— Гости дорогие, может, и нас посвятите в суть беседы чудной вашей? А то мы со стариком ни бельмеса не поняли, — улыбаясь, спросил у сосредоточенного сотника Сова.

— Обсуждали, как вашу напасть забарывать будем, и в этот раз даже пришли к гармоничному решению! — радостно улыбаясь, ответила ему Лана, после чего Айр добавил:

— Сова, те амулеты, что вы носите, защищают от сдвига? В каком радиусе?

— Ну, метров пять обычно. Правда, если их несколько, то шибче будет.

— Значит, так и сделаем. Я свяжу фарланга боем, в то время как Лана и госпожа Кроу без защиты амулетов попадут под сдвиг и нападут на вторую тварь. Мне может потребоваться поддержка ваших охотников, — слушавшие Айра Сова и Зуб переглянулись, после чего старик покачал головой:

— А я-то ещё считал, что ты, парень, в этой компании самый нормальный. Ты ведь жинку свою на верную смерть посылаешь, пошто не смекаешь сей истины? Там же, помимо той хери, ещё кошмарники будут, да и нам их накидает наружу.

Айр лишь усмехнулся недоумению старика:

— Чтобы сдержать мелочь, мне и потребуется помощь ваших людей, пока я буду сражаться с химерой. А что до Ланы… Старец, она более опытный боец, чем даже я, особенно в кошмаре. Да и к тому же удержать её от этой авантюры уже не получится, вон, глядите, как зенки горят.

Среброволосую уже вновь охватил лихой задор, её щёки пылали, а сердце неистово билось в ожидании бешеной схватки. А ещё она безумно желала вновь окунуться в пучину кошмара, наполниться им и утолить жажду ликующего сердца. Окинув взглядом хмурого старика, девушка иронично приподняла одну бровь и произнесла:

— Давайте прекращать уже сиськи мять, этого боя нам всё равно не обойти. Вопрос лишь в том, поддержите вы нас или нет. Если нет, то мы пойдём втроём.

— Ну, Зуб, если они хотя бы вполовину так хороши, как говорят, каюк нечисти поганой! — рассмеялся Сова, а потом, посерьёзнев, добавил: — Я точно иду с вами. Вы за нас радеете, да ещё и ты детей моих спасла. Да и вообще… Родня. Хоть и странная. Негоже отсиживаться за спиной. А ты, лысый, что думаешь? Отпустишь с нами Бурого и Кремня? Им тоже за ребят поквитаться хочется.

Старый воин задумался. Он сам ощущал в себе почти забытую решимость и страсть, как будто странные гости вновь вернули ему былую молодецкую отвагу. Наконец он кивнул своим мыслям и прогрохотал:

— Отпущу. Да ещё и сам с вами пойду, пригляжу, чтобы не убились. Но это опосля праздника. Народ уже брагу выкатил, вас ждёт. Сначала будем праздновать, а потом воевать!

— Обычно делают наоборот, но мне нравится ваш оптимизм! Сейчас только рыжую хитрюшку ухвачу, чтобы не улизнула, и идём! — задорно засмеялась Лана, заставив даже взволнованную Рысю улыбнуться.

***

Деревенские подхватили их под руки сразу после выхода из дома, на главной площади уже были выставлены накрытые столы, немногочисленные дети с любопытством и толикой страха рассматривали гостей. Ульма, что жалась к Лане, отвечала им таким же взглядом. Потом Сова толкнул речь про светлое будущее и победу над старым врагом, брага полилась рекой, а сердца людей чуточку оттаяли от вечно сжимавших их отчаяния и страха. Лана купалась в этих волнах эмоций, они её пьянили куда сильнее, чем выпитая брага.

Постепенно даже Ульма расслабилась, от взрослых она всё ещё держалась подальше, а вот с малышами радостно ворковала, рассказывая сказочные истории про доблестных рыцарей и добрых волшебниц под счастливый детский смех. Айра мужики уговорили побороться на руках, и сейчас под радостный гогот сильный, как бык, сотник с лёгкостью побеждал одного соперника за другим, пока не наткнулся на Зуба.

Молодецки гикнув, лысый старик скинул рубаху, обнажая многочисленные шрамы, пересекавшие всё ещё мощную, похожую на каменный монолит грудь, и борцы напряглись, покраснев, пока сам каменный стол, на котором стояли их руки, не треснул и не развалился, чем вызвал ещё большую вспышку веселья у окружающих.

Лана вместе с деревенскими девушками кружилась в танце вокруг большого костра, улыбалась им и смеялась. И чувствовала, как в груди всё сильнее прорастает чужеродный холод. Она пила их страх, как вино. Их отчаяние и потаённая боль были для неё словно сладкий нектар. Сереброволосая говорила себе, что хочет дать им надежду. Открыть дорогу к далёкому солнцу. Но здесь, на границе кошмаров, танцуя с отблесками огня и тенями, она впервые явственно, до жути, осознала, насколько глубока стала в ней тьма.

Праздник ещё продолжался, когда, заметив, что Айр отошёл покурить к стене одного из домов, Лана направилась к нему. Рыцарь никогда не смолил без причины, и сейчас его зелёные глаза с тревогой разглядывали её лицо. Прислонившись к плечу возлюбленного, она громко чихнула, а клубы дыма напомнили самый первый раз, когда они были вместе. Сейчас эти дни накануне страшной осады казались Лане очень далёкими. Рыцарь обнял её могучей дланью за плечи, и стало чуть менее страшно. Они помолчали, держась поодаль от веселящихся людей.

— Сова тебя испугался. Сказал, что в кошмаре сейчас видит тебя более настоящей, чем здесь, в реальности, — выдохнув в сторону клубы сизого дыма, тихо произнёс Айр.

— Сердце насытилось их страхом. Там, в Равене, оно дремало, но Кошмар пробудил его. Теперь я совсем как Астер…

— Хрень выдумываешь опять. В каждом из нас бушуют тёмные страсти. Прими свои и обрати их в силу. Выкуй добро из зла, если тебе больше не из чего его сделать.

— А если я… — начала Лана, но её перебил голос сотника, звеневший сталью:

— Не «если». Сомнения ослабляют Волю. Никаких «если» нет и быть не может. Ты обуздаешь своё сердце и в доказательство этого спасёшь этих людей из тьмы. Точка.

— Кажется, мы поменялись местами… — прошептала Лана, вспоминая первый штурм Равена и совсем юное, бледное лицо друга, три года назад, в другой жизни.

— Я этому рад. Что смог тебе подставить своё плечо, как ты всегда подставляла своё мне. А сейчас пойдём к людям. Скоро мы вступим в бой, но пока ешь, пей и веселись так, как будто завтра не наступит. А потом ты сделаешь то, что решила, потому что иначе и быть не может. Не то что Астер, даже сам Разрушитель не сможет сломать или изменить ядро того, кто ты есть, — рыцарь ласково потрепал её волосы и, обняв за плечо, повёл назад в свет костра и к шуму праздника.

— Да? И кто же? — всё ещё немного грустно спросила Лана, плечом к плечу шагая рядом с возлюбленным.

— Моя муза клинка. Героиня для многих людей. Спасительница для Ульмы. Но на самом деле — просто очень смелая и добрая женщина, которая делает то, что может, как бы ни было больно и страшно, — искренне произнёс Лотаринг, решив в этот раз удержаться от ехидных подколок. Лана крепко обхватила его могучую руку и прижалась щекой к плечу.

Глава 16. Меч и слово

…Яростный, многоголосый рёв разорвал тишину штолен, едва только отряд из семи человек вошёл под высокие своды девятого яруса. Среди многочисленных плавилен, груд шлака и гор угля в центре обширной пещеры угадывалась крупная, четырёхметровая тень. Тварь уже почуяла присутствие людей и плавно направлялась к ним. Фарланг напоминал хищную кошку, разве что с тем исключением, что эта киса была в холке высотой с дом, весом под несколько тонн и обладала тремя головами, сидевшими на длинных подвижных шеях.