— Я, Ульма Кроу, передаю власть над своим именем, телом и душой моему покровителю в рамках заключенного нами контракта. Назови мне свое демоническое имя, и сделка будет заключена и навечно отправлена в мир универсалий! — замолкнув, харгранка сейчас смотрела на Лану.

Они уже все обсудили, и Лана знала, что ей нужно говорить. Ее душа трепетала, и слова полились сами собой. Но вовсе не те, что подсказала ей харгранка. А что-то более личное, глубокое и истинное. Сплетаясь с магией самого мира, они отдавались пульсацией по всему телу, меняя не только древние символы на белой бумаге, но и саму ее суть, саму душу, ненавидящую любые правила и запреты.

— Мое имя… Пусть будет — Ланатиэль! Я отказываюсь быть демоном Страсти, я стану твоим защитником и хранительницей. Ты никогда не увидишь от меня зла, ибо я нарекаю себя ангелом чудес. Пусть Спящие и сам мир услышат мои слова! В ваш идеальный порядок погибели закралась ошибка, и это я!

Свиток ярко засверкал в руках ведьмы, наливаясь всеми цветами радуги, и взмыл в воздух, на прощание озарив помещение фиолетовой вспышкой. Лана вскрикнула, сжимая грудь. Сребровласка сейчас чувствовала, как ее сердце сжимает и перестраивает ее собственная воля, собственное решение. Подняв взгляд, Лана сквозь боль прошептала, смотря в ошеломленные изумрудные глаза Ульмы:

— Не все же тебе одной мне лгать… Астер говорил, что он ангел, а оказался демоном и превратил твою жизнь в ад. Я решила сделать наоборот.

— Это невозможно. Нельзя просто так взять и исказить свою суть. Даже я смогла лишь изменить Эго на Ид. Превратить сердце демона в…

— А мне плевать, что невозможно. Я ангел чудес, — весело воскликнула Лана, распрямляясь.

Сейчас она чувствовала потоки силы, текущие в нее от ее контрактера. Видела ее удивленно-радостное лицо и сама ликовала. Распахнув пламенные крылья, она с наслаждением потянулась, а затем быстро поцеловала в щеку Айра и Ульму по очереди. Ее голос, мягкий, заботливый и завораживающий, пролился серебристым ручейком:

— Ангелы, демоны, добрые, злые… Ты ведь сама говорила, что вся разница лишь в том, какой направленности следует эндорим. Такова моя Воля! А сейчас, милая ведьмочка, пойдем в купальни и спать!

Встав из-за стола, Лана дернулась в сторону выхода, когда заметила, что Айр продолжает цепко ее удерживать за хвостик.

— Пусти-и-и… — жалобно протянула она ухмыльнувшемуся воину.

— Долго не задерживайтесь. У меня к тебе сегодня ночью тоже есть очень важный разговор. Потому рекомендую к нему тщательно подготовиться, — властно произнес Айр и подтянул ее за хвост поближе к себе, поднявшись и заключив в объятия. Счастливо пискнув, Лана прижалась к его груди и поцеловала, почувствовав, что его кулак, сжимающий хвостик, наконец разжался.

— Даже не вздумай засыпать, мы помоемся и придем…

— Мы? — удивленно вскинула брови Ульма, когда Лана взяла ее за руку и потащила за собой в сторону двери.

— Правило тридцать четыре! Если ты против, то почему я смогла это предложить? — ехидно прошептала она вспыхнувшей от стыда заклинательнице.

— А говоришь, не демон… Вон как ловко уже используешь мои собственные правила против меня, — прошептала ей в ответ Ульма. — А он с тобой довольно строгий.

— Ну, ему нравится быть командиром.

— А тебе? — девушки пошли через внутренний сад к уже восстановленным Ульмой купальням.

В саду группами прогуливались ланградцы, наслаждаясь ласковым, теплым вечерним ветерком и принесенными припасами. Ульма прижалась к Лане поближе, их звали присоединиться к празднику в честь первой ночевки под чистым небом, на что Лана лишь с улыбкой отрицательно покачала головой и, склонившись к ушку харгранки, ответила на заданный той вопрос:

— А мне нравится делать вид, что я ему подчиняюсь.

— Делать вид или подчиняться? — с интересом переспросила ведьмочка.

— Мы доверяем друг другу, и я знаю, что он никогда не причинит мне вреда. Так что грань между этими двумя понятиями у нас очень тонка… — таинственно захихикала сребровласка.

***

Немного позднее, когда Лана смыла с себя кровь и грязь, налипшие после тяжелого боя, они вдвоем погрузились в неглубокую, теплую воду и, вытянув ноги, взявшись за руки, млели, глядя, как далеко над головой из тьмы выглядывают лучистые алмазы тысяч звезд.

— Айр очень хороший, и он тебя не обидит… — внезапно произнесла Лана, на что Ульма хлопнула себя мокрой рукой по лбу и ответила:

— Ланочка, ты очень милая, но иногда слишком, слишком настырная. Пытаешься обхватить все, сделать счастливыми всех и даром. Так не бывает. Я благодарна тебе за то, что у меня уже есть. Большего я не заслужила… К тому же ты меня ему практически навязываешь. Уверена, что Айру не понравится то, что ты за него такие вещи решаешь!

— Думаешь, он стал бы терпеть? Не-е-е, я его давно знаю, он бы меня за хвост ухватил и все прямо высказал. А раз молчит и не вмешивается, значит, не против. По-моему, ты ему тоже нравишься, по крайней мере, он начинает к тебе привыкать. Но… Ладно! Больше не буду. Правда-правда, — воздев вверх руки, Лана подняла ворох серебристых брызг и рассмеялась.

Ей сейчас было очень хорошо, легко и свободно. Они помолчали, болтая ногами и поднимая небольшие волны на чистой водной глади, безмолвно делясь счастьем, покоем и безопасностью друг с другом. Психоэмоциональная связь, и так весьма прочная между сребровлаской и Алой Ведьмой, после заключения контракта стала еще сильнее. Сейчас любое чувство у них было одно на двоих, хотя и переживали они это по-разному.

— Я перед тобой в неоплатном долгу. Хотя ты, конечно, этот долг не примешь, — прошептала Ульма, крепче взяв Лану за руку.

— Что? Еще как приму! Улыбайся, как сейчас, почаще. Мне нравится твоя улыбка, — Лана весело захохотала.

— Ах, ну да, — Ульма тоже негромко рассмеялась. — В общем, я постараюсь привыкнуть к твоим проявлениям близости. И к Айру тоже. Но многого от меня не жди. Мне все еще очень сложно с мужчинами.

— Большего я и не прошу, — мягко ответила сребровласка.

Когда девушки высушили волосы и облачившись в платья вышли наружу, там уже стояла глубокая, спокойная ночь. Лишь изредка слышались перекрикивания дозорных, которых любящий порядок сотник все равно выставил, хотя Ульма уверяла его в безопасности своего домена. Большая часть людей, утомленных долгим переходом и сражением уже отправились спать.

Но у Ланы были другие планы на окончание этой ночи. До финальной битвы, в которой будет решаться все, оставалось два-три дня. И сереброволосая не питала иллюзий по поводу своей дальнейшей судьбы. Даже если Астер будет уничтожен, ей вряд ли уже захочется вкусно есть или заниматься сексом.

“Ладно, перед смертью не надышишься, попробую хотя бы натрахаться,” — усмехнувшись, подумала сереброволосая и, сжимая ладонь Ульмы, направилась в башню.