Тёплый весенний дождь шуршит по черепичной крыше постоялого двора на отшибе королевства. Шелестит по листве раскидистых тополей и одинокой ивы у пруда. Вдали ворчит гром, но гроза обойдёт стороной и обрушится первородной яростью на Хребет Мира. Мика пригубил кружку пива, густого, как сметана, и вновь оглядел помещение.

В сумрачном свете посетители теряют идентичность и выделяются, как группы. Вот местные гуляки отдыхают после работы в поле, пьют дешёвое пиво и разбавленное вино. Закусывают солониной или чёрствым сыром. Вот путники или паломники в Святые Земли. Теснятся у окон, ловя последние крупицы света. Угощаются водой и белым хлебом с мёдом. А вот наёмники, молчаливые, с жадными глазами, живое воплощение позора для рода, что породил их. Пьют пиво, закусывая жареным мясом. Многие одеты в причудливо-пёстрые одежды с раздутыми рукавами и шапки, похожие на упавшие на голову стопки блинов, но кричаще-яркие.

Кровавые деньги легко тратить, и простые наёмники не склонны откладывать на старость. Если кому из них и удастся дотянуть до седин, то сразу заберут в Святые Земли, как пример божественного чуда. Здесь, в Старых Королевствах, мелкая грызня между лордами пусть и редко, но выливается в ожесточённые сражения. Славный король-герой Геор смотрит на это сквозь пальцы. Молодая кровь, как пар из чайника, требует выхода.

Впрочем, Мика, как и любой наёмник, не слишком любит сражаться. Золото, вот что его притягивает, как огонь мошку. Ну или навоз муху. Ему просто нравится чувствовать в кошеле тяжесть толстых монет. Нравится рассыпать их щедрой горстью и видеть алчный блеск в глазах торгашей и женщин. Что, в сущности тоже торгаши, только торгуют собой.

Да, ради этих моментов стоит жить.

Правда, сейчас с работой немного туго. Король-герой объявил общий сбор для похода на новые королевства, где обосновался призрак прошлого. Элдриан Кровавый, Жнец, как его называют суеверные наймиты. Лорды отослали войска, а в «Святую» армию наёмников берут неохотно. Геор требует абсолютного повиновения и дисциплины, а наёмник, как плохо дрессированный пёс, выполняет команды, только видя «угощение,». Король же тратит деньги на снаряжение армии, а наёмникам обещает пусть и много, но недостаточно, учитывая, кто их враг.

Что-что, а положить голову за правое дело Мика не хочет. Впрочем, и за неправое или какое угодно. Лучше жить и убивать других, чем быть убитым. Вот и вся житейская мудрость.

Мика вновь отхлебнул пива и вздохнул. Жизнь на широкую ногу скоро закончится. Возможно, если потерпеть, война в Старых Королевствах устаканится или закончится. Тогда можно податься туда и сгребать сливки в бесконечной череде пограничных стычек меж новоявленными господарями.

Мысли прервала тень, настолько чёрная, что, кажется, впитывает сам свет. Некто опустился за столик Мики, стряхивая воду с плотного плаща. Незнакомец даже сидя возвышается над наёмником на добрые две головы, в плечах широк, а чёрные волосы опускаются ниже плеч. Лицо утончённое, так и просит кулака. Вот только глаза, голубые с прожилками, как в драгоценном камне, смотрят с холодным предупреждением: только дай повод, убью.

Мика достаточно встречал людей с такими глазами, чтобы понять, они действительно могут убить. Для них жизнь человека дешевле грязи под ногтями. Хорошие люди, честные.

— Тут занято. — Буркнул Мика, пусть незнакомец и опасен, но и сам наёмник далеко не зайчик.

— Знаю, — ответил чужак, глядя в глаза наймита, — я по делу.

— Вот как? Какое же дело у бродяги? Хочешь отомстить или предъявить права на землю соседа?

— Скажем так, — Незнакомец наклонился, и на бледных губах расцвела хищная улыбка. — Я хочу вернуть украденное и, попутно, перебить воров, их родителей, детей и соседей. Возможно даже их собак. Нет, точно, их собак тоже.

Мика ощутил в голосе плохо скрываемую ярость, звенящую, как мечи в дуэли. На них оглядываются другие наёмники, некоторых из них Мика помнит по старым кампаниям. В дальнем углу группа местных затянул пьяную песню, про дикого парня и сговорчивую жену кузнеца.

— Ну, не самая плохая цель. — Кивнул Мика, работа обещает быть богатой, но… только если у нанимателя есть деньги. — Вопрос цены?

Черноволосый провёл ладонью над столом, и на потрескавшиеся доски, почти бесшумно, упал сверкающий камень. Размером с голубиное яйцо, тусклый свет отразился на тысяче граней, сгустился в глубине, как точка истинного Света. А затем камень скрылся в ладони Мики, согревая кожу, будто лежал у костра. Солнечный Алмаз! За самый малый камень можно купить… проклятье! Камень упал ПОЧТИ бесшумно, и многие взгляды обращаются к столику Мики. Кто-то наверняка увидел сказочное сияние, вон даже паломники осеняют себя святыми символами.

Незнакомец только что подписал себе и заодно Мике смертный приговор. А теперь беззаботно улыбается, наблюдая, как лицо наймита вытягивается и бледнеет.

— Если я скажу, что ты получишь кратно больше за работу, согласишься?

— Я соглашусь, — Прорычал Мика, поднимаясь, — если мы уберёмся отсюда, прежде чем нас порубят на лоскуты.

— Тогда чего мы ждём?

Он поднялся, и на мгновение под плащом стала видна рукоять меча из резного дерева. Мика с неудовольствием смерил «нанимателя» взглядом, мужчины не любят, даже ненавидят, встречать тех, кто выше. В этом основная причина, по которой истребили великанов. Только женщины млеют, чувствуя себя крошечными, рядом с гигантом.

За столами в противоположной части зала поднимаются бывшие коллеги и приятели. Хватаются за мечи. Мика поспешил за «нанимателем», мыслено проклиная всё. Даже если вогнать меч в спину, его всё равно убьют, а заодно устроят резню.

Дверь распахнулась от толчка, и в лицо полетели мелкие капли дождя, а нос защекотали ароматы зелени и размокшей земли. Мокрое крыльцо протяжно скрипнуло под сапогом. Незнакомец спокойно шагает в сторону конюшни, сволочь, даже насвистывает под нос! Да за такую беспечность его стоит зарезать и бросить под куст!

Солнечный Алмаз греет через карман, шепчет о богатстве и загуле. Мика даже слышит женский смех и плеск дорого вина. Можно будет заплести бороду в золотые косички и украсить их кольцами с драгоценными камнями!

Он нагнал нанимателя, когда следом на крыльцо, мешая друг другу, вывалилось десять человек. Один вырвался вперёд, стискивая стальную рукоять боевого топора. Замахнулся с воплем:

— А ну, стоять гни…

Мика схватился за меч, щерясь и горбясь для рывка. Наниматель же плавно развернулся, плащ взметнулся вороновым крылом. На миг наймит потерял из вида правую руку, а следом голова напавшего полетела в сторону. Тело пронеслось мимо Мики, хлеща фонтаном крови. Брызги попали на лицо, и их тут же смыло дождём. Незнакомец крутанул абсурдно тонким мечом и светлого дерева, стряхивая кровь с лезвия из блестящих, чёрных пластин. Улыбнулся и поманил пальцем оставшихся.

Те не заставили себя ждать. Возможно, слишком поверили в себя из-за пива, а может, всегда были идиотами. Мика же нервно сглотнул. Отрубить человеку голову вот так, небрежным взмахом руки, возможно, только в сказках. Толстые жилы, позвонки и мышцы остановят слабый удар. Потому оружие палача всегда чудовищно тяжёлое.

Наниматель шагнул навстречу нападающим.

Честно говоря, я закостенел и обозлился за время бесплодной погони. Тьма, указывающая путь совсем, не разговорчива, как и конь. Весенний дождь окончательно испортил настроение. Так что я шагнул навстречу смертникам, стремясь опробовать эльфийский деревянный меч. Настолько острый, что кажется способен разрезать душу.

Он проходит через тела, как сквозь туман. Лишь слегка тормозя на кольчугах и кожаных доспехах. Почти как мёртвая сталь, но до омерзения лёгкий. Ощущение, что размахиваю прутиком. Что со свистом разрубает людей пополам.