— Ну прошу тебя, перестань! Не плачь, пожалуйста! — уговаривала я подругу. — У нас теперь инструкции есть. Ты же из-за них так переживала. Ради тебя все их выучу, обещаю! Подожди еще чуть-чуть, скоро уж будем в Долине Фей, и все решится. А хочешь, прямо сейчас напишем письмо моей маме и отправим его с голубкой? Спросим, как найти старшую сестру Ядвиги. Она там же, недалеко живет и, если вдруг что-то не заладится, непременно нам поможет.

На самом деле я понятия не имела, где жила сестра хозяйки лесного магазина. Перед отбытием на свою обожаемую планету, Ризэлла сказала:

— В случае необходимости разыщи Заламею, старшую сестру Ядвиги.

Вот и все. Разумеется, я тогда считала, что ничья помощь мне не потребуется, и не расспросила как следует, где искать эту достойную даму. Да и теперь только для успокоения подруги предложила запасной вариант, уверенная, что он не пригодится. Ведь мы летели к великой фее, и думать еще о ком-то было просто смешно. Всего-то требовалось отладить волшебную палочку, с чем повелительница воды, несомненно, справилась бы, и надобность в родственниках Яги отпала бы сама собой.

Мои слова подействовали, и мы сразу же написали письмо маме, но пока не отослали. Во что бы то ни стало, надо было дотянуть до встречи с наставницей и выяснить у нее про антимир. И я придумала достойное объяснение:

— Отправим из Долины Фей. А то как голубка найдет обратную дорогу?

Силона согласилась. Откуда ей, бедняжке, было знать, что магическая птичка всегда возвращалась к своей подружке, где бы та ни находилась?..

Зато и мне пришлось выполнять обещание. И я снова взялась за инструкции, хоть и понятия не имела, зачем они нужны теперь, когда до чудесной Долины Фей оставалось всего ничего — меньше суток лету.

Успокоившись, Силона снова уставилась на горные хребты. Я немного постояла рядом с ней, чтобы окончательно удостовериться, что она забыла о туристах. Сначала под нами неспешно скользилизаболоченные холмы, а кое-где по каменным ступенькам плоскогорий, огибая пригорки, бежали голубые речушки. Но вскоре ландшафт изменился, и поплыли остроконечные скалы, совершенно голые, без какой-либо растительности. Ради подобной "красоты" страдать, вдыхая разреженный воздух, уж точно не стоило. Посоветовав подруге последовать моему примеру, я вернулась в шатер — зубрить инструкции.

— Ой! Лалинта, иди сюда! Что там такое чернеет?

В тот же момент воздушный змей отчаянно замахал крыльями, словно борясь с невидимым препятствием, резко сбросил скорость и начал снижаться. Предчувствуя еще одну неприятность, я проверила по плану в тетради — нет, рановато для посадки, — затем быстро подошла к перилам и, обвязавшись канатом, посмотрела вниз. В горной котловине, окруженное отвесными скалами, сверкало черное пятно. Мне послышался не то шелест, не то шепот, исходивший из него.

— Вроде озеро. Только почему-то черное. Прямо, как в подземелье! Но там было темно… И, по-моему, оно что-то говорит!

Некоторое время мы обе старательно прислушивались, но в ушах свистел только ветер.

— А почему мы спускаемся? — опять спросила Силона. — На Долину Фей не очень-то похоже!

Летучий корабль неистово колотил крыльями по воздуху, будто пытаясь подняться. Действительно странно. В маминой тетрадке я не нашла ничего, что объяснило бы задержку. Там предлагалось лишь внимательно следить за дорогой.

— Наверное, специально, чтобы озеро поближе увидеть. Надо присматриваться к тому, что попадается. Так в инструкциях написано.

Черное чудо, встретившееся нам, несомненно того стоило. Оно блестело в каменной лунке, похожее на огромную жирную кляксу, случайно поставленную на залитой солнцем картине. Даже в соседстве с угрюмыми бесцветными горами новое озеро выделялось какой-то необъяснимой отчужденностью. Отгородившись от мира скалистыми зубцами, оно, казалось, жило иной, внутренней жизнью. Мы уже снизились настолько, что чуть не протаранили днищем корабля верхушку одного из утесов, и я увидела на гладкой, словно отполированной поверхности воды наши блеклые отражения, но только мое и Силоны. Воздушного змея со всем содержимым словно и не существовало. Надо же, какое необычное зеркало! Черное.

Мы спускались все ниже и ниже, и все отчетливее становился тихий шуршащий звук — озеро и впрямь что-то говорило. Когда вокруг нас сгрудились каменные стены, я, наконец, услышала, что:

"Дружба смешна… любовь обманчива… — журчал вкрадчивый голос. — Повсюду злоба… безысходность… мрак… ужас… и больше ничего… ничего…"

Эхо повторяло каждое слово, усиливая его, искажая и перемежая с остальными, так что получалась полная неразбериха, но, как ни странно, все было понятно. Затем пошла сплошная тарабарщина, бессмысленный набор шипящих и свистящих звуков, и опять объяснений не требовалось. Я и сама знала, что впереди меня ждали лишь кошмары и неприятности. И вдруг с удивлением и ужасом подумала: зачем же куда-то несусь, да еще и подругу тащу за собой?

"Пойдешь туда, незнамо куда…"

А мне совсем, совсем туда не хотелось! И я закричала:

— Не хочу, не хочу, не хочу!

Испуганный взгляд Силоны говорил сам за себя: она испытывала те же чувства, что и я. Мы обе желали только одного — немедленно вернуться домой.

— Ну же, ты, ушастый, разворачивайся, мы возвращаемся!

Если б я умела управлять летательным аппаратом, на том наше путешествие и закончилось бы. Но я не умела. И воздушный змей, вдруг зависнув над черной водой, остановился, словно в нерешительности. Неужели до него чего-то дошло?

— Давай, давай же, быстро! Туда, назад!

Однако глупое судно продолжало парить над озером, не спускаясь и не поднимаясь. Видно было, с каким трудом корабль удерживался на весу, что-то будто придавливало его, заставляя трепыхаться, подобно попавшей в сеть птице. И мы, как завороженные, не отрывали взглядов от беспросветной бездны. И, чем дольше я в нее смотрела, тем яснее понимала, что только к ней и стремилась всю жизнь. Все остальное теперь казалось пустым и ненастоящим. Все меня предали — и любимый, и родственники. Им безразлично, что будет со мной, а мне и подавно… Незачем жить, раз никому не нужна. Только черному зеркальному озеру…

"Эх, магические карандашики что ли туда запустить? — блеснула в голове слабая мысль. — Нельзя, я же еще не успела прочитать, как ими пользуются. Нет, все равно брошу! Все равно…"

И то была моя последняя попытка как-то изменить ситуацию — мне становилось все хуже и хуже. Я уже ничего не смогла бы сделать, потому что совершенно не владела собой. Скрытая в глубинах озера жуткая силища не отпускала ни на секунду. Вот уже и никаких мыслей у меня не осталось, даже мрачных, все высосала коварная бездна, неустанно тянувшая нас в свою холодную пучину.

Воздушный змей снова начал медленно снижаться, уже почти не сопротивляясь. Зацепившись длинным ухом за острый край скалы, он беспомощно повис на ней. В глубине души мелькали остатки сознания: надо что-то делать, как-то бороться, еще несколько мгновений, и случится ужасное… Лицо подруги стало подобно белой маске, но сил противиться злой напасти, исходившей из приближавшейся черной глади воды, не было ни у нее, ни у меня. Я отбросила в сторону страховочный канат — зачем он мне? Силона тоже освободилась от ненужных пут. Полное безразличие ко всему на свете овладело нами, и, перегнувшись через борт летучего корабля, мы обе тупо смотрели в непроглядную черноту, а палуба кренилась все больше и больше.

Внезапно откуда-то вынырнула Зюзя. Распластав крылья у нас перед глазами, она закрыла своим телом озеро. Я, как ошпаренная, отпрянула от бортика и облегченно вздохнули. Силона упала рядом, а выпь, огласив округу победным ревом, многократно отраженным скалами, вновь унеслась в неизвестном направлении. Корабль сразу же взвился в вышину.

Лежа на теплом деревянном полу и приходя в себя, я снова обрела способность думать. И все мои новые мысли крутились вокруг одного. Что же такое случилось, почему мы обе потеряли контроль над собой? Да ладно, обе — я потеряла! Я, будущая великая магиня, позволила какой-то черной лужице овладеть моим сознанием, и она чуть не погубила нас обеих. Жуткое озеро, как видно, пожирало все, что могло поймать. Подобно гигантской губке оно поглощало свет и даже каким-то непостижимым образом впитывало мысли! И при том, как ни парадоксально, умудрялось быть еще и зеркалом — я ведь видела наши отражения в черной воде.