Впрочем, призраки, о которых шла речь в послании, не были нормальными. По словам молодого мага, их поведение как раз и напоминало человеческое.

— Автор почти нащупал разгадку, — заметил молодой маг. — Сдвинутое зелье, иначе ненормальное… Вероятно прозрачные опоили им тех людей, и они потеряли рассудок.

Предположение друга показалось мне смешным. Подозревать каких-то жалких существ, неспособных даже разговаривать, когда есть грозный Глюкос, которого опасалась сама Заламея!

— То, что зелье ненормальное, и так понятно. Написано же, что за эпизодом стоит король страны Безумия. Зачем же приплетать сюда еще кого-то?

Андрис смотрел непонятно куда, не иначе как сквозь стену, и молчал. Вместо ответа он лишь неопределенно покачал головой. Силона забрала у него послание и так внимательно разглядывалажелтый листок, будто надеялась найти что-то еще, скрытое даже от нашего выдающегося друга. Все мы думали об одном и том же, но не осмеливались высказаться вслух. И тогда я решилась, раз уж больше некому было:

— Теперь ясно, от кого исходит главное зло. В фиолетовых горах затаились действительно очень странные призраки, и их жестокий король крайне опасен. Он околдовал Феерию и расставил на ней ловушки. И крестьян травил своим убийственным пойлом тоже он. Хоть мы и не знаем, чего добивается Глюкос, но последствия могут быть ужасными. Только подумайте, ему ничего не стоит заставить умереть всех людей на свете! Мы должны, нет, обязаны заставить его рассказать правду о событиях, о которых только что узнали. А заодно и обо всех остальных злодеяниях. У него наверняка их немало. Никто не возражает?

— Спросить стоит, — сосредоточенно глядя все в ту же сторону, откликнулся молодой маг. — Зелье, несомненно, принадлежит Глюкосу, но использовать его мог кто угодно.

— Да кто же еще, как не он? То есть, конечно, и другие странные призраки участвовали, ведь о них в послании тоже написано. Но приказы отдавал, разумеется, король.

Андрис не возразил. Он снял очки, устало потер покрасневшие веки и, наконец-то, взглянул и на меня. Я впервые увидела его глаза — прекрасные, пылающие, страдающие и сияющие внутренним светом. Одного их взгляда оказалось достаточно, чтобы заставить меня позабыть обо всем на свете, в том числе и о вредном характере Глюкоса. Неописуемый вихрь смешанных ощущений подхватил все мои шесть чувств, закружил и потащил куда-то, в сладкую бездонную глубину. А молодой маг смотрел и радостно улыбался. Ему, видите ли, весело было!

Что меня и разозлило. И помогло довольно быстро выбраться из пропасти, в которую я столь безотчетно рухнула. Подумаешь, магический взгляд! И не с такими справлялись. Мне вообще безразличны твои стремительные глаза!

Я обо всем этом подумала без диадемы — специально сняла, как Андрис очки. Играть, так на равных. Не возьмешь меня колдовскими штучками, хоть лучезарно улыбайся, хоть сверли энергетическим взглядом!

— Точно ты подметила, — сказал молодой маг, улыбнувшись, но улыбка у него получилась грустная и потому почти совсем безобидная. — Очки моя защита. У меня необычные глаза. Они видят сквозь стены и землю, читают мысли и многое другое, но почти совсем не переносят света. Солнечные лучи для них и вовсе погибель. Только здесь, в подвале, и могу без отражателя обходиться.

Что-то подобное я когда-то слышала. Великие волшебники, перед которыми трепетали миры, опасались самых невинных вещей.

— Но почему?.. — спросила я виноватым тоном, уже сожалея о своих глупых фантазиях. — И ничего с этим нельзя поделать?

— У магов всегда что-нибудь не в порядке. Известная истина: "нет в мире совершенства". Разве ты не замечала у себя чего-нибудь эдакого?

— Пока нет… Наверное, я не очень хорошая магиня?

— Если хочешь знать мое мнение, прекрасная! Просто тебе немного не повезло из-за серого камня.

Я уже не сердилась на Андриса — не он виноват в том, что его глаза подействовали на меня таким необычным образом. Вполне возможно, в том и состоял дефект, который обязана иметь всякая великая магиня. Вот у Силоны, например, ничего подобного не имелось. Она не падала в бездну, а спокойно сидела, все еще рассматривая загадочное послание из прошлого, и чарующий взор молодого мага нисколько ее не взволновал. Подруга, даже как будто и не поняла, что творилось в моей душе, и продолжала размышлять о содержании письма.

И все же он улыбался…

А мне, так вовсе было не до смеха. Видит сквозь стены! Не слишком ли? Пропала последняя надежда что-либо утаить от излишне талантливого юноши. Ну, положим, скрывать мысли я в скором времени научилась бы, но дневник уже не чаяла спрятать даже в сундуке. Как и все остальное его нищенское содержимое, которое мне совсем не хотелось выносить на всеобщее обозрение.

И тогда я решила: раз скрывать что-либо бесполезно, наоборот, открою! Вытащу фотографию, завернутую в скатерть-самобранку, и положу ее на самый верх кофра — пусть молодой маг глазеет на красивого и преуспевающего мужчину. Наткнется на него, и разглядывать остальное содержимое авось и расхочется.

В тот же вечер я связалась с Ризэллой. Просто так, захотелось поделиться некоторыми мыслями. О любви, например. Мы и раньше говорили с сестрой о подобных вещах. У нее-то с любовью все было в порядке — со своим мужем она расставалась всего лишь один раз, и то ненадолго, когда меня отправляли в Долину Фей. Тогда он не смог составить ей компанию и страдал в одиночестве, поджидая любимую супругу. В результате наше с ней общение сводилось к прерывистым коротким репликам, и мне оставалось лишь изнывать от скуки, пока милые наслаждались нескончаемыми позывными.

"Я так полагаю: идеальных людей нет, — мои трезвые рассуждения неслись по телепатическим проводам, радуя своей четкостью и правильностью, — у всех свои недостатки. И любить человека, значит, мириться с некоторыми из них. Есть, конечно, недостатки, с которыми ну никак не смиришься. Тогда такой тип не подойдет, лучше и не начинать его любить, прочного союза все равно не получится. Но бывают и незначительные недостатки, и их можно терпеть. Скажем, твой избранник занят очень важным делом. Очень-очень важным и нужным делом. И ему пока нельзя мешать, но потом, когда он… В общем… А ты как считаешь?"

Я вдруг так ясно представила себе, как улыбнулась Ризэлла, словно она находилась где-то рядом. Умеют же некоторые пересылать улыбку на огромные расстояния!

"Когда любят, недостатками умиляются".

Моя сестра, как всегда, была немногословна.

— Как выглядело озеро? — спросил молодой маг.

— Какое озеро?

— Второе черное. В которое вы чуть не врезались, если б Зюзя не вмешалась. Слава богу, успела.

Уже наступило утро, и мы стояли на поляне перед тремя приготовленными к полету воздушными змеями и обсуждали детали грядущего мероприятия.

— Так ты и это видел?

— Да, и представить не мог, что ты не умеешь управлять кораблем.

Наверное, я должна была умилиться: за нами нахально подглядывали! Интересно, с какого момента, уж не с самого ли начала путешествия? Во всяком случае, молодой маг был осведомлен о двух черных водоемах, один из которых находился глубоко под землей, в жилище гномов.

— Обыкновенное озеро. Не лучше и не хуже первого.

— То, которое в Пещерии, я почти не видел. Слишком много преград, — признался Андрис. — Да и второе не очень отчетливо, из-за того же.

"Ага, значит, и на тебя управа имеется!" — подумала я не без злорадства.

— Меня не только озеро интересует, но и его окрестности. Есть идея.

Мы насторожились, так как, памятуя Сумасбродную кукушку и светящуюся краску, не ждали ничего хорошего от фантазий преуспевшего во многих начинаниях мага.

— Под черным озером должен быть склад волшебных вещей. Дрын его открыл, но так расстроился, что начисто забыл туда дорогу. Помните, он купил план с золотыми крестиками? Ими, как оказалось, помечены входы в засекреченное хранилище, и самый большой, главный, и есть озеро. Заколдованное, если кладоискатель не ошибся. Вроде бы кто-то применил древнейшие заклинания, и получилась почти настоящая черная дыра.