По завершении церемоний закатили мега-пир в кремлёвских палатах, куда набежала вся местная знать. Здесь-то и раскрылись мои таланты пиара и фишек с властью. Перед самым застольем поднялся и заявил громко, чётко и ясно: теперь я царь всея Руси и в моё правление Русь станет жить иначе! Быстро разложил, что и как намерен делать.

Зал мгновенно затих, ошалел от неожиданности — никто раньше не делал ничего подобного! Этот момент стал настоящим переворотом сознания, мощным заявлением о намерении построить единое сильное государство.

Реакция публики и двора оказалась стопроцентно позитивной: снова пошли громкие крики типа «Белый царь!». То событие стало переломным моментом в моей судьбе, подарив понимание своей истинной роли и цели. Стоя перед толпой, наряженный в роскошные ткани, увешанный золотом и камнями, я отчётливо осознал весь груз ответственности, лежащий на моих плечах. Главная задача стояла яснее ясного: сделать Россию великой, сильной и защищённой от любых врагов снаружи.

И началось правление… Вернее, бытовое управление под началом царицы и её «близкого друга». Бояре пытались напомнить о «семибоярщине», но я предложил им вспомнить о судьбе князя Старицкого и подумать о своих попытках ещё раз. После этого от меня отстали.

Так как я обещал матушке-царице занять Казань, то большую часть времени пропадал на обустройстве города Свияжск. Благодаря Омутам нам удалось переправить огромную часть укреплений из Перевитска. С реки Свияги было рукой подать до стен Казани, а нам только то и нужно было!

Нападать на хорошо укреплённый город и потом откатываться для сбора сил на новую атаку в чистом поле было невыгодно, потому и решено было возродить задумку отца, Василия Ивановича. На обустройство Свияги был поставлен всё тот же князь Серебряный, которого в своё время выбрал отец. Князь же поставил на обустройство русского инженера Ивана Выродкова.

Широкой волной прокатилась весть о том, что под началом Белого царя русские воины построили город всего за четыре недели, да не где-нибудь, а под самой Казанью!

Конечно, татары не сидели сложа руки, но… У русских словно открылось второе дыхание!

Крымские войска напали на русских под Тулой, но были отбиты. А на реке Шиворонь получили таких звездюлей, что бежали до самого Крыма без оглядки! Им даже не помогли десятки Омутов — чудищ растерзали чуть ли не голыми руками!

И то сказать — Бездна словно сама растерялась и не знала, что делать с ведарями. Омуты закрывались едва ли не через сутки после появления. Люди рубились отчаянно, не жалея себя. Если был шанс даже ценой собственной жизни забрать жизнь вражескую — действовали без раздумий!

У Бездны словно выдернули опору из-под ног смертями Патриархов. Неужели было достаточно всего лишь уничтожить этих тварей, чтобы ослабить Великую Нерождённую? Если бы я знал это раньше, то многих жертв можно было бы избежать!

А между тем строительство Свияжска шло своим ходом. Мы отбивались от нападений отрядов татар, закрывали Омуты, а в короткие минуты отдыха Ермак развлекал нас анекдотами.

Всех и не упомнишь, но вот один из них мне почему-то въелся в память. А ещё Ермак рассказывал всё в лицах, отчаянно гримасничал и невероятно переигрывал. Зато было смешно. И вот в чём суть анекдота.

Решил после взятия Казани воевода Бычинский ещё и татарочку в жёны взять. Мол, брал Казань, вот и трофей с собой привёз. И сначала сыграли русскую свадьбу, где всё чин чинарём, где праздновали пару дней, дрались, братались и снова праздновали.

А на третий день попросила татарочка ещё и татарский обычай исполнить. Чтобы жизнь была долгой и хорошей, надо купить на рынке самого крупного барана, отвести к мечети, разрубить на куски, а потом эти куски бедным раздать.

Почесал тогда воевода Бычинский затылок, но жить долго и хорошо хотелось, а барана порешить недолго. Вот он и купил барана на рынке. Да вот только порешить сразу не получилось — баран вертлявый попался и никак не хотел лоб под обух топора подставлять. Уворачивался.

Тогда решил воевода помощи у татар попросить. Вроде как они более опытные в деле разрубания баранов. Завалился в ближайшую мечеть и с порога грохнул, держа в руках топор:

— Татары есть?

Так как Бычинский был похож на двустворчатый шкаф с антресолями, то татары сочли за благоразумное смолчать. Тогда воевода ещё раз грохнул:

— Татары есть?

И тут встал местный кузнец, тоже детина не из маленьких:

— Я татарин!

— Пойдём со мной! — бухнул воевода.

Уже на улице объяснил, что к чему, и кузнец согласился помочь в деле расчленения барана. Вдвоём они управились быстро. Правда, измазались кровью знатно, ну а потом кузнец предложил идею:

— Зайди в мечеть, да попроси людей помочь в деле раздачи мяса, а то мы с тобой до ночи не управимся. Люди у нас добрые — помогут.

Тогда воевода зашёл в мечеть с окровавленным топором в руках, весь в кровавых брызгах, да и снова спросил:

— Татары есть?

Так как другие люди слышали глухие чавкающие удары за дверью, то не торопились с ответом.

Воевода ещё раз спросил:

— Татары есть?

И снова тишина.

Тогда воевода с недоумением почесал затылок:

— Это чего же — в мечети и татар нетути?

Поднялся тогда дрожащий имам со своего места и произнёс:

— Последний с тобой вышел!

Мы ржали над этим и подобным этому анекдотам. И казалось, что внутри жжёт сильней огня осознание того, что в скором времени сможем взять столицу казанского ханства. Взять самое сердце татарского полчища. И развеять тем самым зарождение новой Золотой Орды.

А уж там выйти на волжские просторы и укрепить свои рубежи…

Так я и мотался между постройкой города на острове и дворцовыми проблемами. Марфа Васильевна поддерживала, как могла, но всё чаще я ловил на себе её задумчивый взгляд. Понимал, что отнимаю время своей жизни у жены, но ничего поделать с этим не мог. Если начал дело, то нужно довести его до конца!

А там уже и на престол садиться можно… Одной проблемой меньше будет!

В один из дней в строящемся городе раздался крик:

— Со стороны Казани движется большой отряд!

— В нашу сторону? — спросил я, посмотрев на точку в поле.

— Нет, минуют нас. Огибают по широкой дуге, — последовал ответ.

Меня что-то кольнуло и в этот момент я скомандовал:

— Взять их! Остановить всеми силами!

Явно этот отряд вывозил кого-то важного. Если бы просто захотели рвать когти, то сделали бы это по Волге, но отряд шел споро не просто так — у бойцов явно было задание остановить возможную погоню. А если у этого отряда есть такое задание, то и особа, ради которой они были готовы положить жизни, немаловажная. И следовало бы эту особу заполучить в гости!

Два отряда бросились вдогонку. Чтобы привлечь внимание противников, большой отряд кинулся по следам, а мы малым мобильным отрядом рванули наперерез.

Операторы дронов передавали, что от бегущих отделилась группа и рванула навстречу отряду, а основной костяк двинулся дальше. Как я и думал — они решили завязать бой, чтобы дать уйти основным силам.

Кого же татары сопровождали? Вряд ли самого хана, там и охраны было бы больше в разы и техники нагнали бы немеряно, а так… Скорее всего какую-нибудь шишку из мурз или ещё кого. Может и просто важный гонец из тех, кто должен лично передать какое-либо сообщение крымскому хану.

В общем, догоним — узнаем. Мы с Ермаком, Годуновым и ещё десятком ведарей мчались на мотоциклах наперерез основным силам.

Мы летели по степи, оставляя за собой клубы пыли. Мотоциклы ревели, будто звери, почуявшие кровь. Татарский отряд уже маячил впереди — темные силуэты на фоне алеющего горизонта. Они заметили нас и резко свернули в сторону, пытаясь уйти в распадок между холмами. Но мы были быстрее.

— Заметили! — крикнул Ермак, одним движением скинув с плеча автомат. — Сейчас палить начнут!

Годунов, не снижая скорости, рванул влево, отрезая возможный заход во фланг. Остальные ведари рассыпались веером, сжимая кольцо. Татары поняли, что проскочить не удастся, и резко затормозили. Броневик, который они сопровождали, рванул дальше. Видимо, там и была та самая важная цель…