Все эти противоречивые выводы доказывают ограниченность политико-культурного подхода и ошибочность попыток связать предполагаемое социальное происхождение исполнителей с результатами их деятельности, будь то сталинский Большой террор или брежневский застой. Некоторые составляющие этого подхода могут оказаться полезными, но они являются далеко не исчерпывающими для описания картины в целом. В любом случае, «вчерашним рабочим и крестьянам и детям рабочих и крестьян» предстояло перековаться в процессе получения образования.

Ограниченность имеющейся информации не позволяет прийти к точным заключениям относительно уровня образования поздней сталинской элиты, но этот вопрос весьма важен. Система образования открывала представителям простого народа дорогу в правящую элиту. Некоторые историки доказывают, что именно очевидные успехи образовательных инициатив объясняют готовность Сталина уничтожить прежнюю, менее образованную элиту. Иные же подчёркивают в положительном или отрицательном ключе взаимосвязи между советским образованием и процессами развития страны.

Как было показано в главе 2, состав революционной элиты был весьма пёстрым, причём примерно четверть её представителей имела лишь начальное образование, а остальная часть — среднее или незаконченное высшее. Состав ранней сталинской элиты был примерно таким же, хотя её образовательный уровень, вероятно, ещё ниже. Хотя эта элита по-прежнему состояла из людей, относившихся к первому поколению революционеров, в ней стало больше мужчин и женщин, достигших взрослого возраста непосредственно перед началом Первой мировой войны. Поэтому многие, кто в иное время мог получить высшее образование, лишились этой возможности из-за мировой войны, революции и гражданской войны. В 20–30-летнем возрасте они были выдвинуты на ответственные посты в новой советской системе, и исполнение новых обязанностей не оставляло времени для повышения образовательного уровня.

Образовательная структура второго поколения и, соответственно, большинства поздней сталинской элиты существенным образом отличается от первого. Лучшее исследование этого поколения, которое принято называть брежневским, выполнила Шейла Фицпатрик. Её в основном интересовал узкий круг новой элиты, который она обозначила термином «выдвиженцы»[277]. Это были особенные люди, получившие высшее, как правило, техническое образование в ходе культурной революции 1928–1932 гг., во время которой наблюдались два параллельных процесса: приток рабочей молодёжи (вероятно, родившейся в деревне) в высшие учебные заведения и их интерес преимущественно к инженерным факультетам, а не к гуманитарным (юридическим или политологическим). Фицпатрик доказывает, что такая структура образования в равной мере диктовалась как необходимостью мобильности молодых рабочих, так и потребностями власти. Наибольшей популярностью пользовались так называемые тысячники, то есть люди, полагавшиеся на организованный набор в инженерные, сельскохозяйственные, педагогические и военные вузы, осуществлявшийся центральными органами власти и профсоюзами, причём особое внимание уделялось их ускоренному обучению, темпы которого должны были отвечать задачам выполнения первого пятилетнего плана. В исследованиях Фицпатрик имеется один изъян: она весьма далека от истины, полагая, будто все члены поздней сталинской и послесталинской элиты, относившиеся к второму поколению, являлись выдвиженцами (в её понимании). На самом деле она обнаружила, что выдвиженцами можно назвать лишь 20 из 139 полномочных членов и кандидатов в члены ЦК, избранных в 1939 г., и только 45 из 125 полномочных членов ЦК, избранных в 1952 г.[278] Ещё одно подтверждение сказанному можно получить, если взглянуть на следующий уровень партийной элиты — на делегатов съездов партии. В табл. 3.6 приведены сведения из докладов мандатных комиссий, касающихся распределения делегатов по уровню образования и специальностям. Так, из 1192 делегатов XIX съезда (1952) с правом голоса 709, или 59%, заявляли о наличии у них высшего образования, но только 282 из них были инженерами, то есть всего 24% от общего числа голосующих делегатов. Сведения о специальности 215 из 709 делегатов с высшим образованием отсутствуют[279]. Вероятно, многие из них окончили военные академии, но также возможно, что в качестве высшего засчитывалось партийное образование (об этом см. ниже)[280].

Второе поколение элиты, родившееся в 1901–1920 гг., сумевшее получить лишь начальное образование до того, как попало в водоворот мировой войны, вынуждено было заняться ремесленным трудом или попало на низшие уровни государственной и партийной бюрократии. В качестве взрослых студентов люди этого поколения сумели воспользоваться преимущественным правом на получение высшего образования, предоставленным рабочим и коммунистам. Так называемые рабфаки (рабочие факультеты) стали для них мостиками к повышению квалификации. Число студентов высших учебных заведений общего и технического профиля выросло с 160 тыс. в 1927–1928 учебном году до 470 тыс. в 1931–1932[281].

Примечание. Все приведённые данные соответствуют высшему уровню образования, полученному каждым делегатом. Данные по делегатам с начальным (незаконченным средним) образованием в материалах XVII съезда (1934 г.) отсутствуют. Соответствующие цифры получены вычитанием из 100% делегатов с другими уровнями образования.

Источники. Материалы XVII съезда… (С. 3–4); Материалы XVIII съезда… (С. 148); Материалы XX съезда… (С. 237); Правда. 1952.9 окт. С. 6.

Мнения исследователей относительно качества советского образования значительно различается. Фицпатрик, Хью и Бейлес поражены определёнными достижениями в этой области. Иные авторы, например, Коржихина, Фигатнер или Даниелс, считают советскую систему среднего и высшего образования поверхностной. Конечно, образовательный процесс был далёк от совершенства. Представители данного поколения элиты в большинстве своём имели неполное среднее или среднее образование, но его качество оставалось низким, оно было получено в спешке и зачастую являлось недостаточным. Школы и вузы пребывали в состоянии организационной неразберихи, многие лучшие преподаватели изгонялись. Способы, которыми достигалось расширение образования, Фицпатрик совершенно справедливо назвала «непродуманными и экстравагантными»[282]. Лорен Грехэм доказывает, что инженеры с узкоспециальным образованием стали главной причиной общих неудач советской системы: