Некоторые бывшие члены ЦК выступали на выборах в Думу в качестве независимых кандидатов и одержали убедительную победу в своих избирательных округах. Среди них — Александр Дзасохов, бывший первый секретарь Северо-Осетинского рескома, набравший в 1995 г. в своём округе более 50% голосов избирателей (впоследствии, в начале 1998 г., он ещё более внушительным большинством голосов был избран президентом своей республики), и бывший Председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков, выступавший от имени общественного движения «Власть народу» и набравший более половины голосов избирателей в Белгороде. Но, вероятно, наиболее впечатляющей оказалась победа на выборах Сергея Манякина (1923 года рождения), который ещё в 1961 г. был первым секретарём Омского обкома и оставался членом ЦК КПСС вплоть до 1990 г. Именно он впоследствии возглавлял Комитет народного контроля, который был призван обеспечить разумное расходование общенародных средств, и в этом качестве взял слово на октябрьском 1987 г. пленуме ЦК сразу после Бориса Ельцина, выступившего с известными неожиданными нападками на Горбачёва. Манякин обвинил будущего Президента России в развале работы в Москве, где, по его мнению, наблюдались неприемлемые перебои с поставками овощей и фруктов, имели место многочисленные примеры необоснованной растраты средств и неэффективного их использования, после чего обвинил Ельцина в политической незрелости, в ряде других личностных недостатках и предложил освободить его от занимаемой должности[782]. Теперь же 72-летний пенсионер Манякин набрал в своей родной области 21.5% голосов избирателей и выиграл выборы, выступая на них от возглавляемого Рыжковым движения «Власть народу». Ещё один бывший член Центрального Комитета, редактор газеты Геннадий Селезнёв был избран спикером Государственной Думы, когда она собралась на первую сессию в январе 1996 г.
Вопрос преемственности для элиты не сводился только к удержанию властных позиций. Более фундаментальное значение имел процесс «конвертирования власти в собственность», с помощью которого уходящая элита могла бы преобразовать политическое влияние в долговременные преимущества. Это можно было осуществить несколькими способами, уходящими своими корнями в конец 1980-х гг. Начавшаяся тогда демократизация политической системы вносила элементы неопределённости в сохранение элитой её позиций, а экономика становилась более открытой для различных форм собственности, создавая новые возможности для накопления членами элиты личного богатства. Одной из наиболее существенных из них была так называемая комсомольская экономика, развивавшаяся в то время под руководством Егора Лигачёва, бывшего вторым человеком в горбачёвском руководстве[783]. Комсомольская экономика вела своё происхождение с принятия Центральным Комитетом партии в 1986 г. постановления, утвердившего предложение молодёжной коммунистической организации о расширении сферы деятельности принадлежащей ей сети «центров научно-технического творчества молодёжи», первый из которых был создан в начале 1980-х гг.[784] Предполагалось, что эти новые центры станут средством, способным помочь комсомолу и его членам быстрее адаптироваться к меняющимся, рыночно ориентированным экономическим условиям. Именно под прикрытием таких центров начали свои деловые карьеры многие представители первой волны новых российских предпринимателей. К их числу относятся Константин Боровой, учёный-компьютерщик, перешедший в комсомольскую экономику и позднее основавший ведущую в стране товарно-сырьевую биржу, а также собственную политическую партию; Константин Затулин, выпускник исторического факультета МГУ, бросивший работу над кандидатской диссертацией, чтобы стать секретарём ЦК ВЛКСМ по экономике, а затем председателем движения «Предприниматели новой России», депутатом Думы и ведущей фигурой в Конгрессе русских общин; Михаил Ходорковский, прошедший путь от заместителя секретаря комитета комсомола Московского химико-технологического института им. Менделеева до председателя правления банка Менатеп[785].
Сфера деятельности новых центров была расширена ещё больше в течение 1988 г., когда им было разрешено организовывать производство потребительских товаров и устанавливать экономические связи с иностранными фирмами и организациями[786]. Они могли самостоятельно назначать цены на импортируемые из-за рубежа товары и были освобождены от всех таможенных сборов[787]. Закон о кооперативах, принятый в мае 1988 г., давлением комсомола подправили, чтобы распространить его действие на «другие общественные организации», что позволило молодёжным центрам развернуть свою деятельность ещё шире. Впрочем, некоторые новые законы оказались просто способом легализации накопленных номенклатурой средств путём создания легальных частных предприятий[788]. Вскоре в партийные органы стали поступать жалобы на то, что молодёжные организации закупают и перепродают по завышенным ценам видеомагнитофоны, персональные компьютеры и другие высокотехнологичные товары, и «как правило, эти виды деятельности осуществляются с грубыми нарушениями законодательства»[789]. Выступая на XXI съезде комсомола в апреле 1990 г., Горбачёв предупредил, что для партийного молодёжного движения не допустимо заниматься коммерческой деятельностью подобного рода, но система, набрав инерцию, продолжала развиваться, создав сеть магазинов и других предприятий, в которых было занято более миллиона молодых людей[790]. Бизнесмены-комсомольцы при поддержке партии организовывали первые коммерческие банки и биржи, они учреждали строительные компании, доминировали в шоу-бизнесе и на рынке видеопродукции, имели влиятельные позиции в туристическом бизнесе и международной торговле. В целом, по мнению некоторых авторов, вся комсомольская организация стала неким подобием Гарвардской школы бизнеса, порождая новую культуру и готовя предпринимателей, которые быстро продвигались во всех отраслях экономики, начиная с концессионного распространения видеоигр до торговли компьютерами и издательского дела[791].
Имелось несколько областей деятельности, особенно важных с точки зрения конвертирования власти элиты в собственность. Одной из них было учреждение совместных предприятий. Элита всегда находилась в привилегированном положении во всём, что касалось связей с внешним миром, будь то зарубежные поездки, медицинское обслуживание или просто туризм. Разница между международным обменным курсом рубля и его искусственно завышенным курсом внутри страны приводила к тому, что любой товар, приобретённый за рубежом, мог быть перепродан дома с немалой прибылью, а российские товары, которые можно было продать за границей, приносили значительный спекулятивный доход. Работники правительственных учреждений ещё в брежневские годы были вовлечены в подобные операции. Например, некоторые сотрудники Министерства внешней торговли покупали и продавали товары на Американской фондовой бирже, и в министерских кругах до сих пор вспоминают невероятно выгодные зерновые сделки 1960–1970-х гг.[792] Учреждение совместных предприятий в конце 1980-х гг. позволило значительно развить подобную деятельность. Первые такие предприятия создавались по непосредственной инициативе ответственных партийных работников с использованием ресурсов Центрального Комитета, а весь этот процесс в целом позволил конвертировать контролируемые партией активы в более защищённые формы независимого бизнеса, находившегося в совместном с иностранцами владении и под совместным с ними управлением. Дополнительные преимущества давала конвертация со значительной комиссией номинальных активов в наличные денежные средства на финансовых рынках или посредническая деятельность между местными производителями и их зарубежными клиентами. Во всех случаях критически важной была политическая позиция участников подобных сделок, которые требовали утверждения партийным руководством.
