ЦК является объектом научных изысканий. Советологи пытаются решить вопрос о том, насколько значительна его роль в советской системе. ЦК не просто перечень «советской знати», а государственный институт. Его членов выбирали на съездах партии, и они занимали свои посты до следующего съезда По убеждению большевистских лидеров в 1917 г., ЦК обладает почти неограниченной властью: «представляет партию в сношениях с другими партиями и учреждениями, организует различные учреждения партии и руководит их деятельностью… распределяет силы и средства партии и заведует центральной кассой партии». В 1919 г. в устав партии были внесены дополнения, согласно которым ЦК «направляет работу центральных советских и общественных организаций через партийные группы в них». Члены ЦК разными способами осуществляли этот контроль в течение 70 лет, пока не распался СССР. В одном из своих выступлений в 1930-е гг. Сталин отмечал, что в ЦК, «который руководит всеми нашими советскими и партийными организациями. <…> В этом ареопаге (холм, где заседал афинский аристократический совет. — Э.М., С.У.) сосредоточена мудрость нашей партии». Полвека спустя Горбачёв назвал ЦК мозгом партии. Для его советника Георгия Шахназарова ЦК оставался «мозгом и мотором всей системы власти и управления». Для одного из членов ЦК даже в 1989 г. само понятие ЦК было священным[8].
Первые шесть глав этой книги построены по хронологическому принципу. Речь в них идёт о советской элите эпохи революции и первых лет советской власти. Затем мы проанализируем её состав в 1920–1930-е гг. — время расцвета сталинизма — и далее перейдём к периодам правления Хрущёва, Брежнева и Горбачёва. Мы опишем характерные черты партийной элиты разных лет, что, безусловно, найдёт отражение в главах нашей книги. Прежде всего мы изучим элиту — привилегированную группу людей — как явление. Многочисленна ли она? Как часто менялся её состав? Каковы отличительные черты элиты разных лет? Каков возрастной ценз в её рядах? Сколько женщин входило в её состав? Сколько русских, евреев и людей с высшим образованием принадлежали к советской элите? Как менялся её облик с 1917 по 1991 г.?
Даже собрав все доступные данные, едва ли мы ответим на вопрос, что такое советская элита. Предположим, мы изложим всё, что нам известно. Тогда эта книга в лучшем случае будет отстранённой и умозрительной. В худшем — читатель столкнётся с отвлечёнными выводами и эмпирическими умозаключениями. Элита интересна прежде всего как совокупность живых людей. Во второй части каждой главы мы представим анализ партийной карьеры некоторых её избранных представителей (при составлении их биографий использованы мемуары, архивы, фотографии и интервью). Таким образом, перед читателем предстанет не безликая масса, а конкретные лица. В каждой главе мы познакомим его с историями двух-трёх человек: всего предлагается 15 биографий, начиная с большевика Николая Крестинского и завершая главой профсоюзов СССР Виктором Мишиным, родившимся на 60 лет позже Крестинского. Мы пришли к выводу, что не стоит излагать биографии самых известных политических деятелей СССР. Заранее просим нас извинить за подобную непоследовательность, за то, что знакомим читателя с рядовыми представителями советской элиты. Для каждого периода выбраны наиболее интересные личности, о которых существует обширная биографическая и автобиографическая литература. Те 15 персонажей, которых мы выбрали, представляют некий социальный слой или социальное явление. В данном случае имеет значение и исторический фон, и их профессиональная или политическая деятельность. Среди них — старый большевик и подпольщик, украинский активист, несколько крупных министров и первых секретарей обкомов, генерал, молодой партийный активист и т.д.
В третьем разделе каждой главы мы подводим итоги и рассказываем, как члены ЦК пользовались своим влиянием (поскольку ЦК — одновременно мозг партии и политическая арена для представителей элиты). Пленарные заседания (пленумы) ЦК были своеобразной проверкой для элиты: способны ли высшие партийные чины принимать важные решения? Иногда даже Сталин не мог себе позволить пренебрежительное отношение к пленумам. Мы не станем детально описывать политику СССР. Однако в каждой главе проанализируем изменения в постановлениях и резолюциях ЦК (поскольку именно его членов мы относим к элите). Отметим все сбои в работе этого органа — своеобразные приливы и отливы в его собраниях и резолюциях[9]. Сталину ЦК нужен был для укрепления собственной власти. Хрущёв с его помощью боролся со своими соперниками в партийном руководстве (например в 1957 г.). При Горбачёве члены ЦК вдруг осознали свою значимость и попытались обернуть её в свою пользу. Они критиковали официальную политику и стремились оказывать значительное влияние на её формирование. Роль ЦК в партии так и не была до конца институализирована, что свидетельствовало о трудностях, с которыми сталкивалась партийная элита в своих отношениях с высшим руководством (или самим диктатором). Эта ситуация была частью более серьёзной, так и не разрешённой проблемы: как выстроить отношения между руководством и рядовыми членами партии, между политическим режимом, в целом и обычными гражданами, чтобы каждый из них считал их приемлемыми. В конце шестой главы мы попытаемся ответить на следующие вопросы: мог ли ЦК в конце 1980-х гг. воспользоваться удачным моментом и стать частью процесса демократизации, средством, с помощью которого его члены могли бы усилить влияние на политику партии?
В седьмой и восьмой главах мы затронем вопросы, заинтересовавшие нас в ходе исследования партийной элиты. В частности, в седьмой главе выясним, в какой степени члены ЦК представляли советское общество, рядовых партийцев и высшее руководство. Мы рассматриваем членов ЦК как привилегированный слой. А что думали о себе они сами? Показательны слова сына Андрея Громыко: «подавляющая часть партийцев работала честно и с полной отдачей сил». По его мнению, благодаря их усилиям СССР одержал победу над фашистской Германией, а в послевоенные годы они внесли неоценимый вклад в восстановление страны[10]. Впрочем, и в первые годы советской власти некоторые из них имели материальные преимущества, и этим они отличались от рядовых членов партии (не говоря уже о простых советских гражданах). Члены ЦК уподобились правящему капиталистическому классу. В восьмой главе рассмотрим несколько поколений советской элиты и выясним, какую роль они сыграли в истории СССР. Последний вопрос, который мы затронем, звучит так: насколько долго члены ЦК сохраняли влияние после распада Советского Союза?
В исследовании мы придаём особое значение нескольким ключевым концепциям. Одна из них — это соотношение тенденций обновления и преемственности в формировании ЦК. Иными словами, как изменялся его состав в результате партийных съездов и между съездами[11]. Обычно, если в дело не вмешивались чрезвычайные обстоятельства, на очередном съезде партии кандидат в члены ЦК становился его членом. До тех пор пока он сохранял за собой партийный или государственный пост, благодаря которому занял место в Центральном Комитете, он мог не беспокоиться, что его не переизберут на следующем съезде. Впрочем, вариантов расстановки сил всегда было несколько: перемены происходили всякий раз, когда новая элита стремилась упрочить свои позиции. Как и почему это делалось? Трудно ответить на этот вопрос. Мы не знаем, существовали ли общие тенденции изменений состава ЦК (если у них в разные периоды есть хоть что-либо общее). Особую трудность для исследователя представляют последние десятилетия советского строя.
Обновление и преемственность имеют прямое отношение к другой ключевой концепции нашего исследования — системе должностных вакансий. Последняя отображает процесс, посредством которого ЦК все больше принимал вид предсказуемого набора людей, занимавших ключевые государственные и партийные посты, чем органа, состоявшего из индивидуальностей, добившихся политического влияния благодаря своим личным качествам. Первым обратил на это внимание Роберт Даниелс. Его выводы основаны на предположении, которое разделяют авторы этой книги: «установилась органическая и естественная в таких обстоятельствах связь между определённым набором должностей в государственным и партийном аппарате и статусом члена ЦК для человека, который её занимал». Даниелс рассматривает ЦК как «чётко структурированный набор «должностных вакансий», который, в общем и целом, остаётся неизменным. Членство в ЦК влекло за собой статус принадлежности к элите, который сохранялся до тех пор, пока его человек занимал определённую должность»[12]. Это правило распространялось на всех кандидатов и членов ЦК или ЦРК[13]. Должностные вакансии и членство в ЦК были органически связаны, поэтому число его членов неуклонно увеличивалось, по мере того как росли и усложнялись административная и экономическая системы. Появлялось все больше должностей, считавшихся достаточно важными, чтобы занимавшие их руководители были представлены в ЦК. Если чиновник терял свою должность, а вместе с ней и статус принадлежности к элитарной группе, это чаше всего не влекло немедленного исключения из ЦК. Как правило, он оставался в составе высшего партийного органа до очередного съезда. Впрочем, бывали и исключения. Они могли носить важный и даже драматический характер, как, например, период Большого террора или весна 1989 г., когда около сотни подобных «мёртвых душ» были вынуждены уйти в отставку.
