Я пригляделся повнимательнее и добавил свои пять копеек в его рассуждения:

– Всё-таки «Кладезь памяти». Сам посмотри!

Я провёл пальцем по огромной руне. Пыль осыпалась, и рисунок в этом месте стал более явным и отчётливым. Огромная руна была выведена в камне сотней других, мелких рун, в том числе и сходных с ней самой. Натуральный склад рун, не иначе. Наверняка автор задумал к этому бурелому из веточек и палочек какой-то смысл (книг без смысла не бывает, даже если в ней только буквы, азбука тому доказательство), но уловить его нам пока не удалось.

Даже в памяти Минадаса не было ничего вразумительного, и будь он тут — только руками бы развёл. Дескать, это письмена древнейшей эры, ещё до какого-то там исхода, потому о них ничего не известно. Он уже сталкивался с подобными, и обломал на этом зубы. Стало быть, сегодня мы с Серёгой о их письменности знаем больше, чем они сами.

Ладно, оставим это всё на совести автора рунической книги и пойдём дальше.

Ещё метров пять однообразных коридоров, и мы оказались в комнатке. Небольшой, не больше тридцати квадратных метров площадью. Стены всё так же каменные, без изысков и даже без рун. В потолке комнатки нашлась пара световых окошек, через них пробиваются аккуратные лучи (преимущественно, справа, от солнца, что не может не радовать мой больной в этом мире рассудок — могли и с запада поутру светить), потому я погасил своё заклинание. Зачем «лампочку» зазря жечь?

В лучиках изящно плавали пылинки и это прибавляло картине ещё большее ощущение древности всего окружения, как на старом дедушкином чердаке. Все лучи из потолка сходились на одной точке, выхватывая ровный круг в пару метров в диаметре, сходясь на одном.

На большом деревянном троне.

На секунду пространство вокруг нас озарила вспышка жёлтого света от молнии и рядом с нами появился Минадас.

Едва появившись, он начал читать разные заклинания, проверяя окружавшее нас пространство на магические ловушки и прочее. Никаких охранных заклинаний, помимо небольшой иллюзии, с которой мы уже столкнулись на входе, он не обнаружил, зато ему высветилось приветствие. Перед ним загорелись ярко-жёлтые письмена на древнем руническом наречии, которые маг поспешил зачитать вслух:

– Вы стоите у трона Вотандина. Поверните вспять, если не готовы познать мудрость бытия.

– Вотандин? – Переспросил я. – А кто это? Вроде знакомое имя.

– Я натыкался на это имя в библиотеке Совета. По преданиям, это великий маг древности, инициатор Великого Исхода Народов.

– Что ещё за исход? – Буркнул Борода, стягивая с головы шлем, чтобы почесать макушку. Заодно патлы решил пересобрать.

– Великий Исход был вынужденной мерой. Наш мир в те времена был перенаселён, и земли всем не хватало. Многие голодали, другие дрались за последнюю корку. И тогда сильнейший из магов уединился в горах вместе со своими сыновьями, и начал искать решение. И нашёл. Они создали заклинания и порталы, открывшие путь во множество других миров, включая и ваш, срединный. Из него они направили целые народы и расы на свои, отдельные миры.

Борода закончил собирать волосы в хвост и, неожиданно для меня, уточнил:

– Девять?

– Возможно. Прости, Сергей, это древняя легенда, и у меня нет точного ответа. Однако, судя по нынешнему положению вещей в Триединой, могу тебе сказать точно: это не более, чем интересная сказка.

– А это тогда что? – Борода развёл руками, указывая на окружавшую нас комнату и громадный трон в её центре.

– Трон какого-то мага-шутника, знавшего легенду и решившего позабавиться. Главное, не садитесь на него. На нём странные, незнакомые мне чары, это может быть опасно.

А по мне трон как трон… Без скелетов, зомби и прочей разлагающейся радости. Простой деревянный стул с огромным сиденьем, на котором поместится вся наша компашка, и не менее огромной спинкой.

Я пригляделся. Вся спинка была исписана по периметру «скандинавскими» рунами (предположительно скандинавскими, но что это меняет?), а в центре висела неизвестная мудрёная фигура, украшенная драгоценными камнями. Нет, полудрагоценными скорее, самоцветами. Но всё равно красиво, этого не отнять.

В центре разместили бело-голубой скруглённый камень, с коричневыми вкраплениями, своеобразный мини-глобус, а вокруг него ещё восемь штук, самых разномастных, соединённых меж собой паутиной из лучей. За счёт этого получился мудрёный восьмиугольник, но объёмный. Где-то я такое уже слышал, кажется…

Конструкция у рисунка вообще выходила довольно сложная. От одного камня минимум к четырём путь проложен. Нет, вру, к пяти от каждого. А вот чтоб от верхнего камня к нижнему перейти — это уже через центр и в два прыжка. Чего это я про них как про телепорты начал? Странно…

Не суть, важно другое: внешний вид.

Каждый камешек отполирован и вырезан полусферой, чуть выпирающей и блестящей своими округлыми боками в лучах света. Каждый из своего минерала — один красный, другой зелёный, третий золотой. Наверняка, маги много за них заплаа… тят…

А в голове уже штиль… И словно тянет… куда-то…

…

Сергей.

Чёт засмотрелся я на камешки, отстал.

Застоялся у рун. Уж больно люблю скандинавов, потому и завис. Остальных догнать надо, а то опять Игоряша себе все самые классные игрушки заграбастает.

И как я тогда Стужу не приметил? Нет, ну грех жаловаться, конечно, мои двуручки сто пудов лучше. Но там оригинал всё-таки. И при желании можно двуручник удобный собрать… эх.

Ай, все уже здесь, в последней комнате? Опоздал. Игорь как раз щёлкнул пальцами и погасил «лампочку». Выпендрёжник!

Так, а чего там? Спинка кресла какого? Не видать. Выстроились, блин, стеной.

В потолке двенадцать дыр, из них солнце пробивается и все лучи на той деревяшке рассохшейся скрестились. Но нафига? Должно быть что-то важное, иначе глупо.

А вдруг просто деревяшка?

Ненавижу внутренний голос… Ну зачем ради чего-то банального так морочиться?

Надо разглядеть.

Блин, не видно из-за ребят. Настало время разархивироваться! Спину расправить.

От хруста в спине Бистрегз вздрогнул и обернулся. И встретился взглядом с моим подбородком, хотя ещё недавно мы с ним были одного роста. Он сразу отошёл. Надо бы отучить себя сутулится, но так даже интересней порой. Все привыкли, что я ростом с Игоря, а тут оп — и сюрприз.

Расправив спину, я возвысился над толпой и спокойно осмотрел представленный нашему вниманию экспонат. Старый, заросший пылью и из-за плохого обращения сильно рассохшийся деревянный трон. Громадный. Массив дуба, судя по цвету. Горький шоколад там, где нет пыли. И те же рунические письмена, что и по всей пирамиде.

Трон грубовато сделан. Резные ножки впечатляют, да и массивности не потеряли, но вот седушка и спинка… никакие. Только рунница и инкрустации по спинке. Не мастеровой уровень, можно лучше.

Минадас что-то спросил. Я на автомате отбрехнулся, но сам разглядывал камушки. Что они с инкрустациями сделали? Фигуру какую-то выложили. Оригинально, местами красиво.

Стоп. Это ж Иггдрасиль на спинке! Ну точно: в центре Мидгард, над ним Альвхейм, и вон Асгард. Это Ванахейм, рядом Муспельхей, Йотунхейм, Нильфхейм, тут Свартальвхейм, и Хельхейм, который Хель.

Я отодвинул Бистрегза и попёр к трону. Надо изучить, срочно. Древние, говоришь? А что тут скандинавы и их вера забыла? Я эту карту везде узнаю, не напрягаясь. Девять миров!

По другую сторону комнаты синхронно со мной оттолкнул Минадаса и пошёл к трону Игорь. Пусть любуется, лишь бы за кинжал не схватился. А то начнёт эту красоту портить!

А камни он не отковырнёт?

Ненавижу внутренний голос. Особенно, когда он прав. Этот может. Он ни в эзотерике, ни в древних верах, ни даже в столярке не рубит. Такой трон, хоть и сделан грубо, хорош только в полной комплектации. Грубость слишком нарочитая. Больше даже не грубость, а массивность. А резьба всё ж искусная, тонкая. Мастер делал.