Мишин родился в 1943 г. в Москве и является единственным представителем четвёртого поколения элиты, о котором говорится в настоящей главе. Он был типичным горожанином и единственным членом элиты, родившимся в столице (из тех её типичных представителей, о которых мы рассказываем в книге. Егорычев родился в пригороде, ставшем впоследствии окраиной Москвы). Отец Мишина — строитель — воевал и получил ранение на фронте. Его мать сидела дома с детьми, пока те были маленькими, но потом снова вышла на производство и проработала до пенсии. Виктор Мишин, один из трёх детей в семье, учился в московской школе, а потом в техникуме, где получил специальность «техника по железобетонным изделиям». Он продолжил своё образование в Московском инженерно-строительном институте (МИСИ) им. Куйбышева, после окончания которого остался в нём преподавать. Мишин рассчитывал написать и защитить диссертацию, но оказался вовлечён в комсомольскую, а затем и в профсоюзную работу в качестве активиста и освобождённого комсомольского работника. Он стремился сложить с себя эти обязанности, но в начале 1968 г., когда он уже был членом партии, его вызвали из туристического похода и предложили стать вторым секретарём райкома комсомола. Он дважды отказывался от этого предложения, но в конце концов его убедили занять предлагаемую должность. После этого Мишин начал уверенно подниматься вверх по карьерной лестнице: стал первым секретарём райкома комсомола, затем работал в аппарате Московского горкома комсомола, после чего в 1976–1978 гг. возглавлял Московскую городскую комсомольскую организацию, хотя, как он рассказывал, «…ему было проще выступить с речью без бумажки перед пятитысячной толпой, чем составить официальный документ на полутора страницах».

Перейдя снова на работу в ЦК комсомола, Мишин отвечал за трудоустройство молодёжи и в особенности за добровольцев, привлечённых на строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали в Сибири. Однажды он облетел строительство на вертолёте по всей длине строящейся магистрали. В декабре 1982 г., всего несколько дней спустя после смерти Брежнева, он был вызван в ЦК партии на «интересную беседу» с Юрием Андроповым, который сообщил, что имеет намерение выдвинуть Мишина на пост первого секретаря ЦК комсомола[508]. Он занимал этот пост при трёх генеральных секретарях, включая Горбачёва. В период правления последнего у Мишина возникли трения с секретарём ЦК Егором Лигачёвым, отвечавшим в ЦК помимо прочих обязанностей за работу с молодёжью, и незадолго до XXVII съезда партии в 1986 г. ему было предложено отправиться послом в Уругвай. «Если этот вопрос решённый, то я как член партии обязан подчиниться, — ответил Мишин. — Но если это только предложение, то моё мнение также должно учитываться. Мой сын, например, ходит в пятый класс. Жена откажется оставлять его одного, а как может работать посол без супруги?» Его возражения показались убедительными, и в конечном итоге именно на этом съезде Мишин был избран сразу полномочным членом ЦК, став в нём одним из всего лишь 16 представителей четвёртого поколения элиты. Позднее возникло ещё одно предложение — направить Мишина послом в Лаос, но Лигачёв подобрал ему должность в системе профсоюзов, и в возрасте чуть больше 40 лет Мишина назначили секретарём ВЦСПС, где поначалу он отвечал за спортивные и культурные мероприятия.

^{6.3. Виктор Мишин выступает на пятом фестивале молодёжи СССР и Болгарии в 1983 г. (РГАФКД, г. Красногорск)}

Некоторое время спустя Мишин стал открытым оппонентом Лигачёва и его сторонников, предложив тому на пленуме ЦК в начале 1990 г. «…помочь партии, подав в отставку или подыскав себе другое место работы»[509]. Он оказался в числе немногих членов прежнего состава ЦК, переизбранных в июле 1990 г., когда численность представителей четвёртого поколения в нём возросла почти десятикратно. Но у него не сложились отношения с Александром Яковлевым, которого принято считать архитектором перестройки. Яковлеву в то время было около 65 лет, но у него ещё были тёмные волосы. Мишин был шокирован, узнав, что Яковлев их красит, и решил, что такому человеку нельзя доверять. Так или иначе, но Мишин, хотя его и нельзя было заподозрить в шпиономании, «почти поверил» в истории, преподносимые СМИ, что Яковлев был завербован иностранными разведками, а Горбачёв и Шеварднадзе тоже ими «куплены». Сам он к началу своей работы в комсомоле уже начал лысеть, и всегда тщательно причёсывался, после того как отказался от шляпы, полагая, что «…шляпа как-то не вяжется с представителем молодёжного движения». Но Мишин успел покинуть комсомол в возрасте 43 лет, до того как облысел окончательно[510]. Вместе с тем он принадлежал к поколению слишком молодому, чтобы успеть сделать политическую карьеру в посткоммунистической России, и на выборах в Государственную Думу в декабре 1995 г. Мишин был одним из тех, кто возглавил избирательный список партии «Отечество», выступавшей за постепенные экономические реформы и твёрдое отстаивание государственных интересов России.

Мы выбрали этих троих из массы людей, чьи судьбы могли бы проиллюстрировать бурные годы между смертью Брежнева и распадом советской системы. Следует также учитывать совершенно новый состав Центрального Комитета, избранного в июле 1990 г. с намерением расширить представительство низовых партийных руководителей. Как было показано выше, в новом ЦК стало больше женщин и молодёжи, больше представителей неславянской национальности, прежде всего из Средней Азии и Закавказья. Но Добрик, Первышин и Мишин являются истинными членами элиты, что даёт возможность на их примере проследить некоторые аспекты её развития в период между съездами 1986 и 1990 г. Добрик и Первышин по исполняемым ими функциям и происхождению мало отличались от секретарей региональных комитетов партии и министров первых послевоенных десятилетий, хотя, будучи представителями третьего поколения элиты, они достигли зрелости в более спокойные времена и были образованнее своих предшественников. Вместе с тем важно помнить, что в отличие от других представителей этого поколения Добрик и Первышин не были насильственно отстранены от важных постов. Когда Добрика впервые избрали в ЦК в 1966 г., он являлся одним из немногих представителей третьего поколения в его составе. Даже десятью годами позже, когда Первышин в относительно молодом возрасте (44 года) был избран в ЦК, их поколению принадлежала всего треть мест в составе Центрального Комитета. Но когда Добрик в апреле 1980 г. (вместе с Байбаковым) был выведен из ЦК в ходе массовой отправки на пенсию мёртвых душ, ему уже исполнилось 62 года. Управленческий талант позволил Первышину продержаться на своём высоком посту (хотя и не в составе ЦК) несколько дольше, но и он к тому времени почти достиг пенсионного возраста. Время третьего поколения подошло к концу. Но Мишин как представитель четвёртого поколения вошёл в элиту задолго до развёртывания перестройки. Он всего на год старше современного лидера компартии Геннадия Зюганова, и относится к тем, кто мог бы стать заменой поколению, уходящему с политической арены, но и система, и её элита к тому моменту уже начали радикально меняться. В итоге она не смогла продержаться достаточно долго для того, чтобы четвёртое поколение элиты успело воспользоваться доставшимся ему политическим наследством.

В годы правления Горбачёва произошли драматические изменения роли Центрального Комитета, отражавшие намерения руководства партии демократизировать её деятельность и повысить ответственность во всех аспектах партийной жизни. Некоторые предварительные шаги в этом направлении были сделаны в конце 1985 г. В частности, было решено восстановить в Уставе партии правила принудительного обновления состава выборных органов, принятые во времена Хрущёва. Однако в версии, принятой XXVII съездом в феврале 1986 г., говорилось лишь о «систематическом обновлении» партийных органов, сочетающемся с сохранением «преемственности руководства»[511]. Более обширная программа реформ начала разрабатываться на следующий год, в преддверии партийной конференции, которая должна была пересмотреть всю систему управления Советским государством и, в частности, отменить доминирующую роль одной партии. Раздавались также призывы обязать партийных работников больше времени уделять работе с массами, а всем партийным органам, начиная с Политбюро и до самого низа, — ежегодно представлять отчёты о своей деятельности[512]. Предлагалось проводить съезды партии раз в два года, а между ними — партийные конференции, как это было принято при Ленине, а также провести перерегистрацию и по возможности сократить количество членов партии, численность которой сильно выросла в брежневские застойные годы[513]. Наблюдалась серьёзная озабоченность правильностью расходования партийных финансов с призывами к выборным органам всех уровней представлять надлежащую финансовую отчётность. (Как заявил один из выступавших на партийной конференции 1988 г., «…нам больше известно о доходах и расходах Британской королевской семьи, нежели о финансовых делах нашей собственной партии»[514].) Имелось также общее согласие, что новых членов партии следует подбирать по их личным качествам, а не по социальному происхождению[515].