В путь выдвинулись на рассвете, когда джунгли отходят от ночного кошмара и полнятся воплями птиц и обезьян. Огромные цветы распускаются, хватая крупицы света и трепеща лепестками, что больше моей ладони. Над ними кружат пчёлы и странные насекомые, закованные в блестящий хитин.

— Знаешь… — Начал Мика, запнулся и продолжил, — знаете, ваша имперское величество…

— Без титула. — Перебил я, — не из-за благородного равенства, просто наёмник надоел постоянно начинать с одного и того же.

— Эм… ладно… — Мика помялся, вдохнул и продолжил. — А какой у нас план? Просто, судя по рассказам, эти самые загробники лютые ребята.

— Да, — я кивнул и потёр рёбра. — Довольно умелые.

— И там их много.

— Наверняка, как никак в самое гнездо идём.

— Ну так вот, они лютые, их много, а нас четверо. Я, конечно, не сомневаюсь в нашей победе, а как иначе? Но… какой у нас план?

— Он есть. — Успокоил я не поворачиваясь.

На самом деле плана нет. Что для не свойственно, но становится довольно привычным с самого пробуждения, когда заранее выстроенный план полетел к чертям. Так что сейчас есть только «направления» и «цель». А для построения плана нужно больше информации, сеть шпионов, разведчиков и карты местности. А всё, что здесь у меня есть, — это кучка дикарей, два сломанных корабля и лютая духота.

Ну и Тьма, что направляет каждый шаг в сторону дочери.

Мелкие шрамы истончились, превратившись в едва заметные полосы белой кожи. Странно, как бы она ни потели, не пачкалась и не загорала, они остаются белыми. Будто повреждённая кожа отказывается от дополнительных несовершенств. Ваюна потёрла запястья, коснулась шеи. Служанки-эльфийки втирают в спину ароматные масла. Но их прикосновения ощущаются, как удары обсидиановым кинжалом.

Колодец света сегодня блёклый из-за обилия облаков. Ощущение, будто копья света проваливаются в шахту, стремясь добраться до чужестранки. Девушка откинулась в бассейне, оттолкнув служанку. Можно быть милой, любезной и услужливой, надеясь, что тебя оценят. Увы, тебя просто начнут использовать. Да и она не в том положении, чтобы угождать.

— Я хочу погулять. — сказала Ваюна, фыркая и глядя сквозь служанок.

Алаан протараторил перевод, выслушал певучий стрекот и покачал головой.

— Они против, Великого Жреца нет в городе.

— Ну раз они против, что сделает с ними жрец, если я… ну скажем поцарапаюсь? — Ваюна задумчиво коснулась ногтями предплечья, улыбнулась ближайшей служанке. — А если я пожалуюсь ему или одному из тех воинов с деревянными мечами?

Лица эльфиек побледнели, словно все краски из них выпили. Одна протараторила, едва не срываясь на крик.

— Они говорят, что всего лишь служанки. Не им решать…

— Да, не им, мне. — прорычала Ваюна. — У них есть полчаса.

Две девушки убежали в коридоры дворца, а ещё две остались рядом, помогая Ваюне переодеться в нежнейший шёлк и укладывая волосы в изысканную причёску. Вскоре беглянки вернулись вместе с парой воинов-ягуаров, тараторя и указывая на бунтарку. Мужчины переглянулись и отступили. Следом за ними вошёл один из каннибалов, поцокал гортанью.

— Он сопроводит нас. — сказал Алаан. — Но ты бы поменьше…

— Нет. — отрезала Ваюна. — От кротости тут проку не будет.

— Так-то да, но бить-то будут меня.

На миг Ваюна стушевалась, затем мотнула головой.

— Прости, но на компромиссы я не пойду, просто не отходи от меня.

— Оно не всегда получается. — буркнул Алаан.

Служанки надели Ваюне малахитовые серьги, закрепили волосы двумя нефритовыми палочками. Поверх плеч опустилось нечто вроде кольчуги из полудрагоценных камней всех оттенков зелёного, скреплённые золотой проволокой. Вес ощутимый. Ваюна повела плечами и ступила в подставленные сандалии из мягкой кожи. Две служанки опустились на колени начали завязывать кожаные шнурки вокруг лодыжки и икры.

Спустя целую вечность она вышла из дворца, с гордо поднятой головой и расправленными плечами. Изо всех сил стараясь копировать отца в манере держаться. Алаан семенит рядом, а воин ступает впереди, положив ладонь на рукоять меча. Перья его костюма покачиваются на каждом шаге, а хищный взгляд устремлён в город. Слуги семенят позади.

— Ты выяснил, зачем я им нужна? — не поворачиваясь, почти шёпотом, спросила Ваюна, шагая за воином к мосту через канал, отделяющий дворец от города.

— Да, но… ты не захочешь знать.

— Я хочу.

Эльф помялся, отводя взгляд и перебирая пальцами. Вздохнул.

— Ты жертва. Твою кожу снимут и будут носить, как плащ во время церемонии воплощения.

Ледяные когти обхватили хребет, и Ваюна едва сдержала дрожь.

— Тебя задабривают, задабривают и то, что внутри тебя. У него особенная роль. Оно будет защищать эти земли… я так и не понял отчего, но местные боятся ЭТОГО, да так, что не хотят говорить.

К своей чести, Ваюна даже не сбилась с шага. Голова не опустилась, а лицо осталось маской надменности. Ветер колыхает края одеяния, старается распутать причёску и приносит запахи города. Жареных лепёшек с мясом, тушеных овощей. К запахам добавляются звуки музыки. Эльфы не терпят тишины, превращая каждый день в маленький праздник. Почти без крови.

Внутренний квадрат дворца остался позади, и маленькая процессия шагает по улицам. Горожане склоняются перед воином в благоговейном ужасе, на Ваюну смотрят… с обожанием? Словно на спасителя. Так, крестьяне смотрели на отца.

— Ничего не понимаю. — пробормотала Ваюна. — Как они меня нашли в империи? Почему именно я?

— Ещё не поняла? — вздохнул Алаан. — Ты местная. Ты из этих мест.

— Но как тогда я оказалась в Новых Королевствах?

Эльф пожал плечами, осторожно обошёл лужу дождевой воды. Следом за процессией по крышам следуют любопытные обезьяны. Служанки собой загораживают Ваюну, словно обезьяны могут украсть их драгоценную жертву. Солнце отражается во множестве луж, и вода гудит в каналах, что делят квадрат города на четыре части.

— Кабы я знал. — пробурчал Алаан. — Может, твои родители тебя увезли?

— Местные не выглядят мореходами. — заметила Ваюна. — В порту было не так много кораблей, а те, что были… скорее для торговли вдоль берега.

— А тебе то откуда знать?

— Отец рассказывал. — Ваюна пожала плечами, точнее попыталась, «кольчуга» сковывает движения. — Чем отличаются корабли друг от друга. Хотел отправить меня на побережье, когда вырасту.

— Зачем?

— Ну… — Ваюна замялась. — Я хотела увидеть новые земли, а он завоевать их.

— Ну… — протянул Алаан и развёл руками, обводя каменные громады домов и далёкие жертвенные пирамиды. — Увидела.

— А значит, он их скоро завоюет!

Эльф только фыркнул, и разговор сошёл на нет, оставив каждого вариться в собственных мыслях. Ваюна дёрнула носом и пошла в противоположном направлении. Чем всполошила служанок, как лиса кур. Воин опешил, зарычал было, но пересилил себя и двинулся следом.

«Они не могут мне угрожать». Осознание озарило разум, и Ваюна почти засмеялась. Просто не могут ей угрожать, никак! Она нужна им не просто живой, но целой! Пока она не пытается сбежать, они ничего не могут! Она почти засмеялась, прибавила шаг, вынуждая служанок бежать рядом. Алаан же застонал.

Квадрат за квадратом они продвигаются к внешним улицам, сливающимися с джунглями. Местные замирают, как соляные столбы, увидев воина-каннибала и жертву. А затем либо падают ниц, либо убегают. Воин проворчал нечто, касаясь меча.

— Он говорит, — сказал Алаан, — нужно уходить, возвращаться.

— Пусть возвращается, если хочет! — выкрикнула Ваюна, пьянея от чувства вседозволенности. — А мы идём, куда я хочу!

Алаан промолчал. Воин ухватил его за плечо, развернул к себе и зарычал, выпучивая глаза. Парень сжался, втянул голову в плечи и осторожно, заикаясь, повторил слова жертвы. Воин же издал звук, похожий на свист, прохудившихся мехов и шипение кузнеца, уронившего молот на ногу. Тут и переводить не надо. Алаан и не стал.