— Что? — Не могли бы мы просто покончить с этим?

— Ты посмотришь на меня?

Я встретился с ней взглядом. Он был мягким. Нежным. Понимающим. Я не хотел мягкости, нежности и понимания. Если бы Айрис знала правду, она бы сейчас не жалела меня. Она бы назвала меня жалким сукиным сыном.

Этот взгляд был слишком сильным. Слишком парализующим. И я хотел, чтобы он исчез. Немедленно.

Секс был безопасной темой. Единственной безопасной темой на данный момент.

— У меня нет гребаного фетиша, на то, что ты родственница Дэнни. Это понятно?

— Понятно. — Она кивнула.

— Я трахаю тебя, потому что мне нравится, как ты кричишь, когда кончаешь. Я трахаю тебя, потому что ты такая тугая. И ты позволяешь мне делать все, что я захочу, когда мы вместе.

— Ладно. — Она сделала неуверенный шаг вперед, но выражение ее лица по-прежнему оставалось мягким.

— Я в бешенстве из-за того, что ты решила поехать в Бозмен потому что просто захотела. Я не могу тобой насытиться, и, очевидно, у тебя нет проблем с тем, чтобы уйти. Когда ты могла бы сказать мне об этом и подождать, чтобы я мог поехать с тобой на выходные.

Уголки ее губ тронула улыбка.

— Не улыбайся мне. — Я указал на ее нос.

Она улыбнулась.

— Мне следовало пригласить тебя. Но я не думала, что ты захочешь поехать со мной.

— Почему?

— Не похоже, что ты так уж жаждешь публичных выходов. — Она повела плечом. — И дело не в том, что я не думаю о тебе. Но я уже давно делаю все что захочу и когда захочу. Я прихожу и ухожу, когда мне заблагорассудится. В конце концов, именно поэтому я здесь.

Я разозлился.

— Да.

— Я не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне. Вот почему я пришла в школу, чтобы сказать тебе, что собираюсь в Бозмен.

Обычно она бы просто уехала.

Вот дерьмо. Она пыталась. А я вместо этого разозлился на нее.

— Хочешь поехать со мной в Бозмен в субботу, чтобы я могла сделать новую татуировку? — спросила она.

— Да. — Без колебаний.

Айрис приблизилась ко мне, положив руки на мою обнаженную грудь.

— Ты собирался в зал?

— Да.

— Ты настроен на тренировку или…

Я прижался губами к ее красным губам, размазывая помаду, как и хотел ранее.

В тот момент, когда мой язык переплелся с ее языком, напряжение покинуло мое тело. Тяжесть ушла из моей груди, и мир превратился в размытое пятно.

Я поднял Айрис и отнес ее в свою комнату.

Ее ноги обвились вокруг моей талии, а руки легли мне на плечи. Она вложила в этот поцелуй все эмоции сегодняшнего дня, отдавая их так же хорошо, как и брала, пока у нас обоих не перехватило дыхание. Пока мои шорты не оказались по полу вместе с ее одеждой.

Я уложил ее на матрас, и как только она легла спиной на кровать, я встал у ее входа и скользнул внутрь.

— Черт, как хорошо.

И мне это было нужно. Она.

Я уже очень-очень давно не нуждался в женщине.

Это пугало меня до чертиков.

— Уайлдер, — промурлыкала она.

Страх отодвинулся на задворки моего сознания, когда я сосредоточился на Айрис. Пока я входил и выходил, удар за ударом, пока она извивалась и молила об освобождении.

Одного прикосновения моего пальца к ее клитору было достаточно. Когда она кончила, раздался крик, который эхом разнесся по дому, сопровождаемый моим собственным ревом, когда я излился в нее.

Мы рухнули на матрас, переплетя потные конечности и прерывисто дыша. Вместо того, чтобы взять полотенце и вытереть ее, я погрузил палец в ее щель и растер сперму по нежной плоти ее бедер.

Она засмеялась в изгиб моей шеи, прижимаясь ко мне.

— Щекотно.

— Расскажи мне об этой татуировке, — попросил я.

— Я уже сделала это.

— Расскажи мне еще раз. Я не слушал тебя раньше.

— Конечно, не слушал. — Она закатила глаза и выбралась из постели, натягивая шорты, чтобы вытащить из кармана листок бумаги. Затем она присоединилась ко мне, прислонившись к изголовью кровати, и развернула страницу, чтобы я мог увидеть набросок художника.

Он был прекрасен. Женственный, но смелый. Это была Айрис.

А два дня спустя мы поехали в Бозмен. Я сидел с ней в тату-салоне и держал ее за руку, пока она делала татуировку на своей коже.

Айрис

«монтана инк»

— Ты когда-нибудь сидел на этой стороне дивана?

Уайлдер не отрывал глаз от книги.

— Нет.

— А будешь, когда меня здесь не будет?

— Нет.

Я хмыкнула и вернулась к своему телефону, просматривая ленту в Инстаграм. Мои ноги были прижаты к бедру Уайлдера.

Он был босиком, одна его лодыжка была закинута на колено, а подол джинсов закатан, чтобы он не наступал на них. Придя домой из школы, он сменил рубашку на простую футболку. Рукава обтягивали его бицепсы.

За последнюю неделю мы привыкли к этому. С тех пор, как мы вернулись из Бозмена, наши вечера были одинаковыми.

Он приходил домой с занятий, и мы занимались сексом не в его спальне, а где-нибудь еще. Иногда это происходило здесь, на диване. В другое время — на обеденном столе. Сегодня вечером мы занимались этим у стены прямо за дверью.

Я практически набросилась на него, когда он вошел внутрь.

Затем Уайлдер готовил ужин, всегда настаивая на том, чтобы делать это сам, сколько бы раз я ни пыталась вмешаться и помочь. Во вторник я так его разозлила, что он поднял меня и посадил на табурет.

Мы вместе ужинали, а когда заканчивали, устраивались на его диване, где я возилась с телефоном, пока он читал книгу.

Каждый вечер было по сути одно и то же. Такого постоянства у меня не было с тех пор, как я жила с родителями в старших классах.

Я все ждала, когда же меня охватит это чувство беспокойства. Когда возникнет желание что-то сделать, куда-то пойти. Но не было места, где я предпочла бы оказаться, чем сидеть с Уайлдером на этом диване, пока он читает свою книгу.

Как ни странно, это стало частью нашей прелюдии, ожидания того, что должно было произойти. Это предвкушение наполняло каждое мгновение, каждый удар сердца.

Возможно, именно поэтому я не чувствовала беспокойства. К тому времени, когда он каждый вечер закрывал свою книгу, я уже дрожала и отчаянно нуждалась в его прикосновениях.

Неужели другие люди так же относились к сексу? Боже, я многое упускала. Ни один мой любовник в прошлом не был таким внимательным, как Уайлдер. Он боготворил мое тело с такой властностью, что я каждый раз получала удовольствие.

По утрам он будил меня, держа руки у меня между ног. Секс был медленным и ленивым, затягивался до самого последнего момента, когда он быстро принимал душ и спешил на работу. Затем были неистовые, жесткие перепихоны, когда мы проводили слишком много часов порознь. А ночью это было похоже на игру.

Будет ли он нежным и неторопливым сегодня вечером? Или возьмет меня сзади, жестко и грубовато?

Дрожь пробежала по моим плечам, и я прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, когда посмотрела поверх телефона на его профиль.

Он был таким серьезным. Его брови сошлись на переносице. Губы были сжаты в такую же твердую линию. Переносица была идеально прямой, чего я никогда не замечала ни у одного мужчины. Но я тонула в чертах Уайлдера.

Я больше любила его бороду? Или эти темные, потрясающие глаза?

— Айрис.

— Что? — Я изобразила невинность, опустив подбородок. Это был третий раз за вечер, когда он ловил меня на том, что я пялюсь.

Очевидно, он не был готов перейти к следующей части нашего вечера, поэтому я вернулась к своему телефону и прочитала несколько комментариев к сегодняшнему посту.

«монтана инк»

На фотографии я была запечатлена в тату-студии, в кресле, прислоненном к стене, пока художник работал.

Уайлдер сделал снимок достаточно близко, чтобы были видны детали рисунка, но ему также удалось запечатлеть мое лицо. Я улыбалась, несмотря на боль.