На то, что мы имеем дело с ритуалами, связанными с прохождением загробного мира, указывает и русская сказка «О молодильных яблоках и живой воде», в которой узнаваемы этрусские сюжеты. В сказке три брата-царевича отправляются за молодильными яблоками и живой водой для своего стареющего отца.

Первые два брата, выбрав по камню-указателю дорогу «женатым быть», попадают к девице, которая заключает их в подземелье. Подземелье символизировало практически во всех религиях загробное царство, если конкретизировать, то чистилище, девица же – царица подземного царства, аналог Деметры или Персефоны. Младший брат, Иван, начинает свой путь с того, что берет для себя необычного коня, но также коня из подземелья. Конь у этрусков был проводником в мир мертвых. Попав в него, Иван получает-таки и кувшинец о двенадцати рылец с живой водой, и молодильные яблоки, после чего описывается борьба и последующий брак с Синеглазкой-богатыр-кой, вероятно, богиней-праматерью или ее воплощением – королевой амазонок.

Затем Иван освобождает своих братьев, но они вместо благодарности кидают его в глубокую пропасть. Видимо, подземелье и пропасть показывают уровни чистилища. Вытаскивает же его снова птица, в данном случае птица Нагай,[172] хотя по аналогии с другими сказками, вероятнее всего, имеется в виду ворон. Со словом ворон, похоже, произошла история такая же, как со словом «чресла» – на латыни ворон – corax, а крест – crux. Ворон в русской, да и в древнегреческой, мифологии связан именно с воскрешением героя, поэтому подобная подмена очень возможна.

Вы никогда не задумывались, почему на могилах устанавливаются кресты? И почему крест традиционно называется животворящим, т. е. творящим жизнь? Потому что он символизировал воскрешение? Верно, только не физическое воскрешение, а воскрешение души после того, как она прошла очищение, перед вселением в следующее тело. Потому и стоят кресты на кладбищах, указывая на возможность воскрешения души.

Что же, распятие Христа было символизмом? Безусловно, но, кроме того, и частью методики посвящения – прижизненного прохождения душой пути в загробном мире, что во многих культах именуется вторым рождением.

Включала она саму смерть, персонифицировано представленную в Новом Завете Понтием Пилатом. Реальность существования этого персонажа не доказана, хотя имя упоминается у Иосифа Флавия. Но надо полагать, что перевод его имени в первую очередь указывает на символизм: первая составляющая,

понятно, переводится как «морской», что само по себе связывает его с водной стихией, символизирующей мир души. Не менее интересна вторая – «Пилат»: в русском ближайшие слова «пилагт» – «мучитель», которое имеет и глагольные формы «пилагтить, пилагчу» – «мучить», и сомнительное возведение, собственно, к имени Пилата; «пила» – «пилаг, пилить», в латыни pilum – «дротик». Такое слово, примененное к человеку, будет означать, соответственно, «режущий» и вполне соотносится с образом демона или бога загробного мира, дьявола в современной терминологии, разрывающего душу на части, как то: душу Диониса-Фуфлунса.

Сошествие в ад, чистилище как раз и сопровождалось разделением на части, последующими очищением и «собиранием» души. Основная символика, сохранившаяся в христианстве – Богоматерь с душой на руках и крест – символ реинкарнации, воскрешения – как необходимого действа для последующего вселения.

Поскольку символизм креста неразрывно связан с символизмом кристалла, то мы полагаем, что методика посвящения предусматривала применение кристаллов или шаров из горного хрусталя.

Кроме того, хотя это не фигурирует ни в купальских, ни в христианских обрядах, не стоит забывать о прохождении душой лабиринта.

Христианство, уже как оформленная религия, сохранив символизм и главных персонажей этрусских культов, при этом существенно изменило их смысл, отвергнув в первую очередь мировоззрение о ренинкарнации. Почему? С одной стороны, это было связано с непониманием христианскими философами и идеологами основ древнего культа. Но само непонимание явилось результатом все более набирающего силу патриархата, для которого характерен материалистический подход к явлениям. Так, в силу отсутствия доказательств, непознаваемое, в частности, и бог, и душа, были помещены за пределы «материальной» Вселенной и стали абстракцией.

По факту, христианство, основные позиции которого так или иначе известны уже со Средних веков, постулировало отсутствие бессмертия души. Точка зрения, что душа бессмертна, осталась, но только без какого-либо продолжения, ведь она бессмертна где-то там, в райском саду. Здесь же, на земле, человек перестал быть бессмертным, он стал смертным – одна жизнь, одна смерть. В социальном аспекте это неизбежно повлекло за собой безответственное отношение человека к своим поступкам, несмотря на запугивание «вечным» адом, ведь жизнь-то одна, а что на «том свете», неизвестно. Материалистический подход привел и к бесконечным философским спорам внутри христианства, спорам, по своей форме и сути носящим характер логических научных дискуссий, в которых нет места духовным способам познания реальности и существования в ней.

При этом христианство в огромной степени базировалось на мифологии и представлении древних этрусков, а сам образ Иисуса Христа создан на основе образа этрусского бога возрождения Фуфлунса (Бублунса) и его греческого аналога Диониса.

А возможно ли, что было иное? Понятно, что обычно истоки христианства связывают с Ближним Востоком по той простой причине, что там располагают древний Израиль. Но поскольку мы разобрались, что Израиль находился в Западной Европе, на момент возникновения христианства – на территории Испании – юга Франции, то и истоки христианства искать надо было именно там. Первая, понятная версия – это связь с иудаизмом, европейским иудаизмом. Она есть, но весьма слабая и опосредованная. Если иудеи и имели отношение к созданию христианства, то иудеи, проживавшие на территории европейского Израиля. Отчасти это подтверждается и Новым Заветом, согласно которому, Иисус пришел из Галлии-Га-лилеи, и его учение противоречило действующей в Израиле религии.

С другой же стороны, очевидно сходство с этрусской мифологией. Это отмечают многие этрускологи. Но вот в чем вопрос, этруски к тому моменту, когда могли оказать хотя бы какое-то влияние на новую религию, привнесенную в Рим, уже исчезли. Считается, что этруски в 89 г. до н. э. получили римское гражданство, а в I в. н. э. уже практически ассимилировались с римлянами. Хотя их жрецы, гаруспики, существовали еще долгое время, были еще т. н. Пять хороших императоров (96-180 гг.), имевших непосредственное отношение к этрускам.

Соответственно, речь может идти о том, что создание христианства, в принципе, могло происходить хронологически только во время существования этрусских культов, т. е. до н. э., и только на территории, где они были распространены. А это только Этрурия и Галлия, испытавшая влияние этрусской культуры. Либо же мы должны признать, что этруски были и позднее.

Связь христианства с этрусками опосредованно просматривается и по совпадению древнеславянских праздников с христианскими. Славяне же, по нашему мнению, имели непосредственное отношение к этрускам.

* См. книгу «Хрустальный Христос и древняя цивилизация».

** Материалы с сайта «Славянская библиотека» http://www.slavlib.ru/.

Вергилий, живший накануне рождения Христа, предрек рождение «сына Бога», который принесет с собой золотой век. В связи с этим некоторые называют его «христианским пророком». Все верно – он обозначил рождение Христа, будь то реальное рождение некоего человека, культа, обозначение ритуала или что-то еще. С одним «но» – Вергилий указывал, что будет вновь век Сатурна, и, уж конечно, он предопределял рождение божественного ребенка не на Ближнем Востоке – он говорил о своей родине, тут не может быть никаких сомнений.