Но Санин верно чувствовал: за этой маской что—то не так. Мокрицын поднял взгляд и улыбнулся – улыбкой, в которой не было ни капли эмоций.

– Виталий Дмитриевич, – его голос звучал ровно, без тени беспокойства. – Неожиданно.

Виталий сел напротив, не торопясь начинать разговор. Он знал, что в таких ситуациях время – лучший инструмент.

– Чай? Кофе? Коньяк? – предложил Мокрицын, откидываясь в кресле и сцепляя пальцы в замок.

– Не хочу отнимать у вас слишком много времени, – ответил Виталий, сдержанно улыбнувшись.

– Ну что вы, – Мокрицын чуть склонил голову. – Для представителей триста второго отдела я всегда найду минуту.

– Хорошо, что мы понимаем друг друга, – Виталий чуть подался вперёд, опираясь локтями на стол, не выдав удивления. – Я здесь из—за расследования.

– Какого именно?

– Исчезновение сотни женщин.

Короткая пауза. Не было удивления, не было эмоции.

– Интересное число, – медленно проговорил Мокрицын. – И каким образом это связано со мной?

– Деньги, – ответил Виталий, открывая перед собой планшет.

Виталий развернул в его сторону планшет, показывая финансовые транзакции, имена компаний, маршруты платежей.

– Средства, прошедшие через офшорные счета, ведут к фирмам, аффилированным с вашей корпорацией. Подмосковная база, куда направили этих женщин, была оплачена вашими структурами.

– А что, если я скажу, что впервые слышу об этом?

– Тогда нам придётся проверить более детально, – Санин медленно перелистнул страницу. – Но сомневаюсь, что это так.

Мокрицын чуть улыбнулся.

– Виталий Дмитриевич, вы ведь умный человек. Вы же понимаете, как работают офшоры? Инвестиции распределяются через множество каналов, и даже я не всегда в курсе, куда идут средства.

– Вы утверждаете, что не знали об этом?

– Не утверждаю. Предполагаю, что это возможно.

Полицейский внимательно следил за собеседником. Не было никаких признаков обычного человеческого поведения. Ни возмущения, ни попытки оправдаться, ни даже формального интереса к происходящему.

Только бездушная, выверенная логика.

– Хорошо, – продолжил Виталий, не отводя взгляда. – Давайте оставим финансы. Поговорим о другом.

Мокрицын чуть склонил голову, словно предлагая продолжить.

– Ваше окружение изменилось два месяца назад. Вы резко разорвали отношения с рядом старых партнёров и заменили их новыми людьми, о которых никто ничего не знает. Вы стали избегать публичных мероприятий, а также света. Даже в офисе вас редко видят без тёмных очков.

– Мода, – мягко произнёс Мокрицын, улыбнувшись.

– А ещё, – Санин чуть придвинулся ближе, – вы стали говорить иначе. Чётко, размеренно, без характерных интонаций. Как будто каждое слово проходит через фильтр.

На этот раз Мокрицын не ответил сразу. Но Виталий заметил мелкий жест, который его выдал. Пальцы олигарха постукивали по столу. Ритмично, механически. Казалось бы, привычное движение, но он профессиональным чутьем узнал его.

Это не была нервозность. Это было кодирование, отрывочное воспроизведение незнакомого ритма. Чужого ритма.

– Вас что—то беспокоит, Виталий Дмитриевич? – мягко поинтересовался Мокрицын, чуть склонив голову.

Голос был безупречен. Но в нём не было человеческого тепла. Виталий сделал глубокий вдох. Догадки подтвердились: человек перед ним – это уже не Вадим Мокрицын.

Он медленно опустил руку под пиджак и запустил устройство нейтрализации демонов. Оно активировалось мгновенно. Виталий почувствовал, как воздух в помещении сгустился, словно время на мгновение замерло, не желая впускать в себя то, что должно было произойти.

Раздался короткий, почти вибрирующий гул, и пространство вздрогнуло. Энергетический импульс разорвал невидимый покров, окутывавший Мокрицына, и на краткий миг реальность вокруг него искривилась, будто офисная мебель и стены не могли больше выдерживать его присутствие.

Кожа олигарха потемнела, словно сквозь неё проступал другой, истинный слой. Черты лица вытянулись, приобретая неестественную угловатость, рот искривился, а зрачки вспыхнули мерцающим багровым светом. По коже пробежала волна, искажая её структуру – она на миг стала гладкой, почти лакированной, затем снова покрылась мелкими трещинами, как старый фарфор, который вот—вот расколется.

В воздухе повис резкий, металлический запах, похожий в то же время на озон после удара молнии, мгновенно вытеснивший дорогой парфюм, который ранее окутывал комнату. Виталий почувствовал, как его дыхание сбилось на секунду. Он уже видел подобное прежде, но даже привыкший к аномалиям взгляд не мог не отметить чужеродность того, что стояло перед ним.

Миркан понял, что его раскрыли. Он замер, но лишь на долю секунды. Затем резким рывком метнулся в сторону окна, словно собираясь проскользнуть сквозь стекло. Виталий не дал ему этого шанса. Он бросился вперёд, предугадывая траекторию движения демона, и в следующий момент его ладонь врезалась в искаженную ткань чужого тела, отбивая того в сторону.

Миркан изогнулся, как хищник, тело его двинулось вбок, но он не упал, а мгновенно среагировал, оттолкнувшись от стены. Разворот – резкий, почти невозможный, и удар когтистой руки едва не задел Виталия. Лезвие воздуха рассекло пространство в миллиметре от его шеи, но он успел отшатнуться назад, перекатившись вбок.

Демон не останавливался. Он двигался, как существо, давно забывшее, что такое человеческие законы физики. Конечности удлинялись, хватка была чудовищной, а пальцы сжимались с точностью хищной твари, поджидающей момент для смертельного удара.

Виталий не дал ему этой возможности. Он быстро перекатился в сторону, уходя от атаки и готовясь к следующему манёвру. Подпрыгнув, он ударил ногой по колену демона, сбивая баланс, но тот не рухнул, а лишь отскочил вбок, будто и не почувствовал боли.

Они столкнулись у центра комнаты. Миркан на мгновение навис над ним, глаза его пылали алым свечением, и вот уже руки демона метнулись вперёд, вырывая воздух из пространства, точно сгущая саму реальность. Ловушка.

Виталий знал, что, если допустит захват – вырваться будет невозможно.

Санин молниеносно сместился в сторону, одновременно проведя резкую контратаку, направленную прямо в уязвимые точки демона. Он сместил вес, резко нырнул под руку демона, и вставил локоть в его рёбра. Демон вздрогнул, но не отступил. Звериный рык сорвался с его губ, кожа ещё больше потемнела, а его силуэт начал дрожать, словно сам воздух отторгал его присутствие.

Ино не стал медлить, бросившись в яростную атаку с утроенной силой, его удары становились всё более яростными, как если бы он черпал мощь из самой природы своей демонической сущности.

Миркан метнулся вперёд, но Виталий вывернулся, сделав короткое движение, чтобы уйти вбок. Пространство вокруг демона дрожало, как мираж, и на мгновение казалось, что его тело вот—вот распадётся на части.

Однако он не собирался сдаваться, продолжая атаковать с ещё большей настойчивостью, подстраиваясь под тактику Виталия.

Полицейский атаковал серией резких, быстрых ударов, стараясь не дать демону времени на адаптацию. Он вовремя уходил, контратаковал, маневрировал, но чувствовал, что с каждой секундой демон подстраивается. А потом он начал полностью подстраиваться под его стиль боя, считывая ритм движений и анализируя каждую атаку.

Медлить было нельзя – секунды промедления могли обернуться поражением.

Демон ошибся на долю секунды – и этого хватило. Виталий вбил локоть в его грудь, а затем, используя силу инерции, ударил кулаком в челюсть, отбросив назад.

Миркан замер.

Он медленно провёл пальцем по губе, убирая чёрную вязкую жидкость, которая, казалось, шевелилась сама собой. И усмехнулся:

– Ты довольно ловкий, смертный, – голос его был низким, вибрирующим. В глазах вспыхнул странный интерес. – Я бы даже сказал – мне нравится твой стиль.

Виталий не расслабился. Он знал, что демоны никогда не говорят ничего просто так, и потому не торопился опускать руку, готовую вновь активировать устройство. Адреналин всё ещё бурлил в крови, но сейчас важнее было другое – ответы.