Второй капитан зарычал, повернулся ко мне, зажимая рот и нос ладонью.

— Плевать на всё. Мы уходим! Это не стоит никаких денег!

— Правда? — Я приподнял бровь и мотнул кистью. — Хорошо, ты свободен.

Пират шагнул навстречу, не потребовать оплаты, не то ещё чего. Чародейка вскинула руку, и ладонь упёрлась капитану в висок. Тот начал поворачиваться, распахивая рот для гневного выкрика… объёмный хлопок огласил мёртвый город. Красная морось оросила пиратов, стоящих по левую руку от капитана. Голова последнего исчезла, а тело, качнувшись, рухнуло набок, заливая дорогу кровью.

Кто-то закричал, часть команды бросилась бежать, а другие остались, нервно стискивая оружие и глядя то на меня, то на чародейку. Бледный как полотно Грег завопил, хватаясь за меч:

— Какого хре…

Он совершил самую главную ошибку в своей жизни — замахнулся на меня саблей. Я шагнул навстречу, выхватывая меч и ударяя с разворота. Обсидиановое лезвие ударило в подмышку, прошло наискось до плеча и вылетело с другой стороны. Я повернулся к обмершим пиратам, стряхивая кровь с клинка, покачал головой.

— А ведь я не хотел его убивать. — Вздохнул я. — Однако его поведение было неприемлемо. Я дам вам выбор: либо вы уходите мирно, либо остаётесь со мной.

Эльф был стар по человеческим меркам и не особо молод по эльфийским. Золотые волосы стянуты в высокий хвост. Лицо покрыто свежими морщинами, а глаза глубоко запали. Я прошёл в комнату с высоко поднятой головой и прямой спиной. Оглядел убранство. Мебель из живого дерева с врезанными полосами золота и яшмы. В широкое окно падает слабый свет, запах улиц ощущается и здесь. Эльф поднял на меня взгляд, пустой, с оттиском пережитого кошмара в глубине.

Когда я приблизился, он моргнул и выдохнул, словно и не дышал до этого момента.

— Так значит, ты Элдриан? — Сказал эльф, оглядывая меня. — Должен признать, для человека без благословений Сил, ты выглядишь молодо.

— Слежу за собой, спасибо.

Я отошёл к окну и выглянул, с высоты город-лес выглядит безмятежным. Разве что среди ветвей много воронов. Эльф бросил взгляд на деревянный меч, свисающий с пояса. Зрачки дёрнулись, и ужас в глазах проступил с новой силой. Даже голос задрожал, как струна.

— Откуда… это у тебя?

— Это? — Я снял меч с пояса, крутанул кистью, обсидиановые пластины со свистом и гудением вспороли воздух, а эльф вжался в кресло, следя за клинком, как заворожённый. — Знаешь, забавная история. Решил я прогуляться с дочерью, а тут на нас напали странные эльфы. Половину я перебил, но оставшиеся сбежали с моей малюткой. А их след привёл меня к тебе… Но я смотрю, половину уготованного вы получили загодя. Обидно, я хотел отдать вас Элиасу.

— Он ещё жив? — Эльф заметно оживился, пропустив мимо ушей половину речи. — Какое счастье! Немедленно пришли его сюда!

— Тебе жить надоело? — Я повернулся, разглядывая расширенные глаза и подрагивающие над плечами уши. — Он для вас готовит нечто похуже этого.

— Ты не понимаешь! Это была лишь порка, если он не явится, они устроят нечто в разы худшее!

— Кто «они»? — Я подался вперёд, нависая над несчастным и вглядываясь в водянисто зелёные глаза. — Отвечай.

— Миктлантекуани… — Пробормотал эльф, опуская взгляд. — Посланники святой земли, нашей родины.

— Ну, для посланников они поступили… не мягко. — Заметил я, припоминая горы трупов и перепуганных эльфов, что прятались от нас, пока мы шли к дворцу.

— Это наказание, за утрату песен, наследия… Тем более, они не могут есть то, что происходит из неосвящённой земли. Пожиратели приносят великие клятвы и питаются… смертью.

— Ну а по мне они довольно много мяса с собой забрали. В том числе и мою дочь.

— А… Миктланксиуакнемиль… — Пробормотал эльф, явно запинаясь на слогах чужой речи, покачал головой. — Да, с если та девочка твоя дочь. Они увезли её домой.

— Её дом, со мной. Зачем она им?!

— Я не знаю. Старейшина знал, но… его принесли в жертву ради попутного ветра.

— И вы не сопротивлялись?

— Не можем. Они… сильны, а их оружие, итцтепоани, неостановимо. Если твоя дочь ещё жива, она за океаном. Веришь или нет, я сочувствую тебя, Тёмный, и понимаю, моих детей забрали тоже.

Я вновь отступил к окну, сцепил руки за спиной, чтобы скрыть и унять яростную дрожь. Сердце грохочет, как боевой барабан, кипящая кровь свистит в висках. Внутренний зверь скалит зубы, требуя крови столь яростно, что Тьма забилась в самые глубины. Я зажмурился до цветастых кругов, медленно выдохнул через стиснутые зубы.

Ярость следует держать в узде. Подчинять её силу и выплёскивать на врагов, когда следует.

— Я истреблю их всех. — С ледяным спокойствием, которое стоило больших сил, сказал я, поворачиваясь к эльфу. — Просто скажи, куда мне плыть.

— Это храбрый план, но глупый. — Эльф покачал головой. — За океаном тебя ждёт не просто поселение, как здесь, но империя.

— Что ж, я уже уничтожил одну, со второй тоже справлюсь.

Эльф долго смотрел мне в глаза, затем вздохнул и опустил голову. Положил руки на стол. Кисти мелко трясутся, а пальцы то и дело сжимаются в кулаки. На полированное дерево упали слёзы, одна, вторая, а следом целый ручей.

— Ты… ты уверен?

— Да.

— Тогда… — Эльф торопливо вышел из-за стола, рухнул передо мной на колени и склонился, касаясь губами сапога. — Я клянусь в верности тебе! Если ты победишь, мы ударим Геора в спину! МЫ СДЕЛАЕМ ВСЁ, ЧТО ИСТРЕБУЕШЬ, ТОЛЬКО УБЕЙ ИХ ВСЕХ! СОЖГИ И РАЗВЕЙ ПРАХ ПО ВЕТРУ!

Голос сорвался на хрип, утончённое лицо кривится, и слёзы вперемежку с соплями пачкают носок моего сапога. Тощая спина трясётся, а всхлипы и рыдания, кажется, слышит весь город. Я смотрю на эльфа, распростёртого в ногах, сколько раз я представлял эту сцену столетие назад? Сколько раз отец и дед посылали сюда легионы? Но теперь они добровольно склоняются… какая ирония.

В открытом бою от них сейчас и ближайшие столетия толку будет мало. Но для удара в спину, самое то. Войско без снабжения, всего лишь куча скоро сдохнущих людей.

— Встань.

Эльф медленно поднялся, растирая слёзы по лицу рукавом. Глаза опухли и раскраснелись, совсем как у человека. Жалкое зрелище. Я опустил ладонь на его плечо, сжал, глядя в глаза, и тряхнул.

— Возьми себя в руки. Я уничтожу наших обидчиков. Всех до единого. Чего бы это ни стоило. Но ты должен помочь Элиасу, пока меня не будет. Выиграй ему время. Сейчас только от него и тебя зависит судьба империи и… мести врагам. Я не могу отправиться за океан, пока мой дом горит. Ты понимаешь?

— Да… я сделаю всё, чтобы помочь… мы покинем этот край и отправимся вглубь континента. — Пролепетал эльф, сглотнул вязкий ком, и голос окреп. — По пути испортим сожжём каждую деревню и село, где Геор может пополнить припасы. Отвлечём хотя бы часть сил!

— Хорошо. А теперь дай мне бумагу и перо.

Утро выдалось… странным. Иначе и не скажешь. Я опустился на ступени, ведущие к пирсу, наблюдая, как два пиратских корабля причаливают. Остатки команды выстроились на пролёте ниже меня. Растерянные, не знающие, бежать им или лезть в бой против первородного Зла. То есть, меня. Часть ещё заляпана кровью капитанов. Их утро также прошло странно.

Рядом со мной сидит чародейка, с видом кошки, встретившей долгожданного хозяина. Деревянный меч в моих руках рассыпает искры обсидиановым лезвием, словно разрезая лучи света.

Перед ними воплощение Смерти, а позади неизвестность.

Выше по лестнице эльфы выносят тюки с провиантом: сушеными овощами, соленьями в бочках, и вяленой рыбой. Как пояснил старейшина, им запрещено есть мясо наземных существ. Оно портит вкус. Само королевство эльфов не более чем сырьевая база, забытая на континенте её основателями. Что уходили с этих земель задолго до появления моего деда и людей вообще. Даже дворфы их забыли, но… пирамиды в дождливых джунглях остались. О них я вспоминал совсем недавно и теперь ясно, почему дед говорил об истинном Зле.