Мне не понравилось, как пренебрежительно отозвался молодой маг о маленьких бородачах. Их трудолюбие вызывало у меня лишь симпатию. Шутка ли, столько камней понаделать! Увлеченность гномов любимым делом, порой, действительно доходила до фанатизма, но в хорошем смысле слова…

"Не бывает такого! Фанатизм он и есть фанатизм. И доходит только до маразма". — "Это почему же? Да ты… Да они…"

Пока я размышляла, как бы покруче ответить на наглое телепатическое вторжение, произошла смена декораций. Лес снова исчез, и мы оказались неизвестно где, в полной темноте. Сырой холодный воздух — вот и все ощущения. Похоже, мои недавние опасения насчет глухомани подтверждались. Как-то сразу расхотелось о чем-либо спорить. Главное, не было понятно, с кем.

— Ой! — раздался голос подруги за моей спиной, — Жуть, какая темень! И, надо заметить, несколько прохладно.

Слабый свет матовой трубочки осветил склизкие стены, и стало тепло. Оглянувшись по сторонам, я поняла, что мы в Пещерии. Так как нас занесло в далекое прошлое, когда подземное государство только начали строить, то и все здесь выглядело иным — коридоры короткие, потолки низкие, и стояла необычайная тишина. Тем не менее, сомнений у меня не оставалось: совсем недавно мы с Силоной в сопровождении маленьких бородачей пробирались где-то здесь по холодному лабиринту. Тогда гномов было много, они несли факелы, и отовсюду слышались веселые песни и звуки горна.

Молодой маг приложил палец к губам и повел нас вглубь пещеры. Светлый кружок выхватывал из кромешной тьмы кусочки неровного пола и покатых стен, и казалось, будто мы карабкаемся по склонам гор, и то были самые первые каменные сооружения. После поворота впереди засияло зарево. Я не решилась спросить вслух, что там такое, а безмолвной речью не воспользоваласьпринципиально, чтобы не давать кое-кому повода думать, будто меня устраивало беспардонное чтение мыслей.

Становилось все светлее и светлее. Вскоре надобность в лампе отпала, и молодой маг ее выключил. Он остановился перед распахнутой настежь дверью и знаком пригласил нас войти. Едва ступив на порог небольшого помещения, я зажмурилась, такой яркий свет полоснул по глазам. Силона закрыла лицо руками.

— Тут что, первозданное солнце прячут? — спросила она шепотом.

Из-за слишком мощного освещения мы ничего не видели, и пришлось довольствоваться объяснениями Андриса. Выяснилось, что в пылающей каморке горел немеркнущий факел. Охранный талисман гномов, словно скромный одинокий цветок, торчал из некоего подобия вазы, которая стояла на полу. Ни витражной колонны, ни мозаики на стенах, ни соляных косичек на потолке не было. Их тоже еще не сделали.

Мы двинулись дальше, но почему-то на цыпочках и, снова погружаясь в темноту, прокрались к следующему закутку, где и притаились перед еще одной таинственной комнатушкой, у которой и вовсе не было двери. Как видно хозяева, если, конечно, таковые имелись, не считали нужным от кого-либо прятаться.

"Не от кого", — прожужжало в ушах, но я сделала вид, будто нечестные телепатические приемы меня не касались.

Молодой маг включил осветительную трубочку, но опустил ее очень низко, да вдобавок прикрыл рукой, так что свету почти не прибавилось. От кого мы скрывались? Ведь окружающее было просто рассказом. Ну, или кинофильмом.

Новая комната оказалась темной и к тому же узкой и вытянутой ввысь. Мы не вошли в нее, а только заглянули. Почти все свободное пространство занимал какой-то громоздкий прибор. Его длинная труба тянулась вверх и терялась из виду, пропадая в беспроглядном мраке тесного пещерного свода.

"Обсерватория", — снова промелькнуло у меня в голове.

Это сообщение я тоже проигнорировала — и сама, без подсказки, догадалась, ведь Андрис уже упоминал о телескопе. Правда, то, что мы увидели, больше походило на изрубленную каменную глыбу, но откуда мне знать, как выглядели древние астрономические приборы! На округлом валуне буквально в обнимку с трубой сидел гном в колпаке и робе, перепоясанной широким ремнем. Несмотря на сумеречное освещение, узнать прилежного астронома не составило особого труда — Самый Старый Старейший нисколько не изменился за сотни веков, разве что борода была чуть короче.

И тут у меня вдруг возникло странное чувство: если я сейчас поздороваюсь, мне ответят. От неожиданной догадки даже закружилась голова — мы не простые зрители, нас тоже можно увидеть и услышать! То есть все вокруг было настоящим, молодой маг действительно затащил нас в далекое прошлое… И в то же время — кто б сомневался? — мы шли по лесной тропинке, а он просто рассказывал. Необычно, красочно, но рассказывал. И в таком случае окружающее могло быть лишь иллюзией.

"Не то и не другое, — донесся до меня немой ответ. — Не реальность и не кино, а воссозданные образы. Они настолько натуральны, что реагируют на малейший шум".

Подземный ученый муж не отрывал глаз от окуляра и время от времени озадаченно похмыкивал.

"Чему он удивляется?"

Я сама задала безмолвный вопрос, не сомневаясь, что меня услышат. И тут же невидимой волной нас вынесло из пещеры.

Мы плавно опустились в какой-то глубокий колодец и, стоя на мокром полу, увидели, как наверху за нами захлопнулась крышка. Вновь все погрузилось во тьму, и мне опять стало немного страшно. Хоть я и уговаривала себя, что просто слушаю увлекательный рассказ, или, вернее, присутствую на своеобразном спектакле, но уж очень все было натурально. Подруга схватила меня за руку, вероятнотоже от страха.

"Почему он не включает свою трубку?" — подумала я с некоторой толикой раздражения, и в то же мгновение потолок над нами осветился, и мы увидели звезды.

— Еще одна обсерватория?

— Планетарий. Он не на Земле, а на Феерии, в потаенном месте. Здесь находится осколок одного из Зеркал Вселенной.

— Каких зеркал?

— Зеркал Вселенной. Они разбросаны по галактикам и запоминают все, что в них происходит. С запозданием, но точно. Отыскать Зеркало сложно, зато тот, кто его найдет, становится свидетелем событий, когда-либо происходивших, хоть миллионы лет назад. Изображение можно прокручивать словно кинопленку.

— Надо же, и тут зеркала!

— А что в том плохого? По-моему, удобно.

Я мысленно прикинула, сколько же всяких волшебных зеркал повстречалось на нашем пути. Получилось не так уж и много, всего-то три — черное, золотое и малютка. Теперь к ним добавилось еще одно, правда, почему-то не целиком, а всего лишь осколок. В общем-то, он мне понравился. Силоне тоже, судя по ее восхищенному взгляду. А посмотреть было на что! Наверху, на потолке Планетария сияли причудливые созвездия. Они поблескивали, словно живые огоньки, кружились и водили хороводы.

— Хороши, да? Таких сейчас уж нет.

Я промолчала, потому что к своему стыду не особенно преуспела в астрономии. Только о том и знала, что нашла в волшебной книге, но она выдала мне полную белиберду про какие-то сумасшедшие астероиды и рождение комет. Подруга тоже не поддержала разговор и, видимо, по той же причине. Андрис улыбнулся:

— Заметьте, нет в волшебной галактике, то есть там, где находится Феерия. Ваши знания тут ни при чем, ведь вы никогда не были в той части Вселенной и вряд ли могли достать атласы.

Молодой маг смотрел на меня, и с его лица не сходила въедливая улыбочка, в колдовской силе которой мог усомниться только полный профан. Сглотнув кислый комок, застрявший в горле, я спросила:

— Выходит, каждое Зеркало показывает прошлое той галактики, в которой запрятано?

— Именно. Но, к сожалению, Зеркало волшебной галактики кем-то разбито. Пока нашелся только один осколок, в него мы сейчас и смотрим. Поэтому многого не увидим. Вот если найти и собрать воедино все мельчайшие кусочки, можно узнать намного больше.

— И все-таки в этом обломке отразилось прошлое волшебной галактики, так?

— Да, но не полностью. На осколке осталось только несколько событий. Представь, что будет, если отрезать кусок кинопленки. Почти так же и здесь. Но хоть что-то. Например, гибель звезд. Если не боитесь, посмотрим, как все происходило.