Откинув капюшоны, мы поплелись назад, навстречу нашему другу, который замешкался, запихивая в рюкзак разбросанные выпью вещи. Сапоги так и норовили снова взлететь, и их приходилось придерживать за специальные поводки. Чтобы не упасть, подруга наклонилась вперед и внимательно смотрела под ноги. Я перемещалась таким же образом, скользя по безупречно гладкой площадке и стараясь удерживать равновесие, а заодно и ощущение счастья. Очень мешала не вовремя подоспевшая Зюзя. Никак от радости встречи она выдирала своим острым клювом серебристые чешуйки из моего чудесного панциря. Однако, несмотря на бурное проявление птичьей любви, мне все же удалось сохранить эйфорию — не зря столько времени тренировалась!
Вдруг Силона замерла на месте, тупо уставившись себе под ноги. Я тоже посмотрела в том же направлении и обомлела. Прямо под нами, во льду, словно манекен за стеклянной витриной магазина, неподвижно лежал юноша. Его бледное красивое лицо с закрытыми глазами было обращено к нам. Длинные черные волосы разметались и застыли в ледяном плену.
— Наверное, замерз, — пролепетала подруга, еле шевеля губами от ужаса.
Ситуация для тренировки была самая подходящая, но как ни пыталась я удержать ослабевшее ощущение счастья, оно мгновенно улетучилось.
Гл. 23. В летнем домике
Мы простояли в одном положении, боясь пошевельнуться, до тех пор, пока не подошел наш гениальный спутник. Зюзанна, которой наскучило потрошить мою одежду, изучала окрестности, полностью игнорируя происходящее. Приблизившись к страшному месту, молодой маг сначала с удивлением на нас взглянул, а затем расхохотался. Такое поведение показалось мне верхом неприличия, от негодования я даже не смогла найти нужных слов. Зато Силона возмущенно воскликнула:
— Тут такое! Человек замурован, а ты!
Ничего не говоря, наш друг опустился на колени и приложил ладонь к прозрачной ледяной тюрьме над головой незнакомца. Я невольно зажмурилась: из-под рук молодого мага поднялся столб водяной пыли. Какое-то время ничего не было видно, кроме искрящихся в солнечных лучах капель. Затем пар рассеялся, рассыпавшись жемчужным градом, а незнакомец, которого мы посчитали погребенным в льдине, сел и протер глаза.
— Владар, — представил его Андрис.
— Да, он самый, — сонным голосом подтвердил неожиданно оттаявший юноша.
Мы назвали свои имена и по очереди пожали ему руку. Она оказалась на удивление теплой. Воскресший молодой маг смотрел то на меня, то на Силону с нескрываемым изумлением. Вероятно наши белые от ужаса лица говорили ему о многом.
— Не ждал вас так скоро. Сообщение получил, но думал, успею… — произнес он виноватым голосом. — Жалко. Хотелось встретить гостей по-хозяйски, да вот, незадача, две недели не спал! Пришлось тут побегать…
Владар не рассказал, за кем так долго гонялся, а мы не спросили, потому что еще не совсем очухались от знакомства с лучшим другом Андриса.
Молодые люди минут пять обсуждали преимущества семимильных сапог перед воздушными змеями и феномен появления полой выдры на Земле. Потом нас повели в апартаменты хозяина снежных просторов.
Это был самый потрясающий дом из всех, какие мне когда-либо довелось видеть. Наш новый знакомый устроил жилище в обширном гроте, высеченном в скале. Дверью служило тщательно отполированное ледяное зеркало. Когда мы с Силоной подошли к нему, оно ворчливо зашипело и воспроизвело только два наших отражения. Остальные его как видно не заинтересовали и остались без внимания. Отворялась дверь тем же способом, которым Андрис разбудил своего приятеля, и так же легко воссоздавалась и затворялась — одним движением руки.
Мы вошли в довольно прохладное даже для этих суровых мест помещение и остановились, пораженные представшим зрелищем. Потолок и стены, покрытые толстым слоем льда, вряд ли могли обеспечить уют необыкновенной обители. Пол был засыпан снегом, и узорчатые снежинки сверкали и переливались ликующими холодными огоньками. Прямо перед нами высился огромный обледенелый валун, а около него громоздились горбатыми сугробами груды не менее обмерзших камней разных размеров. Ну и друг у Андриса, даже Фавею переплюнул!
Владару, видимо, мое мысленное сравнение не понравилось, и он поспешил дотронуться до одной из длиннющих сосулек, свисавших с потолка. Она тут же вспыхнула ярким пламенем, стало светло и тепло, и уже знакомые нам жемчужины, искрясь, посыпались со всех сторон.
Когда драгоценные осадки благополучно растаяли, мы с удивлением обнаружили, что ледяная пещера превратилась в большую светлую комнату. На полу лежал пушистый ковер, на потолке светилась люстра, валун переформировался в стол, покрытый скатертью, которая почему-то оказалась цветной. Да и все остальные вещи — стулья, кресла и диван, расставленные кое-как — не были белыми. Яркие расцветки радовали глаз, одновременно ошарашивая полным несоответствием друг другу. Повсюду в жутком беспорядке возлежали стопки книг, валялись инструменты, в углу сверкал невероятным количеством носиков погнутый металлический чайник, на стене висел сложенный воздушный змей. Несколько внутренних стеклянных дверей, как я легко догадалась, вели в соседние ответвления грота.
— Вот и моя скромная халупа, — оправдывался сконфуженный владелец несусветного скарба, разгребая завалы, чтобы гости смогли присесть. — Временное жилье. Летний домик.
Мы уже не удивлялись, когда на наших глазах небольшие снежки и ледяные кубики начали превращаться в продукты питания. Они и близко не напоминали обеды, приготовленными Заламеей, так как представляли собой самые разнообразные, но совершенно не совмещаемые съестные припасы. Закадычный друг Андриса питался чипсами, конфетами, жвачками, фруктовыми коктейлями и минеральной водой. К сожалению, на сей раз, у меня не было с собой скатерти, и нам пришлось довериться вкусам хозяина.
За трапезой мы узнали, что предмет, который я приняла за чайник, обладал множеством полезных свойств и был особо уважаем своим владельцем. Он одновременно являлся дрелью, телескопом, прожектором, орудием моментальной защиты и пылесосом. Я долго переворачивала его и восхищалась, наблюдая за тем, как многочисленные носики чудного прибора то удлинялись, то укорачивались, в зависимости от того, какое из его волшебных качеств меня интересовало.
Владар предупредительно отворил для нас все имевшиеся в доме двери. Пока мы с Силоной изучали соседние помещения "халупы", заполненные подобным же барахлом, два друга беседовали.
— С чего вдруг Бесцветному вздумалось устроить склад? — донеслось до моих ушей. — Никак, воевать собрался!
Говорил Андрис. Его слова прозвучали столь непринужденно, словно обсуждались права вздорного соседа, установившего гараж на общественной детской площадке.
— Дед сказал, будто им велено красть волшебные вещи, — последовал ответ.
— Зачем? Они и без того достаточно преуспели в искусстве колдовства.
— А лишить магов силы? Чтоб никто не смог противостоять замыслу бесцветного придурка? Не расспросил я Деда как следует, не до того было. Как раз подоспел охотничий сезон на хищных и ящериц. Видел? Изловил вот…
— А Дед знает, что замыслил Бесцветный?
— Чего-то знает, о чем-то догадывается.
— Думаешь, ему можно доверять?
И, после паузы:
— Предполагаю, да… Другого выхода у нас все равно нет.
— Не аргумент.
— Ну, хорошо. Можно доверять.
Некоторое время было тихо, затем Андрис сказал:
— Во времена, когда Бесцветный числился Властелином Черных Чар, он признавал только магическое оружие, а все остальное и в расчет не ставил. Видать, изменился не только внешне.
Тут уж я решила вернуться и присела рядом с собеседниками. Силона с сожалением отложила склеенное из множества мельчайших осколков зеркальце и последовала моему примеру. Молодые маги продолжали рассуждать о том же, но называли теперь обесцветившегося властелина бездарным императором. Послушав немного и ничего не поняв, я потребовала:
