Ульма взмахнула рукой, и висевшие в воздухе трупы бессильно рухнули, как куклы, у которых перерезали лески, а кристалл в центре мгновенно разорвала на части черная тень, погрузив комнату в едва освещаемый осколками полумрак.

Тень соткала фигуру, знакомую всем троим по видениям и прошлым встречам. Ростом более двух метров, архидемон окинул обжигающим взглядом людей, а потом его глаза остановились на Ульме. Аметистовые зрачки на обсидиановом лице вспыхнули.

— Не понимаю. Я ломал тебя снова и снова, множество раз. Опустошил, наполнил, разорвал и сшил заново, словно куклу. Ты давно должна была потерять волю. Как ты смеешь восставать против своего создателя и господина? — могущественный, вкрадчивый голос наполнял сознание вонью пылающих домов и жженого мяса.

Ульма вздрогнула, но, все еще ощущая руку подруги на своем плече, сделала шаг вперед и ответила, с каждым словом голос Королевы Проклятых обретал все большую уверенность и силу:

— Знаешь, когда человек переходит предел отчаяния, тот самый порог, за которым во мгле не видно дверей, он ломается. Неизбежно. Но разные люди и собственный слом переживают по-разному. Они либо взрываются ненавистью ко всему миру, выжигая собственную душу и все вокруг, страстно желая уничтожить тех, кому повезло больше, чем им самим… Либо принимают могильный холод вселенной. И отвергают его. Тратят тепло собственной благородной души до последнего вздоха, чтобы сделать этот мир лучше. Хотя бы немного, но теплее, чем он был. Но, Астер, я к ним не отношусь. Я не дожила своё и просто хочу жить. Собой. Да, той самой «собой», которой была до того, как стала чудовищем. Я не проклятая. Я не святая. Я человек. И я проживу СВОЮ жизнь. Потому что я никогда не ломалась!

— Ты ломалась полгода, прежде чем мы наконец по-настоящему подружились, — не разжимая хватку когтистой ладони на плече ведьмы, холодно поправила ее Лана, явно смутив и сбив с толку Ульму.

— Лана, ты не помогаешь. Так, на чём я остановилась?

— Ты не сломалась, — тактично напомнил сэр Лотаринг, положив латную перчатку на ее второе плечо в знак поддержки.

— Точно, спасибо. Так вот… Астер, у тебя есть рояль? — ее внезапный вопрос явно удивил и озадачил могущественного архидемона.

— Разумеется, нет. Мне нет дела до…

— Астер, держи рояль! — с бешеной ненавистью воскликнула Ульма и взмахнула руками.

Во тьме над демоном возникли сразу пять крупных объектов, рухнули вниз и с оглушительным треском раскололись крупными кусками об купол мрака, которым укрылся Повелитель. Но купол треснул, и последний, шестой музыкальный инструмент, возникший позже остальных, пробил его, обрушившись на черную, увенчанную рогами голову твари, заставив ее зареветь от ненависти.

Взметнувшееся пламя перекроило восприятие, пробежав у них под ногами. Реальность разбилась вдребезги и собралась заново, их окружала матово блестящая черная пустошь, сквозь которую с яростным ревом на них несся циклопических размеров гигант, задевая рогами пепельные облака высоко над головой. Он замахнулся, и кулак размером с холм понесся к земле, яростно матюгнувшись, Айр вскинул над головой щит, пытаясь укрыть им девушек, но рыцарь понимал, что их сейчас просто раздавят, как муравьев.

— Это иллюзия, чтобы нас запугать! Страх дает ему силы! — вскричала ведьма, рыская взглядом по сторонам.

Однако Лана оказалась быстрее, с блеском фиолетовых крыльев она понеслась навстречу титану, развеяв его одним взмахом меча. В тени внизу, в паре десятков метров от своих друзей, она заметила смазанную тень и ринулась туда, но ей в грудь ударили потоки демонического огня. Среброволоске удалось уклониться, сделав кульбит в воздухе, и часть заблокировать мечом, но она отвлеклась и заметила черную вспышку над головой слишком поздно.

Пылающий ненавистью клинок почти врезался в ее тело, времени заблокировать или уклониться не оставалось, и Лана воздвигла барьер отрицания. Огромный меч ударил в ее барьер, обратившись в прах, но силой удара отбросив ее на несколько десятков метров. Рухнув на обсидиановую равнину и пропахав своей тушкой жесткие камни, она упустила Астера из виду.

Стабилизировать свой полет Лане удалось не сразу, бросив взгляд по сторонам, она заметила, что ее друзей окутал тёмный туман, а их фигуры замерли. Весь мир у нее перед глазами поблек и стал черно-белым, клинок защищал ее восприятие от плена иллюзий. Лана, взмахнув крыльями, гарпией бросилась вниз и успела отбить взмах меча архидемона за пару мгновений до того, как он пронзил Ульму и Айра.

***

Яростный шквал сверкнул над головой Лотаринга, он взревел, закрываясь щитом, украшенным блеском золотой ауры. Ветвистые молнии фиолетовой мглы стеганули по его защите подобно хлысту, змеясь и изгибаясь, словно живые, до него донесся издалека тонкий девичий крик, взгляд сотника зацепился за рухнувшую фигуру Ланы, черные вспышки рвали ее тело на части, прожигая в нем дыры.

«Иллюзия», — упрямо и уверенно подумал сотник. — «Она не могла погибнуть так просто».

Обломав крылья об острые осколки обсидиана, ее тело подкатилось к его ногам. Воитель прикрылся щитом и, опустившись на одно колено, приподнял любимую за плечи, большая часть ее костей была сломана и смята, правую ногу оторвало, а в груди виднелась большая сквозная рана.

Вздрогнув, Лана крепко схватила его за предплечье и взглянула в глаза. Из этих глаз на него смотрела Бездна. Безразличное, бессознательное ничто. То, в чем не могло быть ни личности, ни разума. Чувствуя сковывающий душу ужас, Айр усилием воли сдернул его с себя, словно тряпку, и прошептал:

— Я все равно не оставлю тебя. И не дам повторить старый путь. Не в этот раз.

Не в силах отвести взгляд, Айр растворялся в ее глазах и чувстве вины, проваливаясь все глубже, туда, где все однажды началось. Он увидел другое лицо, другую эпоху, другого себя. Но прежде чем пришло узнавание, он ощутил боль, и вспышка меча Богоборца рассекла сегодня и вчера на две части.

***

Тело опалила невыносимая боль. Распахнув глаза, Ульма осознала, что прикована к позорному столбу тяжелыми кандалами из ржавого железа и совершенно обнажена. Ее туго перетянутые веревкой на бедрах ноги до колен обглодали шнырявшие вокруг голодные крысы. В сердце впился укол ужаса.

— Ты очнулась как раз вовремя, наши маленькие гостьи как раз закончили пировать, — Астер щелкнул пальцами, и крысы почти мгновенно превратились в тлеющие угольки, обдав ведьму противным писком, запахом жженого мяса и паленой шерсти.

— Скотина, — вздрогнула Ульма.

— Ну что ты, как будто в первый раз. Как хорошо, что я могу в любой момент тебя исцелить.

С трудом разлепив пересохшие губы, ведьма тихо застонала и подняла взгляд.

— Ты и правда думала, что тебе удастся улизнуть от меня, глупышка? — Ласково, по-отечески улыбнулся Астер, — ты решила, что кто-то в своём уме захочет тебе помочь? Какая-то Лана? Какой-то Айр? — И внезапно разразился хохотом. — Я придумал и их, и их нелепые имена специально для тебя. Знаешь, человек такое создание, привыкает, как ни странно, ко всему: к боли, к пыткам, к лишениям. А потому, в сладкий вкус его страданий иногда надо добавлять приправу — надежду.