— Мне нужно разобраться в ее вещах, — сказал я больше себе, чем Айрис.

— Хорошо. — Она обняла меня за талию. — Нужна помощь?

Месяц назад я бы сказал ей «нет». Я бы сказал, что сделаю это после того, как она уедет. Но мы оба знали, что я этого не сделаю. Я бы нашел причину отложить и избежать боли.

Но Айрис еще не уехала. И у меня хватило мужества признать, что я нуждаюсь в ней.

— Пожалуйста.

Айрис

поручения

Я села за руль «Бронко» возле почтового отделения и глубоко вздохнула. Мои пальцы скользнули по уголку конверта, лежащего у меня на коленях, и я увидела аккуратный почерк Уайлдера. В углу был адрес. Адрес ее родителей на лицевой стороне. Красно-бело-синяя марка.

Я понятия не имела, что он им написал — я бы не стала спрашивать, только не об этом. Если бы он сказал мне, я бы выслушала. Но в остальном я была здесь только для того, чтобы помочь. И он спросил, не отнесу ли я это письмо на почту вместе с последней коробкой Эми, чтобы отправить ее семье.

Опустив стекло, я опустила письмо в щель почтового ящика. Оно со свистом опустилось на дно. Коробки, предназначенные для отправки в Юту, уже были внутри.

Большую часть последних трех дней я помогала Уайлдеру разбирать шкаф.

Каждый день он работал в школе до полудня. Пока его не было, я бегала по поручениям и прибиралась в доме к приезду его родителей. А после его возвращения мы разбирали коробку за коробкой.

Шкаф в его гостевой спальне был пуст. Без рядов коробок он выглядел массивным.

Уайлдер тщательно и методично разбирал ее вещи. Он несколько мгновений изучал каждый предмет, будь то свитер, фотография или безделушка, либо прокручивая в памяти старые воспоминания, либо вспоминая их в последний раз. Затем он отдавал ее мне, чтобы я положила ее в одну из четырех стопок.

Большая часть одежды была передана в местный благотворительный фонд. Ее студенческие документы и учебники, кое-какой разный хлам и две пары поношенной обуви отправились в мусорное ведро. Там была небольшая коллекция фотографий, которые Уайлдер решил сохранить.

Но самая большая стопка занимала почти все пространство моей кровати. Это были вещи для родителей Эми. Там были сувениры из ее школьных и студенческих дней. Несколько рубашек, которые она часто надевала, и он подумал, что они могут им понадобиться. Фото. Плюшевый мишка. Выпускные альбомы.

В мои обязанности входило разбирать стопки книг после того, как они были разобраны. Я выполняла поручения, относила вещи в мусорную корзину или в местный благотворительный фонд, чтобы ему не пришлось этого делать. Если все, что я действительно могла для него делать, это бегать по городу, я была бы лучшим посыльным в Монтане.

Все дела на сегодня были выполнены. По крайней мере, в основном. Я даже сделала селфи, чтобы опубликовать его в Инстаграме. На фотографии я здесь, за рулем «Бронко», в новых солнечных очках и моей любимой соломенной шляпе. Сегодня я почти не пользовалась косметикой, а губы у меня были бледно-розовые.

Улыбки не было. На самом деле мне не хотелось улыбаться даже в такой великолепный день.

На Первой улице было многолюдно, а тротуары кишели счастливыми туристами. Июньское солнце сияло на безоблачном голубом небе. Но странное, тягостное чувство охватило меня, когда я направилась домой.

Это были тяжелые три дня, и не только для Уайлдера. Разбирать вещи Эми было нелегко. Для женщины, которую я никогда не встречала, мне приходилось сдерживать слезы больше раз, чем я могла сосчитать.

Несправедливо, что она погибла в той аварии. Несправедливо, что кто-то решил напиться и сел за руль, а Эми поплатилась за это. Несправедливо, что Уайлдер жил с таким чувством вины из-за ее смерти.

Он убедил себя, что в смерти Эми виноват он, а не тот пьяный ублюдок, который врезался в ее машину.

Это было несправедливо.

Я не только сочувствовала его боли, но и переживала за Эми.

Я спала рядом с ее мужем. Я целовала его каждое утро и держала его тело в своих руках каждую ночь. И, возможно, я даже забрала частичку его сердца, которое когда-то принадлежало ей.

Как можно было предать женщину, которую я никогда не встречала?

Разбирая ее вещи, я так настойчиво добивалась, чтобы Уайлдер рассказал об Эми, что это привело к обратным результатам. Теперь, когда я узнала ее — не очень хорошо, но достаточно — я почувствовала, что нанесла удар в спину подруге, отняв у нее мужа.

У нас с Эми было бы мало общего. Чем больше коробок мы разбирали, тем больше я замечала различий, о которых упоминал Уайлдер.

Они действительно были противоположностями. На нескольких фотографиях, где Эми смеялась и улыбалась на вечеринке, Уайлдер был рядом с ней, притворяясь. Его улыбки не касались глаз. Его широкая фигура была такой напряженной.

Если я могла видеть это на старой фотографии, то почему она не заметила этого в реальной жизни?

Может быть, она не видела его страданий. Может быть, видела, но не обращала на это внимания. Или, может быть, она просто надеялась, что он останется.

Уайлдер Эбботт был не из тех, от кого легко отказаться.

Неприятное чувство составило мне компанию по дороге к его дому. Я рассчитывала провести несколько часов в одиночестве, прежде чем он вернется с работы, но когда показался дом, то и грузовик Уайлдера уже был там.

Я припарковалась рядом с ним и направилась к двери. Она распахнулась, как только мои ноги коснулись первой каменной плиты внутреннего дворика.

Уайлдер переступил порог, уперев руки в бока. Сердитое выражение его лица остановило меня.

— Эм… привет?

— В твоей комнате чисто.

— Дааа, — протянула я. — Твои родители приезжают в город.

Этим утром, после того как он ушел в школу, я собрала коробку с вещами Эми. Затем я осмотрела комнату и ванную, чтобы убедиться, что для его родителей там все было безупречно чисто. А поскольку мы каждый вечер были заняты уборкой в шкафу, у Уайлдера не было времени на уборку в доме. Поэтому я занялась этим следующим делом.

Поездка в город была моей последней задачей на сегодня.

Ну, не совсем.

Мне все еще нужно было зарегистрироваться в отеле.

— Где твои чемоданы?

— В «Бронко».

Он нахмурился еще больше. Не говоря ни слова, он вышел из дома и пронесся мимо меня. Задняя дверца «Бронко» распахнулась, и послышался хруст его ботинок по гравию, когда он снова прошел мимо меня, держа по чемодану в каждой руке.

— Эй, положи их на место. На выходных я собираюсь в отель. — В Бозмене. Эту деталь я пока умолчала, потому что знала, что он именно так и поступит. Но в Каламити не было свободных номеров.