Рис. 51. «Профессор» навахи обучает мальчика искусству владения ножом. Испанский лубок, втор. пол. XIX в.
Изображения народных дуэлей мы можем увидеть на сотнях картин, гравюр, литографий, дагеротипов и фотографий. Даже сказочные зверюшки — герои волшебных детских книжек для самых маленьких изображены с навахами за поясом. Так, например, во многих странах Европы с XV по начало XX века был распространён такой популярный в народе вид графики, как лубок, или потешные картинки — максимально упрощённые изображения с короткими подписями. Предтеча современных комиксов, агитационных листовок и пропагандистских плакатов. Иногда их раскрашивали от руки, но чаще оставляли чёрно-белыми. Сюжеты не отличались многообразием, и в любой европейской стране, от Германии до России, можно было встретить набор из одних и тех же типов лубка: сказочных, праздничных, философских, духовно-религиозных и т. д. Был свой лубок, известный как «аллилуйя», и в Испании. Под традиционно схематичными картинками — гравюрами, или литографиями, стояли подписи-двустишия. Примерно со второй половины XVIII века в испанском лубке начинают преобладать нравственно-поучительные сюжеты с морализаторскими текстами, бичующими всевозможные человеческие и общественные пороки — пьянство, азартные игры, беспутную жизнь. И практически в каждой подобной «аллилуйе» можно встретить сцены поединков на ножах с самыми драматичными последствиями. Картинки последовательно и наглядно демонстрируют все ужасы ожидающие несчастного, посмевшего выйти на дуэльную площадку с навахой в руке — нравственное и социальное падение, дружба с отбросами общества, арест, тюрьма или каторга и закономерный финал — эшафот с гарротой.
Рис. 52. Таборный «маэстро» обучает цыганских детей владению навахой. Кадр из кинофильма «Колдовская любовь». Режиссёр К. Саура, 1986 г.
Рис. 53. Игрушечные навахи, 1970-80-е гг.
Рис. 54. Ф. Айерса. Дуэль. Эстансия Сан Хуан (Аргентина), 1891 г.
Некоторые испанские оружейники из традиционных регионов ножевого производства, таких, например, как Альбасете, считают, что кровавая репутация бандитского ножа плохо влияет на имидж навахи, а следовательно, и на продажи. В 2009 году в Музее ножевого промысла в Альбасете была представлена книга «Navaja! Temido acero. Criminalization de una herramienta» — «Наваха! Грозная сталь. Криминализация инструмента»[91]. В этой работе её автор Луис Мигель МартинесГомес Симон — сын прославленного альбасетского оружейника Франсиско Мартинес-Гомес Саэса горячо отстаивает честь навахи, убеждая читателя, что этот нож всегда представлял собой исключительно безобидный бытовой инструмент крестьянина, а вовсе не инфернальное орудие смерти и архетип бандитского оружия. Однако я считаю, что опасения сеньора Мартинеса-Гомеса и других альбасетских мастеров напрасны и беспочвенны, так как зловещий и романтический флёр, окружающий наваху, лишь подогревает интерес к этому легендарному ножу.
Сегодня, как и сто лет назад, детей из цыганских кланов владению навахой традиционно обучают члены семьи — отец, брат, дядя или же боец из диаспоры с опытом уличных столкновений. Если в нашей культуре во дворах многоэтажек отцы учили детей играть в хоккей или футбол, то в патио Андалусии, Валенсии, Апулии или Калабрии они давали сыновьям уроки владения ножом. Именно этот фактор — массовая и системная передача навыков служит одной из основных гарантий выживания и преемственности традиции.
Рис. 55. Уличный поединок на навахах. Испанская карикатура, 1885 г.
В конце 1970-х на экраны страны вышел сериал о прославленном разбойнике XIX века Курро Хименесе, и вскоре все испанские магазины игрушек были завалены пластмассовыми реалистичными копиями навах героев сериала. На каждом углу детишки в банданах, намотав на руку курточки, отчаянно сражались на игрушечных ножах.
В 1980-х интерес к изучению традиционных техник владения ножом в Средиземноморье стал угасать — мальчишки не хотели тратить время на какие-то нелепые дедовские обычаи и предпочитали заниматься карате, кунг-фу, айкидо и другими вошедшими тогда в моду и активно продвигаемыми массовой культурой азиатскими единоборствами. Помощь пришла с самой неожиданной стороны. В последние десятилетия улицы средиземноморских городов заполонили иммигранты из бывших колоний — из Марокко и других стран Северной Африки, а также выходцы из Восточной Европы и особенно с Балкан — албанцы и румыны, которые практически никогда не расстаются с ножами. Как когда-то, в конце XIX столетия, итальянские переселенцы, прибывшие в США, и они привезли с собой свою ножевую культуру. в результате выросла уличная преступность и значительно увеличить количество нападений с использованием холодного оружия.
Не было бы счастья, да несчастье помогло — благодаря этому в Средиземноморье снова начал возрождаться интерес к национальным школам боевых искусств, и старинная традиция сегодня переживает Ренессанс[92]. К сожалению, растущим интересом к этой традиции и, в частности, к испанской школе владения клинком, нередко пользуются конъюнктурщики всех мастей. Так, например, во многих современных работах упоминаются такие поэтичные стили испанской школы владения коротким клинком, как севильяно, баратеро и гитано. Они кочуют из книги в книгу, из статьи в статью и растиражированы десятками веб-сайтов, посвящённых боевым искусствам. Более того, в некоторых странах — преимущественно на родине большинства фантазийных направлений единоборств, в США, эти вымышленные «стили» активно популяризуются и даже преподаются. Кстати, говоря о США, не могу не отметить, что в 2010 году там было 36 видов своих, местных боевых искусств, большинство из которых появилось в течение последних двадцати лет! И это при том, что в этот перечень ещё не включены традиционные этнические единоборства коренного населения[93].
Возможно, для многих поклонников ножевого боя это станет разочарованием и неприятной неожиданностью, но, к сожалению, в действительности ни один из этих «стилей» никогда не существовал, и все они являются художественным вымыслом. Датой их рождения стал 1999 год, когда все три термина появляются в книжке «Севильская сталь»[94], жанр которой можно охарактеризовать как «фэнтези». Разумеется, люди, мало-мальски знакомые с аутентичной испанской традицией, культурой и историей, всегда относились к упоминанию этих «стилей» со скепсисом, так как в самих их названиях уже заключена тавтология. Ирония в том, что немалая часть вымогателей-баратеро являлись выходцами из Севильи, и, кроме того, многие из них были цыганами — гитано. Таким образом, «баратеро-севильяно-гитано» частенько оказывался одним и тем же бандитом, совмещавшим все три ипостаси.
За последние двадцать лет мне неоднократно приходилось дискутировать со скептиками, которые (особенно, после выхода «Всемирной истории поножовщины») хотя снисходительно и допускали, что в Испании и в самом деле могла существовать эндемичная традиция поединков на ножах, однако с оговоркой, что наверняка и в других странах бытовали собственные подобные традиции. Но многолетние исследования социальной истории Европы дают мне основания утверждать, что в тех странах и регионах где существовали культура ножа и чести и традиция поединков, практически всегда они были именно испанскими. Заимствованными или даже навязанными — но испанскими.
