Москва, июнь, 2013й год.

– Аш Иго'рь! Аш Сергий! – Радостно всплеснул руками седой мужик в строгом сером костюме, увидев нас с Серёгой. – Иг мала сэ кунтар хаф сипта, ща калэ ти инвир! Канэ ди капта? Аз мир тапхэс тхарм Инидиала?

Серёга ухватил ближайшие два стула и молча уселся на один, второй подтолкнув ко мне поближе. Я не стал отказываться, сел сразу, плюнув на все приличия и этикеты.

Трудно реагировать как-то иначе, когда перед тобой стоит покойник, с которым ты три года назад попрощался.

А как хорошо день начинался!

Проснулся под грохот механического будильника (когда ж я тебя добью-то наконец? С тебя вечно неприятности начинаются… работа, например), я долго маялся, пытаясь понять, где сон, а где явь. Впрочем, во снах были сплошь ночные кошмары с перекошенными мордами восставших мертвецов, смрадно дышащих в лицо… Уже три года только этим и «радовали». Ещё и подрывался каждое утро после них с кинжалом в руке, который приволок «оттуда»…

Впрочем, скучать там не приходилось. В отличии от нашего мира там всегда было весело! Даже рутина была интересной: то и дело то вот-вот убьют, то уже убили. И радуйся, что не тебя.

Было ли это всё на самом деле? Первые пару дней после возвращения и я, и мой лучший друг, по совместительству бывший одноклассник и бородатый админ из моей конторы, Серёга Бородин, оба были свято уверены, что весь этот бред нам приснился, а мы просто перебрали. У нас не было уверенности ни в чём. Мы даже не знали, добрались мы до дачи в итоге, или нет.

Мы даже собирались сами в психушку сдаться, раз уж нас не забрали. А чего бы и нет? При каждом шорохе к мечу тянулись! Которого нет… На работе-то, в родном офисе. На обоих при этом смотрели в лучшем случае как на умалишенных. Хорошо Бородатый где-то пачку зонтов-тростей раздобыл. Крепких, со стальной основой. Удара на три хватает, мы проверяли… дебилы, блин.

Ощущение реальности более или менее вернулось к началу следующей после возвращения недели, но…

Но как раз тогда, в злополучную среду, нам позвонил дед Вова — старик, у которого мы одалживали машину для путешествия. Позвонил и попросил «забрать металлолом из багажника».

Узнал-то я подробности сильно позже. Серёга позвонил мне уже будучи у того деда, разбудив своим звонком за пять минут до будильника. И сообщил так, что я ничего не понял, кроме тонн мата, бесплатно, и приказа идти не на работу, а к нему домой, ждать его у подъезда.

Пришлось звонить начальнику, которого мы за глаза (а я по дури — и в глаза) назвали «генсеком», Ивану Матвеевичу, и отмазывать нас, что мы задержимся. Дескать, не берите шаурму у офиса, она «волшебная», и достаточно, что этой магией только мы с Бородой зарядились.

А после — брести к его подъезду. Благо живём в трёх домах друг от друга.

Ждать его пришлось больше часа, я даже продрог немного.

За это время Борода позвонил мне ещё трижды. Много матерился, мычал что-то нечленораздельное… так ещё и за сигаретами послал. Это напрягало само по себе, ведь он окончательно бросил, как и я. Хотя бросал он столько же раз, сколько и я, так что… Притом мы оба всегда не докидывали, чего уж. Сложно это, даже если очень хочется. На то и привычка, чтоб её.

Конечно, я никуда не пошёл. Не хотел разминуться с другом, чтобы не слушать его личный сборник отборнейшего мата… опять. Да и травиться этой дрянью давно надоело.

А как раз в тот момент, когда я сам собирался ему звонить и сам обложить матом да двинуть на работу, он появился. Вышел из калитки госучреждения через дорогу от его дома с двумя какими-то баулами в руках.

И как-то сразу ругаться расхотелось! Увидишь эту двухметровую тушку в сотню кило живого веса, и сразу его прощаешь. Злой, как чёрт, исподлобья зыркает и молнии взглядом метает, морда красная. Такого материть — себе дороже. Ещё и патлы в кривой хвост собрал, что вообще не предвещало ничего хорошего…

Свои мешки он с подозрительным металлическим лязгом грохнул на лавку и плюхнулся рядом. Сверху на свою ношу он кинул длинный свёрток, обмотанный газетами и синей изолентой.

– Где сигареты? – пробасил он, уставившись куда-то в никуда.

– Борода, мы ведь бросили! Ты же клялся-божился, что никогда-никогда! И что это за хрень в мешках?

Борода молча отрицательно покачал головой. Так, а вот это совсем скверный знак. Я потянулся было к мешкам, но Серёга наконец заговорил, почему-то сиплым голосом:

– Не здесь, потащили.

Ухватив один мешок и длиннющий свёрток, щедро обмотанный изолентой, Бородач направился к подъезду, на ходу выуживая ключи. Второй мешок остался мне. Меня ещё удивило, что хоть он и огромный, да изнутри грохот кастрюль раздаётся, а весит не так уж много. Во всяком случае, я ожидал что он раза в два тяжелее будет. В голову уже тогда полезли хреновые мысли, но я старательно гнал их подальше.

Серёга ещё сильнее ушёл в себя и не вернулся, окончательно перестал реагировать на внешние раздражители. Даже не заметил, что едва меня дверью подъездной не зашиб, и в лифте чуть без меня не уехал. В одну точку уставился, губу жуя.

Когда мы зашли в квартиру, Борода прошёл в дальнюю комнату родной «трёшки», а там прямиком к окну. Эту комнату он считал «своей», вторую гостевой, а третью — для родственников и близких друзей, оставшихся на ночёвку. Для меня, то есть.

Распахнув окно настежь, обе створки, он подтянул к нему кресло и, усевшись, приглашающим жестом указал на мешок и свёрток, который оставил в центре комнаты.

Я начал со свёртка, разорвав газеты. Потом заглянул в мешки.

Стало нехорошо.

Три меча, два комплекта брони. Серебряная восьмиконечная звезда на наплечнике, левом.

Не менее молча, чем Серёга минутой раннее, я нашёл стул и сел рядом с другом. Говорить было крайне трудно, ведь если опустить весь мат, что роился в голове, сказать-то было, по сути, и нечего…

Первым нарушил молчание я.

– Оно?

Серый бросил на меня злобный взгляд и фыркнул:

– А у тебя другое есть?

– Так значит, нам тогда не приснилось? И не белочка?

– Значит, нет.

– Жаль…

Борода невесело хмыкнул в прозвище и начал подниматься из кресла.

– Что есть, то есть.

– А щит где?

– У деда на хранение оставил. Он обещал столешницу или дверцу из него не делать, агась.

– Понятно… Не, нихрена не понятно. А чего ты матерился-то так с утра?

– Да мне дед Вова ещё вчера позвонил. Заберите, говорит, хлам. Ты приди и глянем, что там к чему. Нужное заберёшь, а ненужное вместе на помойку оттащим.

– И?

– Хренли «и», Игоряш? Я в багажник сунулся, а закрывал его уже ж… задницей, сверху сев. Мне мертвяк там почудился! Половина, точнее. Свеженький, в смысле, с душком. Но бодрый, ручёнки свои гнилые ко мне тянул, агась. Второй раз залез — а там ещё хуже… Доказательство, блин. Не менее смердящее трупаками, кстати. Почистить надо будет. Блин, а я ведь тоже надеялся, что крыша не железная, вот и поехала. А выходит, мы реально едва не сдохли тогда…

– Выходит… – я покрутил в руках один из кинжалов, что вытянул из мешка с доспехами.

С ним в руках и сегодня проснулся, собственно, вот и вспомнилось.

С тех пор прошло три года.

Мы свыклись с этой мыслью, наладили жизнь. Поначалу пытались задвинуть весь этот металлолом в самый дальний угол родных кладовок, стараясь забыть про тот дурдом, выкинуть его из жизни. С глаз долой и куда подальше. Только золотые монеты, что нам в награду дали, в ломбард сдали, под видом самоделки «на заказ» от неизвестных мастеров.

Но, разумеется, надолго нас не хватило.

Спустя месяц, или около того, в начале осени десятого, мы не удержались и достали мечи «для побаловаться». А как иначе? Первые пятьдесят лет самые трудные в жизни мальчика! Ещё и Борода в каком-то сериале узрел, как там герои сабли декоротивные со стен сорвали и начали им махать… А я и согласился, дурак.