— Угу, ну а чего тянуть? — кивнула ему Лана и скрылась от второго вопроса под одеялом.

Ульма заворочалась, услышав странные звуки, и причмокнула губами во сне. Замерший словно изваяние парень сейчас молился всем богам, чтобы Лана закончила, ну точнее, чтобы он закончил, прежде чем мудрая ведьма проснётся. Вскоре старания пока ещё неумелой, но очень инициативной воительницы возымели плоды, и она облизнулась, наслаждаясь солёным нектаром и тая от счастья, что смогла доставить удовольствие возлюбленному.

Игриво, как кошка, она поднялась вверх по его телу и, выглянув из-под одеяла, прижалась к груди. Игриво приподняв бровь, Лана вылизала уголки своих губ от следов семени, а затем её взгляд встретился с изумрудными зрачками столь некстати проснувшейся ведьмы.

— Приятного аппетита, — спросонья пролепетала Ульма, натянув повыше одеяло.

Затем её глаза округлились не хуже, чем у Азбдена, и харгранка густо покраснела. Айр тяжко вздохнул и прикрыл лицо рукой, всем видом давая понять, что он тут столь же невольная жертва произвола одной светловолосой негодницы. Поправив платье под одеялом, зеленоглазая вскочила с кровати.

— Лана! Я… я даже не знаю, что сказать! Впервые за сотни лет своей жизни! — глаза смущённой Ульмы перебегали с счастливого лица воительницы на “шалаш”, так и не успевший опасть, и обратно.

— Прости, мы заигрались. Надеюсь, ты не будешь злиться? — послала подруге воздушный поцелуй развратница, нежась в объятиях Айра.

— Я подумаю. Пойду пока разогрею еду, а вы спускайтесь, когда кончите… закончите, — оговорившись, харгранка покраснела ещё сильнее и бегом выскочила из комнаты.

***

— Я жду объяснений, — требовательно произнёс Айр, закинув руки за голову и разглядывая милую мордашку, примостившуюся на его широкой груди.

— Ну, это вопрос скорее одиночества, нежели чего-то ещё, так что ревность сюда лучше не приплетать, — осторожно произнесла Лана, сверкая блеском фиолетовых глаз.

Айр, склонив голову набок, спросил:

— Я всё ещё тебя не понимаю. Если ты ревнуешь, то зачем привела Ульму?

— Кого ревную? — удивлённо переспросила Лана.

— Меня, к ней, — самоуверенно ответил сотник, улыбнувшись.

— Ну, сильное Эго — это, конечно, важный атрибут рыцарской мужественности, но тут всё немного иначе… Понимаешь, в чём дело, тут нужно ревновать не мне, — с намёком ответила сребровласка.

— Вы обе девушки, почему меня это должно волновать? Если бы это был мужчина, я бы вызвал его на дуэль или просто надавал тумаков. А так, мне нет никакого дела. Ты моя женщина, и мне не важно, какие у тебя отношения с твоими подругами, — взвешенно произнёс юноша и погладил возлюбленную по голове.

— Слушай, если ты такой умный, может, ты ещё угадаешь, какого цвета мои трусики? — удивлённая столь спокойной реакцией произнесла Лана.

— Легко. На тебе их нет, — опустив руки под одеяло, он сжал её упругие ягодицы сквозь тонкую ткань платья. Лана сладко зажмурилась, после чего, открыв глаза, произнесла:

— Что ты скрываешь? Почему Алая Воля стала твоей основной? Какая страсть была в тебе настолько сильна, что раскрыла твой потенциал именно сквозь взрывной и импульсивный тип воли? Я хочу знать. Когда мы сражались в Равене три с половиной года назад, ты был ещё синим. Значит, это произошло после.

Сильные руки сотника снова сжали её задницу, посылая по телу лёгкую вспышку боли и наслаждения. Лана вздрогнула и, опершись о его грудь руками, приподнялась, взглянув ему в глаза, после чего почти жалобно произнесла:

— Погоди, ну пожалуйста. Сначала ответь мне.

Тяжело вздохнув, Айр убрал руки с её ягодиц и погладил по спине. Нежась, как кошка, от его прикосновений, Лана продолжала выжидательно смотреть в его глаза.

— Слышала про Чёрного Молотильщика?

— Ну… Кажется, это какие-то чокнутые маньяки, которые планировали напасть на нескольких лордов в Тарсфоле, а ещё перебили сколько-то меньшей знати, — неуверенно ответила Лана, пытаясь припомнить эти события.

Ещё будучи в столице, она слышала об этом от графини Валейс. Та столь настойчиво предупреждала о этой угрозе, что, разумеется, Ланн тогда не придал этому никакого значения. В своих способностях справиться с горсткой бунтовщиков он не сомневался, к тому же безумно скучал по схваткам, лишённый возможности даже принять вызов на дуэль из-за обещания Сэре.

— Ну да. Их спонсирует Сандер Дюваль, мой отец. С их помощью он устраняет некоторых членов фракции центристов, ратующих за медленное и постепенное повышение роли простолюдинов в нашем обществе, — ответил Айр.

— Так. Пока что я всё ещё нифига не понимаю. Зачем это Молотильщикам и твоему отцу, если они, можно сказать, на одной стороне с центристами? И при чём тут вообще ты? — растерянно произнесла Лана.

— Отцу не нужно чтобы народные волнения медленно потушили, а знать осталась при своем, как и желают центристы. Им нужны деньги, которые как известно любят тишину. Сандер хочет разжечь конфликт между аристократией и простым людом, довести его до кипения, как закрытый слишком плотной крышкой котёл над открытым огнём, — спокойно объяснил девушке Айр, продолжая нежно гладить её спину.

— Он сумасшедший? Аристократы задавят любые волнения латной перчаткой. А если нет, то погибнут тысячи людей! — тревожно нахмурилась блондинка.

— Возможно… Но я на его стороне. Ты не видела того, что видел я в одном забытом подвале, когда избавлялся от высокородного ублюдка. Воля дала им ощущение богоизбранности, они считают, что могут всё, и им за это не будет ничего. Они пытают и мучают крестьянок, пойманных для утех. Платят за смертельные бои. Устраивают кровавые оргии с участием зверей. Лана, даже Свежеватели, в сравнении с ними, не столь омерзительны!

Лана задрожала от неистового гнева, бурлящего в глубине души юноши. Он был подобен вулкану, готовому взорваться извержением лавы. Глубоко вздохнув, рыцарь привычно подавил гнев и холодно ей сказал:

— Чёрный Молотильщик — это я. Мы с отцом хотим уничтожить само такое понятие, как “аристократ”. И если это означает утопить Тарсфол в крови — мы пойдём на это.

— Уже догадалась, любимый… Но я провела в Тарсфоле три года, и не видела всех этих зверств, — ошеломлённо ответила девушка.

— Разумеется! Ведь ты упивалась своей болью и чувством вины, считала себя за какого-то монстра, хотя сама была безопаснее и невиннее котёнка на фоне остальной знати. Ты думаешь, что герцогиня и королева приблизили тебя из-за того, что ты прекрасно умеешь делать массаж? Да нифига, они просто дивились на наивного аристократа из глубинки, даже не подозревающего, насколько глубока настоящая тьма! — горько рассмеялся сотник.

Он, проведший почти год в городской страже Тарсфола, повидал достаточно, чтобы ярость пропитала его до корней волос. Скрытая и холодная, она бурлила в глубине его души, ожидая выход. Тяжело вздохнув, Айр продолжил: