— Это за моих людей. За каждую каплю пролитой крови.

Энергия сгустилась на конце в раскалённый клинок, сверкающий, как последний луч солнца перед грозой.

— И это… — я занёс руку для удара, — … за василисков.

Дракон дёрнулся, пытаясь отчаянно вырваться. Но куда там… Клинок вонзился дракону прямо в глаз, пройдя сквозь кость и плоть, глубже, прямо в мозг.

Тело чудовища дёрнулось в последней судороге, крылья беспомощно хлопнули по земле, хвост вытянулся и замер.

— Спокойной ночи, Тузик, — процедил я, смотря на издохшего монстра.

В ответ раздались одинокие аплодисменты. Они неслись со стороны Омута. Оттуда, где всё ещё стоял с улыбкой Сахиб-Гирей.

Почему я слышал его хлопки? Да потому что вокруг всё замерло. Да-да! Замерло так, как будто некто нажал кнопку «пауза» при просмотре кинофильма.

Перед моими глазами застыла ошалевшая бабочка, которая неведомо каким образом оказалась в самой гуще событий. Бедная. Она своим маленьким мозгом вряд ли могла понять, какая невероятная ситуация сейчас творилась вокруг неё. Просто летела. Просто застыла.

Точно также застыли монстры, умирающие или убивающие. Солдаты с перекошенными от ярости лицами или стонущие под ударами когтистых лап. Капли зеленой крови стремились навстречу крови алой.

И всё это застыло в один миг. Шевелились только руки Сахиб-Гирея, что методично поднимались и опускались.

Да разве такое возможно?

Остановилось дыхание ветра, повисло тяжёлое облако тишины над полем битвы. Кучерявые завитки дыма застыли в своём беге.

Взгляд мой блуждал среди хаоса замёрзших тел и сражений, пока вновь не упёрся в фигуру Сахиб-Гирея. Его движения были медленными, размеренными, каждое касание земли отзывалось хрустальным звоном в моей голове. Странное ощущение, будто весь мир вдруг стал стеклянным сосудом, готовым разлететься вдребезги при малейшем прикосновении.

— Теперь мы можем поговорить без помех… — голос Гирея звучал глухо, словно издалека.

Всё было так нереально, нелепо…

Неужели для разговора со мной потребовалось остановить время? И если это под силу обычному хану, то почему же он ещё не стал правителем мира? А что? Остановил время, перерезал всех царей, королей и президентов, да и стал править планетой…

Что же, ладно! Давай поговорим. Узнаю, что тебе от меня нужно, раз такое побоище учинил. Если захочет сдаться, то я буду милостив, но строг!

— Так ты и раньше ко мне мог в гости напроситься, — хмыкнул я в ответ. — Не нужно было бы этого всего. Посидели бы, попили чайку, побалакали о том, о сём…

— Смешно, — ухмыльнулся Сахиб-Гирей. — Мне всегда нравилось твоё чувство юмора. И я рад, что не ошибся в тебе, ведарь… охотник на демонов… светлый странник… ведьмак…

Он перечислил названия моей профессии в других мирах. А это значило, что со мной говорит не просто хан. Откуда бы Гирею знать про все эти наименования? Только если он сам из таких, но мы никогда не выходили на стороне Бездны, так что…

— Кто ты? — спросил я. — Только давай без загадок и прочих игр. Кто скрывается под личиной хана?

— Неужели не узнал? А ведь мы с тобой столько времени были рядом. Бок о бок… Жизнь за жизнью, — уже в открытую заулыбался Сахиб-Гирей. А ведь я оставил немало указателей и ответов. Но самое главное — это моё нынешнее название: Великая Нерождённая! И ведь как может быть такое, чтобы существо не родилось?

В этот момент хан как будто задымился, дымок раздался в стороны и стал дымчатой фигурой. Такую фигуру я видел раньше не раз рядом с собой…

— То-чего-не может-быть… — словно эхо вырвалось у меня. — Тычимба? Ты ли это?

— Можешь меня называть и так. Меня по-разному всегда называли. Чаще всего почему-то именовали Бездной, — прошелестел такой знакомый, почти родной голос.

— Но как? Почему? Мы же столько прошли вместе, — пробормотал я искренне ошарашенный услышанным.

Дымчатая фигура снова скрылась в Сахиб-Гирее. Теперь передо мной остался всё тот же самодовольно ухмыляющийся хан.

— Как? Да всё просто, Иван… Не буду именовать тебя другими именами, поскольку ты не меньше моего знаешь, как ничтожны звуки в пустоте. Ты же можешь называть меня как хочешь — для меня это тоже ничего не значит!

Мы стояли среди застывшего побоища, среди сотен трупов и тысяч живых. Стояли и просто разговаривали. Двое старых знакомых. Два извечных врага…

— Ты не ответил… ла на мой вопрос, — сказал я.

— Можешь обращаться как к мужчине, если эта оболочка тебя смущает, — улыбнулся хан. — Что касается вопроса… Так и быть, отвечу на него. Я долго и упорно искал себе преемника. И вижу, что нашёл! Нашёл его в тебе!

— Что? — нахмурился я. — Что ты, чёрт возьми, такое несёшь? Я же всю жизнь бился с тобой. Все свои жизни… Меня даже создали для этого!

— А ты никогда не задавался вопросом — кто сам создал «создателей»? Из-под чьей руки они вышли? Кто ведёт бесконечную войну, обречённую на поражение?

— Пока что силы равны, — покачал я головой. — И некоторые планеты были спасены от твоего влияния! Эта планета будет одной из тех, что спасется!

— Прекрасно! Прекрасно сказано! Жаль только, что не совсем так! — расхохотался хан. — Никто не спасётся! Ни один человек! Рано или поздно, но все окажутся в лапах Бездны! Увы, это их судьба, Иван! Для этого они были рождены!

Я смотрел на смеющегося хана и понимал, что отчасти он может быть и прав. Только у него своя правда. У меня — своя. Мне нужно уничтожить Бездну, а вот ей… ему…

Найти преемника?

Или это всё ловушка, чтобы отвлечь внимание?

Для чего всё это? Зачем?

От вопросов голова едва не дымилась. В мозгу стучало колоколом осознание того факта, что ближайший друг и союзник оказался злейшим врагом. И с этим врагом мы не одну жизнь прожили вместе.

Да Тычимба знает обо мне больше, чем я сам! И знает, где мои слабые и сильные места.

Может быть, именно поэтому он решил пойти в открытую? А может потому, что у него закончились Патриархи?

Как много мыслей, как много вопросов! И ведь ни у кого не спросишь совета! Вон, Годунов застыл с занесённым прикладом перед клыкохватом. Ермак выпрямил руку в сторону насекомовидного мечехвоста, а князь Серебряный уклоняется от взмаха когтистой лапы полуоборотня.

— Что ты имеешь в виду под фразой «они были для этого рождены»? — спросил я.

— Только то, что сказал, — пожал плечами Тычимба. — Люди — создания Бездны. Они были рождены только с одной целью — не дать Бездне быстро исчезнуть! Люди борются против созданий Бездны, развиваются, совершенствуются, а всё для чего?

— Для чего? — невольно подался я вперёд.

— Исключительно для того, чтобы Бездна не уничтожила всех своих созданий раньше времени и не сдохла от голода, — широко улыбнулся хан. — Люди — диетологи Бездны, грубо говоря.

— Но зачем всё это? Зачем все эти игры? Зачем? — пытался я услышать истину.

— Вполне понятный вопрос, — откликнулся Тычимба спокойным голосом, задумчиво потирая тонкий подбородок. — Вселенная устроена как гигантский механизм, работающий по строгим правилам. Её цель — поддержание баланса. Когда одна часть ослабевает, другая моментально восстанавливает равновесие. Представь, что человечество внезапно исчезнет, останутся лишь тёмные силы. Без пищи Бездна начнёт истощаться и распадаться сама по себе. Но и дать людям волю и спокойствие тоже нельзя — без трудностей наступает деградация и скатывание в каменный век. Чтобы избежать этого, происходят катаклизмы, столкновения, кризисы. Чем тяжелее испытания для людей, тем активнее они эволюционируют, приспосабливаются и поддерживают жизнь Бездны, питая её напряжением и борьбой.

— Получается, все наши старания, открытия, победы нужны только для того, чтобы продлить твоё существование? — горестно усмехнулся я.

— Совершенно верно, — легко согласился Сахиб-Гирей, чуть заметно кивнув. — Но тут важен нюанс: в ходе противостояния человечество накапливает ценный опыт, генерирует свежие идеи, исследует неизвестные области. Человек превращается в участника большого космического процесса, проходя спираль эволюции. Выходит взаимовыгодный обмен: Бездна получает нужную ей энергию, а человечество обретает возможности для роста и прогресса.