Почему члены партии стали выходить из неё, почему их боевой дух оказался столь низким, наконец, почему ей оказалось так сложно выжить? Всё это стало, по крайней мере частично, следствием неспособности партии демократизироваться. Безусловно, на XXVIII съезде была предпринята попытка расширения прав её рядовых членов за счёт допущения платформ внутри партии и защиты прав меньшинства (см. выше. с. 310), но лишь немногие члены партии были удовлетворены принятыми на съезде решениями. При этом 70% из них полагали, что в работе партийных организаций мало что изменилось, а 80% больше не верили в способность партии возглавить выход страны из кризиса[561]. Особенно разочаровал большинство членов партии новый устав, утверждённый съездом. Проведённый в конце 1990 г. опрос показал, что только 18% членов партии считали, что съезд внёс положительный вклад в общее состояние дел внутри партии, а ещё меньшее их число полагало, что съезд усилил влияние партии среди трудящихся[562]. Лишь немногие верили, что произошло реальное перераспределение влияния в партии в их пользу в соответствии с провозглашёнными намерениями вернуть власть в партии в руки её рядовых членов, а заметное большинство считало, что их мнения по вопросам, стоящим на повестке дня, просто игнорируются[563]. Иные члены партии, судя по их письмам в партийную прессу, жаловались на бесправность низовых партийных организаций, не оказывающих никакого влияния на деятельность вышестоящих партийных органов, включая ЦК, а также утверждали, что влияние рядовых членов партии на её дела «приближается к нулю»[564]. В партийном уставе появился термин «дискуссия», напомнил ЦК один из делегатов съезда от Казахстана, но он никогда не был применён на практике, и для членов партии в целом её демократизация, как признал её последний съезд, проходивший летом 1990 г., являлась высшим приоритетом[565].
Согласно результатам дискуссии по обновлению партии, проходившей в самой крупной из секций, на которые разделился XVIII съезд для более детального обсуждения вопросов, вынесенных на его повестку, насчитывавшей более 1200 делегатов, имелось несколько способов достижения этой цели[566]. Главная идея этой дискуссии заключалась в необходимости восстановления власти партийных масс и в преодолении расширяющегося разрыва между большинством членов партии и её руководителями, выступающими от их имени. Для начала, заявил первый секретарь Хакасского обкома партии, низовым партийным организациям должно быть доверено самостоятельное решение вопросов, связанных с приёмом в члены партии[567], они должны иметь право распоряжаться своими бюджетами, оставляя себе не менее половины всех поступлений от сбора членских взносов[568]. Они должны самостоятельно принимать все решения, если только не передали кому-либо соответствующие полномочия[569]. Они должны избирать своих делегатов на съезды партии напрямую[570], иметь право представлять съезду свои собственные проекты резолюций, объявлять при наличии достаточной поддержки со стороны других организаций партийные референдумы и отказываться проводить в жизнь партийные директивы, если против них выступает не менее двух третей членов организации[571], что представляло собой явное отступление от принципа демократического централизма. «Партийные организации и есть партия, а не просто её фундамент, — настаивал начальник отдела одного из Московских НИИ, — когда, наконец, будет создан демократический механизм, посредством которого будет налажено надлежащее руководство партией, и покончено с заменяющей его сейчас пирамидой власти?»[572]
Многие делегаты XVIII съезда выдвигали собственные предложения относительно роли Центрального Комитета. По их мысли, ЦК должен быть постоянно действующим органом, численностью до 200 человек, во многом напоминающий своими функциями новый Верховный Совет[573]. Он должен избираться общенациональным голосованием всеми членами партии на конкурентной основе[574]. Принимаемые ЦК решения должны предварительно обсуждаться в партийных организациях и приниматься только в том случае, если за них проголосует большинство членов этих организаций. Члены ЦК должны ежегодно отчитываться перед своими партийными организациями[575]. Ещё одно предложение заключалось в том, что половину ЦК должны составлять учёные разных специальностей — политологи, экономисты, юристы и другие. Это должно было превратить ЦК из сборища чиновников высшего ранга в реальный «интеллектуальный центр партии»[576]. Секретарь Киевского горкома партии предложил, чтобы у каждого члена ЦК был платный помощник-консультант, с одновременным сокращением штатов на низовом уровне, но с повышением уровня профессионализма в центре, где должны быть постоянно действующие комиссии. Всё это позволит вовсе обойтись без Политбюро[577]. Вносились также предложения о создании некоторого «Совета равных» взамен этого высшего органа партии, о ликвидации поста генерального секретаря и «восстановлении истинно коллегиального руководства», которое, как считалось, существовало при Ленине. Сами съезды партии должны созываться намного чаще, обеспечивая «возможно более полное обсуждение» целого ряда проблем публичной политики и внутрипартийных дел[578].
Аналогичные вопросы поднимались в письмах рядовых членов партии, поступавших в течение года или более после съезда в центральный партийный аппарат. В них высказывались реальные претензии в отношении того, что лидеры партии полностью избавлены от демократического контроля со стороны партийных масс или со стороны выборных органов таких, как Центральный Комитет. Почему, например, не предпринимается никаких действий против предыдущих партийных руководителей, проводимая которыми политика столь явно провалилась, или допустивших злоупотребления своим служебным положением? Почему партийные лидеры столь редко дают интервью в СМИ и почему они редко выступают перед рядовыми членами партии? Почему они не желают информировать членов партии о политических мерах, направленных на преодоление экономического кризиса, а также — почему деятельность генерального секретаря Центрального Комитета в целом приносит столь малые результаты[579]? Почему помимо всего прочего партийные органы, включая Центральный Комитет, размещены в роскошно обставленных и оборудованных зданиях, обладают целым парком автомобилей высокого класса, и почему доходы партийных чиновников втрое превышают средний доход членов партии, которых они представляют[580]? Почему руководители партии и государства, «забывая о чести, совести и элементарных нормах приличия», строят себе на общественные средства дачи-дворцы, в то время как полмиллиона семей стоят в очереди за жильём? «Вам не видны нужды народа из окон Ваших автомобилей, — заявил секретарь парткома полка из Белоруссии, — особенно зимой при включённом отоплении»[581].
