Твари несли потери, но, подобно смерчу, продолжали двигаться вперед. Крупные монстры принимали на себя основной огонь, защищая менее бронированных собратьев. Огромный глазастый монстр одним движением щупальца выбросил из строя три боевые машины подряд, оставаясь практически неуязвимым.

— Зажать его огнем справа и слева! — выкрикнул я в рацию.

Вооружённые группы начали обходить здоровенного монстра, открывая стрельбу с разных направлений. Выяснилось, что уязвимые места имеются — небольшие прорези между сегментами панциря. Благодаря этому тварь рухнула наземь в судорогах, захрипев и извергая зеленоватую жидкость.

— Ура-а-а! Есть попадания! Продолжайте, мужики!

Радость была преждевременной. Следующая партия монстров появилась уже вооружённая примитивными орудиями. Камни величиной с яблоко пролетали мимо голов бойцов, разбрызгивая кровь и мозг. Гигантские крысолаки-пауки перебирали своими конечностями, оставляя глубокие борозды в грунте.

Что же будет дальше? И есть ли этому финал?

Стоило мне только подумать о финале, как почти в тот же миг поток монстров из Омута прекратился. Вот как будто грязную ленту тянули из сливного отверстия и наружу выполз её конец.

То есть, из Омута больше не показывались монстры, но зато земля под ногами задрожала сильнее.

И тогда из чёрной бездны медленно, даже как-то лениво, выбрался Дракон.

Не те жалкие уродцы, что ползали по полю раньше, а настоящий — древний, как сама тьма. Его чешуя была цвета запекшейся крови, а из пасти сочился дым, густой и едкий, будто пепел сожжённых деревень. Глаза, узкие и жёлтые, светились холодным умом — не безумием твари, а расчётом хищника, знающего цену каждой капле страха.

И на его холке, будто вросший в плоть, сидел хан Сахиб-Гирей.

Не призрак, не тень — плоть и кровь. Лицо его было бледным, почти прозрачным, будто кожа натянута на череп, но в глазах горел тот же огонь, что и у дракона. Тот самый огонь, что гнал его орды через степи, сжигал города и требовал поклонения.

Он сидел, как всадник на боевом коне, одной рукой вцепившись в гребень дракона, а другой сжимая кривую саблю. И улыбался. Даже издалека была видна его улыбка. И взгляд… Этот чёртов взгляд!

Сахиб-Гирей уставился точно в меня, вычленив среди множества воинов, боевой техники и мертвых тварей.

— Ну что, — прошипел хан, и голос его был похож на скрип ножа по стеклу. — Ты хотел меня увидеть? Так вот он я…

А дракон тем временем развернул крылья — не кожистые, как у летучей мыши, а покрытые чешуйками, чёрными и блестящими, словно вылитыми из стали. Размах его крыльев был столь велик, что тень накрыла всё воинство монстров.

— Ё-моё, это сколько же мяса, — проговорил неподалёку Годунов. — Такую живность хрен прокормишь…

Кормить эту живность я вовсе не собирался, а вот попробовать на прочность стоило! А что? Большие шкафы громко падают. Вдруг он только с виду грозный, а по факту неуклюжий и нерасторопный?

— Серый, Белый, вперёд! — рявкнул я, показывая на дракона. — Не жалеть! Бить по полной!

Василиски услышали меня даже сквозь грохот канонады и взвились в воздух. Я видел, как это тяжело далось Белому, но он не отступил, а повиновался!

Сахиб-Гирей перекинул ногу через костяной нарост на затылке дракона и соскользнул вниз. Как с детской горки… спустя несколько секунд он показался возле черного когтя правой лапы дракона. Этот коготь был даже больше человека! Дракон мог одним щелчком раздавить хана так же легко, как бомж давит вошь на заросшей голове.

Земля рванулась под когтями дракона, когда он оттолкнулся и взмыл в воздух. Грозный рёв отбросил около сотни монстров звуковой волной. Однако, Сахиб-Гирей устоял. Его улыбка была видна даже сквозь поднявшуюся пыль.

— Я тебе эту улыбку ещё припомню, — процедил я, глядя на человеческую фигурку.

Такую маленькую, но такую могущественную фигурку.

В это время два василиска выскользнули из облака в небе — по-змеиному гибкие, быстрые, с чешуёй, испачканной в крови погибших монстров. Их глаза, мутные и выпуклые, уже отыскали жертву, но дракон лишь хрипло прорычал, и из ноздрей его брызнули искры.

Первый василиск рванулся вперёд, грациозный и гибки, как плеть, но дракон встретил его огненным дыханием. Струя пламени ударила в грудь Белого, и тот завизжал — не писком, а скрежетом, будто ржавые гвозди прошлись по стеклу. Чешуя вспучилась, лопаясь пузырями, но василиск не остановился. Он извернулся, рванул вбок и вцепился клыками в крыло дракона.

Тот взревел, рванулся, и чешуйки вспыхнули синим огнём — яд василиска горел, как спирт. Но дракон не дал ему второго шанса: ударил когтистой лапой, раздавив череп, и бросил тушу в сторону.

Я невольно ойкнул, когда Белый рухнул вниз, а на него тут же накинулись подскочившие монстры. Вот и не стало моего фамильяра…

А второй василиск тем временем облетел сзади.

Он не торопился. Его зрачки сузились в щёлочки, и дракон дёрнулся, как будто по спине пробежал холодок. Чешуйки на крыльях начали сереть, покрываясь налётом соли — взгляд василиска каменел всё, чего касался.

— Хитрый гад…

Дракон резко развернулся, ударив хвостом, но василиск юркнул под удар. Его пасть распахнулась, и брызнула струя ядовитой слюны.

Она попала дракону в шею. Шкура на месте попадания зашипела, дым повалил клубами, и дракон зарычал от ярости. Его пламя вспыхнуло ярче, белее, почти синим, и он плюнул огнём прямо в морду василиску.

Тот взвыл, забился, но было поздно. Глаза его лопнули, как перезревшие ягоды, а тело скрутилось в судорогах. Вниз рухнул уже обугленный комок.

Смерть моих фамильяров отдалась болью в груди. Ещё одних не сумел сберечь… я почувствовал, как внутри клокочет злость и гнев. Снова Бездна забрала тех, кого я взращивал!

Дракон взмыл в небо и издал яростный победный крик, сотрясая воздух, будто хлопающий шёлк боевых знамён. В следующий миг он совершил бочку, развернувшись в вихре кроваво-чёрных крыльев, и ринулся уже на людей — не как хищник на добычу, а как буря на хрупкие соломенные хижины.

На бреющем полёте из его пасти вырвалась огромная волна пламени, поджигающая всё на своём пути. Пламя лилось, как разрушившая плотину река, только вместо воды лилась смерть. Люди даже не успели закричать. Одни превратились в факелы, другие — в обугленные тени на растрескавшейся земле. Ещё сильнее запахло жареным мясом и расплавленным металлом.

Стрельцы и воины бросились врассыпную, но разве можно убежать от ветра?

Дракон пронёсся над ними, и его хвост, тяжёлый, как цепной молот, снёс троих сразу — их тела подлетели высоко в воздух. На землю упали уже сломанные куклы, а не люди.

Солдаты пытались стрелять, но пули отскакивали от чешуи, будто градины от каменных стен. Одна всё же вонзилась в сочленение крыла, и дракон взвыл — но не от боли, а от ярости. Он развернулся, ударил лапой по земле, и стрельцы взлетели в воздух, как магазинные манекены.

А потом он опять взлетел вверх, набирая высоту, чтобы ударить с новой силой. Пошёл на новый заход…

Люди гибли…

Мои люди… Те, кто поверил мне и пошел за мной. Кто оставил семьи, кто встал на защиту своей Родины. Кто встал на защиту всего человечества от монстров Бездны, чтобы их дети могли жить в лучшем мире и сейчас… сейчас они гибли от когтей, клыков и огня монстров.

— Что прикажете делать, государь? — подскочил князь Серебряный.

— Бьёмся до конца, князь. Больше мы такое войско вряд ли сможем собрать, — процедил я, наблюдая за полётом крупного врага.

— Но ведь люди…

— Знаю, князь, всё знаю. Но мы не можем отступить. Только не сейчас!

— А как же быть с драконом? Что с этой тварью делать? Её же пули не берут, снаряды отскакивают!

Снаряды отскакивают… А ведь и у этой твари есть слабое место. Я видел, как он зарычал, когда пуля попала в сочленение крыла. Значит, нужно бить туда. Нужно бить между чешуёй и молиться, чтобы снаряды дошли до своей цели.