Тем временем схватка нечисти вошла в пиковую фазу. Поначалу ворон доминировал, стремительными налётами отрывая куски растительной плоти. Но единожды замешкавшись, он оказался опутан гибкими стеблями, после чего на его тело обрушился град из семян. Птица оказалась довольно крепкой, так что первая атака её не убила. Но, судя по безуспешным попыткам вырваться, исход битвы был предрешён.

«Коли уж его внезапное появление мне помогло, отвечу тем же.»

Мирослав призвал лук, выпрямился и сделал несколько выстрелов, целясь в то место на главном стебле, которое сильнее всего пострадало от когтей ворона. Перебить стебель не удалось, но этого хватило, чтобы птица вырвалась и вновь принялась терзать растение.

Рисковать в надежде на то, чтобы получить ядро, юноша не стал. Он продолжил свой путь к Крапивину. Где-то на середине пути медальон дозорника вдруг дёрнулся в сторону, где должно было находиться Мелополье.

«Как странно. Это какой-то сигнал сбора? Если так, то они смогут собраться в одном месте. Это хорошо. Но я всё же маршрут менять не буду. Будет глупо упустить рабочие врата ради того, чтобы встретиться с другими выжившими. Среди них ведь наверняка оказались и предатели, так что полагаться лучше лишь на себя.»

Приняв решение Мирослав продолжил путешествие. В дороге он размышлял о том, что ему ранее не давалось. Слияние умений.

«Наставник как-то говорил, что чем проще умения, тем выше шанс создать слияние. Но он смотрит с точки зрения современных богатырей, не вникающих вглубь. Однако с моей перспективы всё не лучше. Создание комбинированных техник было делом сложным и требовало, чтобы они являлись совместимы по своему принципу. Можно скомбинировать две похожих техники меча. Но никак не Разящий Клинок Облаков и Целительное Касание Благой Календулы.»

Натолкнувшись на очередную стычку нечисти, перегородившую путь к перемычке, соединяющей края ущелья, Мирослав решил переждать, продолжая свои размышления.

«Это всё могло бы подразумевать, что именно девять „Обличий Имперца“ станет моим пределом, ведь в обеих концепциях облачения не совместить. Но не могу избавиться от чувства, что что-то упускаю. Нужно изучить опыт того, кто лучше всех освоил нынешнее совершенствование. Из таковых я видел лишь одного. Стоит тщательно разобрать битву Рагнеды.»

Кровавое побоище между нечистью закончилось, и юноша приметил, что победитель пожирает ядра своих жертв.

«Занятно. Видимо, из-за того, что здесь куда выше плотность нечисти, в какой-то момент они освоили то же, чем занимаются богатыри. Получается, что только истинные одержимые вытянули короткую соломинку. Всё больше убеждаюсь в том, что их стоит изучить получше. Но это потом.»

Когда монстр ушёл, Мирослав продолжил путь.

«О чём я там думал. Ах да. Рагнеда. Помимо того, как хорошо она управлялась со своей техникой и сплетала её с умениями, я также видел и те, что она использовала отдельно. В основном командующая полагалась на три из них. Одно создавало волшебное копьё, возвращающееся в руку после броска. Второе пригвождало врагов к земле мощным давлением, вроде того, что использовал на экзамене наставник Яросвет, но у неё это, скорее, была звуковая волна. Третье создавало град из ледяных шипов. Однако после слияния первого и второго получились цепи, сковывающие врагов и стягивающие их в одну точку. В этом нет никакого смысла, ни с одной из точек зрения, которыми я руководствуюсь. Как именно ей это удалось?»

Настало время ночёвки, так что юноша принялся обустраиваться в дупле старого дуба, не прекращая своих размышлений. Он вспоминал всё,

«Наверняка суть должна быть в разнице между подходами. Старые методы довольно формалистичны. Сначала ты формируешь понимание того, какого результата желаешь достичь. После создаёшь в своём разуме структуру, которая поможет воплотить из лёгкой живы желаемое. Если это что-то простое, то этого достаточно.»

Мирослав осмотрелся с помощью техники взора и улыбнулся. Если бы он учил кого-то ещё, то привёл бы именно её в пример.

«Если же желаешь чего-то сложного, то дальше путём постоянной практики ты взращиваешь в своём духовном саду воплощение этой структуры. Так техника становится частью твоего естества, что позволяет пользоваться ею не тратя время на длительную концентрацию, а в случае с особо сложными техниками в принципе использовать её, ведь держать в разуме слишком комплексные структуры очень тяжело и изматывающе, да и шанс ошибки неслабо повышается. Кроме того такой метод открывает путь к наиболее эффективному совершенствованию техники. Однако сейчас всё происходит несколько иначе.»

Мирослав задумчиво уставился на луну.

«Ядро нечисти содержит в себе всю её суть. И при поглощении мы берём её часть, а после придаём форму через простое устремление. Благодаря лучшему пониманию процесса мне удалось повлиять на формирование умения сильнее, но в данном контексте это не важно. Главное, что во многом умение формируется само. Да ещё и сила из ядра не становится нашей до конца… А не в этом ли дело? Представляя слияние, я думаю о том, как соединить две конечных формы в новую. Но в отличии от старых техник и умений, у этих есть и кое-что ещё. Исходный материал, из которого они формируются. Вся эта суть нечисти, всё ещё остающаяся при мне. Тогда если представлять себе процесс слияния не как объединение самих умений, а формирование нового из сил, хранящихся в двух и более хвостах разом, то всё обретает куда больше смысла!»

Мирослав всё же решил не рисковать и опробовать свою теорию днём, под светом солнца. Но из-за того, как сильно взбудоражила его эта идея, он почти не мог сомкнуть глаз. Так что стоило первым лучам солнца осветить небосвод, как он тут же выскочил из дупла и погрузился в духовные чертоги.

«Настало время экспериментов!»

Мирослав осмотрел свои духовные чертоги. Всё было как обычно. Три облачения вдоль стены. Фигурка лебедя, символизирующая его технику. Печь в центре.

«Я не чувствую силу нечисти, хранящуюся в хвостах. Даже в виде образа её здесь нет. Выходит, что она должна быть снаружи.»

Юноша вновь осмотрелся, но теперь концентрируясь на каждой детали. Лишь так ему удалось заметить изменения. Едва заметный призрачный контур двери. Мирослав подошёл ближе и попытался взяться за ручку, но пальцы скользнули по стене.

«Ещё не пора, чтобы выходить? Хорошо.»

Богатырь выставил раскрытые ладони в сторону двери, концентрируясь на том, чтобы притянуть к себе то, что было сокрыто по ту сторону. Поначалу он чувствовал сопротивление, но вскоре в его ладони оказались жёлудь и две очень знакомых сферы.

«Значит, я был прав. Поглощение ядра лишь отделяет часть силы, которая мне доступна. Остальная же остаётся за стенами чертогов. Или же в хвостах, если отбросить метафоры.»

Юноша вернулся к печи, задумчиво глядя на предметы на своей ладони.

«Если я правильно понимаю то, как всё устроено, то после первого слияния результат зафиксируется так же, как и при создании умения. Так что стоит тщательно подходить к процессу. Начну комбинацию с жёлудя, ведь его сила гибкая и подстроится под второй компонент. Вторым же возьму ядро Страфиль.»

Мирослав сунул оба предмета в печь, вновь чувствуя бурное сопротивление. Сущность птицы была недовольна тем, что он вновь отделяет часть её силы. Но, благодаря пластичности и благодатности жёлудя, юноше удалось легко утихомирить нечисть и продолжить процесс. На этот раз он вдохновлялся не простым людом, а имперскими войсками, создавая облачение Государевых Соколов.

Когда процесс был завершён, между Облачением Охотника и Облачением Пастуха появилась новая ниша, в которой расположилось его творение. Все три соединяли узоры, демонстрирующие их связь.

Мирослав вышёл из духовных чертогов и призвал облачение, основным элементом которого были массивные стальные крылья. Но помимо них в комплекте шли: яркая алая рубаха и синие просторные штаны, а также облегчённые элементы доспеха — наплечники, пластина защищающая грудь, наручи и латные сапоги. Юноша тут же взмахнул крыльями, чувствуя, как они легко подчиняются усилию его воли. Он взмыл в небо, но не слишком высоко, памятуя о недавнем вороне. Покружив в небе, Мирослав особым образом взмахнул крыльями, обрушивая вперёд и вниз дождь из острых перьев. Сила облачения тут же начала иссякать, и он вынужден был приземлиться. Юноша удовлетворённо кивнул и принялся за утренние упражнения.