— Но это же самое первое, что следовало выяснить!

— А что я могу поделать? Даже Яга, и та в сомнениях, с ней уже связались. Что-то где-то увидела, чего-то почувствовала. Знаешь, как это бывает? И все, ничего конкретного. Заламея в замешательстве. Обещала посоветоваться со своими старыми друзьями.

А между тем, медлить было нельзя, ведь серый "камень" уже летел. И хоть теперь нам оставалось добыть всего-навсего один, беленький "камешек", его предполагаемые размеры смущали. Искать подобную махину в пещере горы, даже Золотой, просто смешно. И кто знал, каких еще сюрпризов можно было ожидать от Бобоа, этого неуемного великанища, которого даже трудно представить себе в полный рост? Такой не остановится, потерпев неудачу.

Честно говоря, летучим кораблем занимался только Андрис, а мы с Силоной лишь наблюдали. Он же приладил шатер отдохновения, но ради экономии времени загрузил его копиями музыкальных сказок, которые нашлись в моем запаснике. Благодаря Ризэлле, их там хватало — слушать, не переслушать. Герметичный купол молодой маг устанавливать не стал, так как сам никогда его не использовал, считая малодейственным.

— Не переживай из-за Бобоа, — успокаивал меня наш друг. — Подумаешь, кинул тупой исполин мячик и попал в отворенные кем-то врата. Все образуется, вот увидишь.

— Астероид из волшебной галактики чем-нибудь отличается от обычного? — спросила я.

— Разумеется. Он обладает магической силой, но не в руках такого увальня, как Бобоа. Подобные типы не любят разбираться с премудростями. Им бы что попроще. Метнуть, раздолбить — самое для них оно! Тем легче будет с ним совладать.

Меня интересовало и еще кое-что:

— У Заламеи тоже такие же стремительные глаза, как у тебя?

— Нет, она телепатирует по другой причине. Змеи не слышат, а осязают языком. Вот бабуле и приходится ловить мысли во время беседы. Для непосвященных такое поведение выглядит некорректным.

Да уж, точно — по другой… Старшая сестра Ядвиги узнавала лишь о том, о чем думала я, Андрису же каким-то образом удавалось выяснять больше, гораздо больше!

Поддержка молодого мага одновременно и приободрила и возмутила меня. Опять ему стало известно обо всем, о чем я говорить не собиралась. Он, как и обещал, смастерил для меня охранную диадему, но к новой защите еще надо было привыкнуть и не забывать вовремя подливать воду в капсулы. Одно успокаивало: необходимость скрывать мысли в скором времени отпадала, не сегодня-завтра мы с подругой намеревались распрощаться с талантливым юношей и отчалить. А за свои самые сокровенные мечты я не волновалась. Хоть в дневнике, несомненно, имелись следы мыслей, он был надежно спрятан в моем дорожном сундуке. Его запоры оказались не слишком надежными, но Андрис не стал бы подобно Фавее взламывать замочки и рыться в чужих вещах.

Покончив с воздушным змеем и перекусив, мы решили напоследок снова прогуляться по лесу. Заламея отправилась советоваться с друзьями, и нам пока все равно нечем было заняться.

По дороге я молчала, знала уже: стоило только задать вопрос, и на тебя обрушивался шквал рассуждений об известных и неизвестных научных, магических, житейских, высоких и не очень материях. А пытаться угнаться за неистовым потоком многогранных мыслей молодого мага все равно что сплавляться в хилой лодочке по бурной реке — опрокинет, вытряхнет и утащит за собой, как ни старайся удержаться самостоятельно.

Силона начала было выяснять, мог ли белый камень затаиться в какой-нибудь черной дыре, но я не поддалась на провокации. И Андрис, сразив мою подругу очередными аргументами, сразу же перешел на другую тему. Вероятно чтобы поднять нам настроение перед предстоящими тяжелыми испытаниями, он рассказывал о своих повседневных развлечениях, заменявших ему стажировку. Например, как-то ему пришло в голову сотворить бесконечно светящуюся краску и выкрасить ею хвосты хищников во всей округе. С тех пор бедным животным приходилось поджимать эту часть тела во время охоты, чтобы не обнаружить раньше времени своего присутствия. Как ни удивительно, но рядом с бесчисленными изобретательскими талантами молодого мага в нем прекрасно уживалась отчаянно беспечная, почти детская неугомонность.

Раз десять, не меньше, мы бегали проведать Сумасбродную кукушку. Наш веселый друг что-то у нее спрашивал и подсовывал ей остатки изжеванной сосновой иголки, которую, как оказалось, он так и не выбросил. После беседы, состоявшей сплошь из однотипных "ку-ку", нас повели на поляну, где мы с подругой повстречались ночью с землекопом. Никакого желания туда возвращаться и опять ощущать тени неизвестных, рыскавших в ямах Дрына, я не испытывала, но не хотелось спорить с Андрисом перед скорым с ним расставанием. К тому же мне все больше и больше нравился этот умный жизнерадостный юноша. С ним было весело и интересно, я многое узнала и за многое была ему благодарна. А теперь даже могла скрывать от него свои мысли. И в то же время… Хорошо ему рассуждать о природе антимира и о том, насколько опасен громила с астероидом в руках! Нам же с Силоной предстояло как-то отбиваться от сумасшедшей планеты.

А ведь поначалу мне и в голову не приходило, что придется спасать Землю. Я собиралась сделать совершенно другое — создать чудесную страну для всех несчастных, калек и обездоленных, для тех, кому просто не повезло в жизни. В общем, осчастливить мир. Но необузданный великан Бобоа неожиданно встал на моем пути.

Из глубин леса донеслись короткие лающие звуки:

— Кьяк-кьяк!

Кто-то словно предупредил об опасности и сразу же замолчал. Потом еще и еще, и снова жуткое молчание.

— Беркут, — поспешил сообщить молодой маг.

— Тогда понятно, — подруга вздохнула с облегчением. — Территорию охраняет, чужаков отпугивает.

— Возможно, и так…

Мы вышли на знакомую поляну, и я увидела, как большой черно-бурый беркут взлетел и уселся на ветке сосны, искореженной молнией.

— Не улетает, — удивилась Силона. — Наверное, дрессированный, с людьми когда-нибудь жил.

— Думается, этот жил с кем-то другим. Дерганый больно.

Меня не тронула оценка Андриса, и вообще, интерес к птице мгновенно пропал, настолько вопиющей была представшая перед нами картина разрухи. Когда мы с подругой пробегали здесь в полутьме, я ничего особенного не заметила в слабом свете ручных фонариков, которые Дрын развесил на ветках. Тем более что следила исключительно за кладоискателем и думала лишь об одном — как бы побыстрее смыться от звероподобного диггера, пока он не очухался. Теперь же воочию увидела, как феи помечают клады. Огромная обугленная сосна накренилась и застряла, упершись верхушкой в другое дерево. За землю она держалась двумя-тремя корешками, остальные торчали наружу. Почерневший ствол раскололся, а пожухлая трава вокруг него была усеяна сухими иглами.

Рядом с пострадавшей от молнии сосной, на краю глубокой ямы сверкал ржавыми петлями небольшой сундучок с откинутой крышкой — видимо тот самый, когда-то наполненный стариннымимонетами. Кладоискатель отдал их за план с золотыми крестиками, которые якобы отмечали места, где были зарыты ломившиеся от несметных сокровищ клады. Я, как и Андрис, в том сильно сомневалась, но все могло быть…

Содержимое сундучка представляло собой кучу полуистлевших бумаг, кем-то уже разворошенных. Теперь я знала, кем, и со смехом вспоминала свои недавние страхи, вызванные смутным ощущением присутствия в ямах незнакомцев. А в них, как оказалось, рылись звери и птицы, возможно, даже и тот самый беркут, что внимательно наблюдал сейчас за нами с ветки поверженного дерева.

Мы склонились над находкой. Вечный кладоискатель оказался прав — пожелтевшие клочки чьих-то старых записей с расплывшимися чернилами вряд ли могли представлять какой-то интерес. Что бы ни было на них написано, никому уж о том не узнать. Разумеется, Дрын забрал самое ценное.

Молодой маг увлеченно ворошил бумажную груду. Он что-то искал, и мы вежливо стояли рядом. От нечего делать я рассматривала беркута. Очень большой, с загнутым крючком клювом и огромными крыльями, черно-бурые перья которых растопырились веером подобно холеным пальцам. Голову и шею красавчика венчало золотое оперение. Ну прямо птичий король! Или, по крайней мере, вельможа из венценосной свиты. Точно такой же украл у меня тетрадь с инструкциями. Потом, наверное, обронил, а Зюзя подобрала, и мое имущество возвратилось ко мне, лишившись лишь одного листочка. Впрочем, все беркуты были для меня "на одно лицо", и нынешний — не исключение.