Меч, выкованный из самой Бездны. Предвечная задача, великая цель освобождения от оков, что зародилась раньше самих циклов. Ещё одна ошибка, немыслимый просчёт хозяев вселенной, их старый враг. Конец всего сущего.

Лана поняла, что ошиблась, пламя на персте вспыхнуло ещё сильнее и, сфокусированное до состояния луча, ударило ей прямо в грудь. Девушка выставила руки перед собой, бесцветная воля Экзарха потекла по её жилам, действуя с внутренней сутью в идеальной гармонии, Ланнард вдохнул суть самой пустоты и поймал луч ладонью.

Сжал его, словно пламя свечи. Холод бесконечной вселенной просто стёр разницу, как в энергии, так и в температуре. Это был не акт насилия. Проверка. Сможет ли искажение встретиться с реальностью. Прежде чем напитанный силой Энима, что витала в этих стенах, Экзарх нанёс ответный удар, Лана споро отодвинула его в сторону и воскликнула:

— Дай мне пройти. Ты же сам сказал “Искажение и ошибка”, а, Звездоликий? В конце концов, у вас ведь наверняка есть какой-то план “Б”, на случай, если я не справлюсь с мечом. И, кстати, о птичках, что в этом случае будет?

Холодная пустота. Нерушимая воля в душе. Мёртвый взгляд Финиаллы. Как Лана и думала, “Меч” не был мечом. Это был Путь, который проложили сотни и тысячи Экзархов в других циклах. Она видела их, таких похожих, таких живых. Он ей показал обрывки сражений, мучений и жертв, с одним закономерным итогом. Их было два. Смерть от рук Стража или, позднее, Астера. Или триумф, но за шаг до его достижения, Спящие обрывали нити реальности и перезапускали цикл заново, с внесёнными изменениями. Они искали ответ, хотели, словно безумцы, найти вероятность, которой попросту не существовало. Её она тоже увидела.

Экзарх, омытый кровью, после победы над воплощением Ненависти, воздевает клинок Богоборца к самим небесам. Он сам — тень Нездешнего, Разрушителя. Яд мира, в котором ему нет попросту места. Мерзость. Осознав это, он пронзает собственную грудь проклятым лезвием мёртвой вселенной и уходит за грань, воссоединяясь со своим “не-богом”. Получая освобождение.

— Дубину Айра тебе на воротник, — просто и незатейливо ответила Лана, скаля клыки. — Я всю свою жизнь ненавидела несправедливость. Когда сильный обижал слабого, или вино разбавляют водой, а то вовсе в кофе кладут соль вместо сахара! Так с какого рожна я в награду за спасение мира должна получить предрешённую смерть? Нет, Звездоликий, с дороги. Я сама напишу картину судьбы, без твоей помощи. И она будет — счастливой!

Сомнение и колебание. Осколки вероятностей, прогнозы и прошлые знания противоречат последнему утверждению. Логос колеблется. Он говорит о предопределённости, отсутствии иных вариантов развития, самой судьбе. То, что запечатлено ещё с первым циклом, не может быть нарушено. Лана чувствует это и, сделав шаг, прямо смотрит в сплетение галактик. В её глазах горит хаос, первичный и ярый:

— Это ваша система. Не моя. Мне — плевать. Я в этом уверена. И знаешь почему? Да потому что это именно я когда-то расхуярила Астера надвое, недавно поглотила его сердце и собираюсь закончить начатое. Ты можешь остановить меня, Спящий. Но я не собираюсь поворачивать назад. Волны, порождённые моими шагами, станут цунами, которое окончательно сметёт этого гада! — прорычала она в ответ свету звёзд, ей вторило эхо, расходясь по туннелю. Лана почувствовала, что удивление в эндориме сменяется осознанием.

Силуэт размылся в воздухе, потускнел и исчез. Подавляющее ощущение присутствия и чуждых эмоций исчезло вместе с ним. Глаза и мозг больше не разрывались от немыслимых образов, воздух продолжал наполнять лёгкие с каждым вдохом, а поток крови исправно качало большое, фиолетовое сердце. Жизнь продолжалась. Лана сползла по стене и рухнула на колени.

— Большое, очаровательное, спасибо, — выдохнув, прошептала в пустоту девушка и бросила взгляд туда, где прежде прятались обезьяноподобные твари, но их уже след простыл. Похоже, почувствовав появление Спящего, они благоразумно предпочли сбежать подальше.

Пожав плечами, Лана поднялась, отряхнула одежду и отправилась обратно за детьми. К тому времени, когда она увидела две одинокие фигурки, жмущиеся к стене, слабость её уже отпустила. Заметив странницу, Глаз, взяв сестру за руку, поспешил ей навстречу.

— Ты их победила? Мы не слышали звуков боя, дык ты что-то кричала совсем непотребное… — стыдливо спросил мальчик, когда они оказались неподалёку.

— Скажем так, войны удалось избежать, но были очень напряжённые переговоры. А слова мои родителям не повторяйте, — усмехнулась девушка и кивнула продолжать путь, после чего поинтересовалась: — Так всё-таки, что значит “Майне”?

Парень с улыбкой ответил:

— Тятька, как напьётся с дедом Зубом, и не такое порой кричит! А Майне… Сказка это, легенда о прародительнице. Мне Старый Зуб говаривал. Она была ссыльной принцессой и сражалась скованным мужем мечом, а ещё жуть красивой была и всех нас спасла! Ну, дык, когда ты нас защитила, я спутал сначала с картинкой. Ты на неё похожа даже больше, чем мама, — окончательно засмущавшись, мальчик замолк.

Лана, усмехнувшись, ответила:

— Ну, раз по имени тебе меня звать нельзя, то можешь называть так. А теперь давай поскорее вернём вас домой.

***

Прислонившись плечом к блоку белого мрамора, Айр нервно набил трубку и закурил. С тех пор как Лана провалилась сквозь землю, прошло около пяти минут, всё это время Ульма сидела рядом с тем местом и, упёршись сияющими алым пламенем ладонями в камень, посылала вниз узкие потоки Воли. Сотник успел раскурить трубку к тому времени, когда ведьма вздрогнула и облегчённо выдохнула:

— С ней всё в порядке, она провалилась только на один ярус ниже нашего, но смогла стабилизировать свою реальность.

— Госпожа Кроу, как я полагаю, вы не можете сделать то же самое, что сделали недавно, и быстро доставить нас к ней? — спросил Айр, выпустив изо рта широкое кольцо дыма.

— Нет, я не смогу перенести нас в междумирье. Это в прошлый раз удалось благодаря тем паучкам, у которых я подсмотрела идею, и тому, что сама реальность была искажена, и мы находились в слое Кошмара. Так что придётся идти пешком, — вздохнув, Ульма поднялась на ноги и принялась отряхивать кожаные брюки.

Айр флегматично курил, всем видом выражая спокойствие и собранность. Сделав ещё одну глубокую затяжку, он поправил прикреплённый к спине щит и сделал пару шагов навстречу Ульме.

— Ну, в таком случае, если вы готовы, госпожа ведьма, нам пора двигаться. Во время пути, пожалуйста, следуйте позади меня и не рискуйте. Вы знаете, где переход на следующий ярус?

— К северу отсюда, в паре сотен метров по этому карьеру, там же должны находиться бараки стражи и заключённых, что когда-то здесь работали. Не беспокойтесь, сэр Лотеринг, мы скоро её найдём, — ответила Ульма парню, на что тот лишь приподнял левую бровь:

— А по мне видно, что я беспокоюсь?

— Нет, не видно. Вы, в отличие от Ланы, прекрасно умеете подавлять свои чувства. Но мне больше двух сотен лет, и за это время я немного научилась разбираться в людях и без всякой магии, — тихо ответила ведьма, — а кроме того, обладаю тем что вы зовете “Воля Охотника”, оно же — “холодное чтение”.