Верховный жрец в ярости мечется по зале храма на вершине дворца-пирамиды. Залитый светом, он выглядит особенно контрастно и дико. Рвёт волосы, издавая гортанные вопли. Ваюна наблюдает за ним, пока служанки наносят на кожу ритуальные узоры хной. Через которые в тело проникает магия, она ощущается как покалывание. Тьма у сердца сжимается в плотный шар, словно яйцо, пытается сопротивляться.

— Что это с ним? — Спросила Ваюна, не поворачиваясь к Алаану.

Эльф шмыгнул носом и ответил, не поднимая головы.

— Злиться, кто-то убил священных защитников. А это плохо, ведь ты ещё не готова.

— А я тут при чём?

Алаан пожал плечами, украдкой посмотрел на девочку.

— Ты тоже станешь защитницей, одной из сильнейших, что продлит их жизни ещё на столетие. После ритуала со снятием кожи и прочими… ну ты понимаешь.

— Нет, не понимаю! — Дрожащим голосом выдавила Ваюна, стиснула кулачки.

— Да и я тоже… — Вздохнул Алаан, помолчал и добавил. — Меня, наверное, вместе с тобой пожертвуют. Но не знаю, кем я стану или стану ли вообще.

Вокруг жреца собираются воины-каннибалы, выслушивают яростную речь. Один склонил колено и протянул жрецу деревянный меч, обсидиановые пластины будто стали темнее, поглощая свет. Жрец выхватил оружие и отшвырнул в сторону, как бесполезный мусор. Провёл ладонью по множеству мешочков на поясе, скрытых перьями, меж пальцев сверкнул кристалл. Настолько яркий, будто внутри осколок солнца. Протянул воину и тот принял дар, словно священную реликвию. Сжал в кулаке.

Меж пальцев брызнул свет, он же заструился из глаз и рта. Воин поднялся, и в правой руке сияет меч из золотого света.

Они приближаются стремительно, сливаясь с тенями и тьмой, врываясь в полосы света. По стеклянной скале мчатся искажённые отражения. Я стиснул мечи, сгорбился, готовя тело к шквалу действий. В стороне хрипит Мика, силящийся удержать меч. Глаза наёмника темны. Он уже понимает, что его ждёт. Должно быть, и осознаёт, чья это вина и зачем он был нужен мне.

Вершины стеклянных гор полыхают, как драгоценные камни, и по склонам бегут мутные ручьи от тающих снежных шапок. Закат окрашивает их алым, превращая в кровь неба.

Первые ягуары налетели на нас с прыжка, вытянув лапы и выпустив когти. Я срезал их размашистым ударом, и сам покачнулся от замаха, переступил, разгоняя разворот и новый удар. Джунгли озарила череда вспышек, которые отразились от скал, выжигая глаза. Заорал Мика, на него набросилось двое. Сталь не причиняет теням вреда, проскакивает насквозь, и наёмник пятится, стараясь защититься.

Меч Тьмы рассекает тени в лоскуты, но с каждым взмахом сердце сжимает раскалённая петля. Рот наполняется солоноватой кровью, а хребет раскаляется, прижигая плоть.

Я отбился от второй волны, бросился к Мике. Наёмник упал на землю и ёрзая, ползёт на спине, отмахиваясь от тварей, без особого эффекта. Двое хватают за ноги, треплют, скорее играясь. Оставшиеся подбираются к горлу, не обращая внимания на хаотичные махи руками и удары мечом. И то и то проходит насквозь, как туман.

Мика отбросил меч, начал швыряться в ягуаров комьями земли, срывая с себя украшения. По искажённому лицу бегут слёзы. В последний миг никто и никогда не хочет умирать…

Точка чистого света пронзила морду ягуара, оставив бурлящий туннель из тени и тумана. Тварь осела и распалась на клочья. Остальные застыли в недоумении, даже только подбегающие. Мика же торопливо сунул руку в карман и достал второй солнечный алмаз. Камень яростно сияет, выбрасывая острые лучи с граней.

Камень сорвался с пальцев, на миг превратившись в узкий луч. Прошил ягуара и тот рассеялся. Алмаз упал в сплетение палой листвы и мха, словно капля солнца.

Наёмник с трудом поднялся, держа в руке третий алмаз и судорожно замахиваясь. Ягуары отпрянули, припадая к земле и рыча. Я пробился к нему, встал рядом, закрывая от подступающих с боков. Вместе попятились вдоль стеклянного предгорья и джунглей.

Ягуары следуют за нами на расстоянии броска. Пытаются обходить с боков, но подступающая тьма поглощает их, растворяет в себе. Они вырываются на свет, тянут к нам лапы, сверкая чёрными когтями. Эхо рыка отражается от стеклянных склонов и возвращается, как рёв помятого горна.

Мика запнулся, нелепо взмахнул руками, падая и хватаясь за меня. Солнечный алмаз подлетел над ним, сверкая и разбрасывая лучи во все стороны. Тени-ягуары отпрянули, щеря клыки из чёрного тумана. Камень на миг повис в высшей точке и рухнул в подступающую мглу. Я рефлекторно вскинул руку с мечом Тьмы навстречу, и клинок задрожал, как воздух над костром.

Солнечный Алмаз упал в ладонь, испаряя моё самое действенное оружие.

В момент, когда пальцы сжались над тёплым камнем, я ощутил себя самым бо́льшим идиотом в мире. Но вместе с этим по жилам хлынуло тепло, смело боль и наполнило сердце, заструилось вдоль хребта. Я ощутил его, как нечто вещественное, что можно взять в руки… и бросил алмаз в подставленную ладонь наёмника.

В этот раз меч Тьмы сформировался медленнее, с болью, похожей на битое стекло. Словно крошится позвоночник и его осколки пробивают сердце. Кровь побежала из ноздрей и ушей. Я ощутил горячие дорожки, пролегающие от них к шее и подбородку.

Чтоб меня…

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Ягуары растворились в сумерках, джунгли стихли, и над ними сверкают стеклянные вершины. С них в низины сбега́ют мутные ручьи, ставшие простой водой. А раздвоенная вершина так близко, что, кажется, можно докинуть камнем.

Мика хрипло засмеялся и стиснул алмаз, освещая им путь, пополз на четвереньках разыскивать выброшенные. Они нашлись довольно быстро, сложно не заметить две искры в темноте.

Внутренний свет покинул камни, оставив после себя лишь отблески былого сияния. Сейчас они мало отличимы от обычных алмазов.

Мика ворча пересыпал камни в кошель и с трудом поднялся, охнул и поджал левую ногу. Ей досталось больше всего. Штанина свисает лоскутами и пропиталась кровью.

— Знаешь, — Пробормотал наёмник, поворачиваясь ко мне. — Мне всё больше кажется, что я продешевил…

— Выживешь, — сказал я, выдавливая улыбку. — Герцогом сделаю.

— О, уважил так уважил…

Темнота кажется живой, она обволакивает нас, словно кокон, защищает. Раздвоенная вершина всё ближе и горит огнём умирающего дня, чья кровь растекается по облакам. Сама скала перед нами меняется, исчезают рытвины и оспины, стекло становится прозрачнее. Словно я смотрю через воздух с зеленоватым оттенком. Появилась резьба, сначала одинокая, короткими чертами, она сплетается в причудливый узор. Заполняет собой значительное пространство и… светится, как фосфор.

В толще стекла вырезаны широкие ступени, ведущие к арке из чистого света. Она словно отделяет Тьму от Света.

Мика тяжело встал на первую ступень и джунгли огласил мелодичный звук, рождённый в толще скалы. Пронёсся словно рябь по воде, кажется, я даже увидел её…

— Вот и всё? — Прохрипел Мика, перекатывая в руке солнечные алмазы.

Их у него значительно больше, чем я давал. Теперь понятно, куда делась доля капитанов. Наёмник смотрит на драгоценности, за которые можно купить графство, наследственный титул и половину женщин мира разом. На лице же отражается только боль и сожаление.

— Похоже на то. — Сказал я, оглядывая лестницу и ворота, повторил тише. — Похоже на то.

— Знаешь, а ведь я совсем не хотел этого. — Пробормотал Мика. — Я тебя не знаю, плата была получена… я был свободен.

— Но ты поплыл со мной.

— Правда, дурак? — Наёмник выплюнул последние слова со стоном, свободной рукой провёл по потрёпанной ноге. Кровь успела загустеть, но то и дело проступают свежие потёки. — Ну да ладно, я не жалею. Кто из наёмников, может похвастаться, что добрался на другой край света в компании Тёмного Властелина? Только…

— Да, только ты, и все об этом узна́ют. Это я гарантирую. Верных мне я не обделяю.