Соён хотела верить, что в воду никого не погонят. Белая пена волн тихо шипела, уходя в ледяной песок слишком медленно. Однако ни режиссёра, ни оператора это не волновало. Мужчины в чёрных кроссовках стояли в паре метров от воды и руководили установкой света вдоль берега. Песок уже выровняли, смыли даже следы от ботинок стаффа. Соён знала, что готовят кадр для Ханыль, и ей становилось не по себе. Чанмин осторожно обхватила руки лидера, успокаивая нервную дрожь.

— Переживаешь?

— Нет.

— Это хорошо. Значит, всë в порядке.

Ханыль кивнула, хотя в порядке было далеко не всë. От холодной воды еë кожа покрывалась пятнами, ноги начинало сводить. И это не должно было попасть в музыкальное видео. Девушка готовилась хорошо выполнить задачу с первого дубля. Все пытались, только пока это никому не удалось. Но у Ханыль ставки были выше: второго дубля ей могли просто не дать.

Когда выдали реквизит, девушка облегчëнно выдохнула. Вряд ли с ракеткой в руках нужно непременно стоять в воде. Помощница оператора вручила ей воланчик с белыми перьями и попросила сымитировать игру в бадминтон. Ханыль встала в метре от воды и кивнула оператору. Участницы скрестили пальцы: хоть бы волан не унесло в сторону моря. Ветер сопротивлялся съëмке, нагоняя тучи. Как только Ханыль подкидывала воланчик, его тянуло в сторону камеры. Пару раз он попадал в осветителя. А оператор всë хмурился: кадр выходил некрасивым, ведь попасть по улетающим перьям у девушки не получалось. Пару минут стафф обсуждал возможные решения. Небо темнело, и Ханыль переступала с ноги на ногу, следя за тем, чтобы вставать точно в следы. Быстро холодало, короткие шорты никак не спасали от мелких мурашек. В итоге для кадров с Ханыль решено было использовать графику: подкрасить фон фильтром и воланчик нарисовать на пост-продакшене. Лидер группы просто махала ракеткой и красиво клала её на плечо, поправляла волосы и заигрывала с камерой.

Ёнхва стоял, сложив руки на груди, и сосредоточенно смотрел. Но не на девушку с ракеткой. Пока все участницы наблюдали за работой Ханыль, взгляд менеджера был прикован к Соён.

Когда совсем потемнело, участниц Imprint повезли на следующую локацию. В парке их уже ждали: Ëнхва обсуждал с осветителями положение приборов, внося последние правки. Через полчаса всë было готово, девушек рассадили вокруг тёплого светильника, имитирующего огонь. Задачу поставили чëтко: летние посиделки у костра. Такого опыта ни у кого из участниц не было, но это не имело никакого значения.

Семь девушек сидели на качающейся от каждого неосторожного движения деревянной скамье и изображали активный диалог. Делали вид, что рассказывают друг другу смешные истории. Тянули покрасневшие от холода пальцы к имитации костра. Свет от прожекторов сильно сбивал настрой, съёмочная группа мельтешила на заднем плане, а усталость путала мысли. Вместо реальных историй — актёрская игра: невнятная речь и перечисление цифр, наигранный смех. Все знали, что звук не пишут, так что не старались действительно смеяться. Как только камера фокусировалась на ком-то конкретном, а оператор подходил ближе, улыбка сползала с лиц участниц, не попадающих в кадр. Не из-за зависти. Просто щеки начинали болеть, а глаза закрывались.

Соëн старалась не уснуть. Она разглядывала всë вокруг, лишь бы не вырубиться раньше положенного. Осветительные приборы били по глазам, когда оператор подходил ближе, но этого было недостаточно. Соëн рассматривала рыжие травинки у своих ног, чтобы занять себя чем-нибудь, и вдруг заметила блеск металла. Девушка аккуратно очистила место каблуком, а когда оператор с менеджером отсматривали дубли, подняла находку с земли. Это была монета. Соëн повернула еë и мягко погладила пальцем, отряхивая землю. Номинал оказался небольшим — всего сто вон.

«Боже, им ведь ещë и платят за это…»

— Хорош копошиться. — Услышала девушка и сунула монету в карман. — Камера! Мотор.

Сняли еще дубль. Режиссер и оператор что-то обсуждали, когда на плечи Соён неожиданно лёг плед. Она обернулась и увидела менеджера Пака. Он подал ещё два больших пледа Ханыль и Чанмин.

— Укройтесь, как будто замерзли.

Притворяться было не нужно: в невесомых рубашках участницы действительно зябко сутулились и грели руки тёплым дыханием.

— Спасибо, оппа! — произнесла Джиын, подвигаюсь ближе к Ханыль, чтобы оказаться с ней под одним пледом. И откуда в ней столько энергии?..

Ёнхва не ответил. Он наклонился к Соён, чтобы прошептать ей на ухо:

— Оттаивай, леди осень. Не морозь InMe своей ледяной аурой.

Горячее дыхание обожгло шею, но девушка не шевельнулась. Вдоль позвоночника пробежали мурашки, и менеджер Пак словно почувствовал это. Он мягко прижал ладонь к её лопаткам, вынуждая выпрямить спину и прислоняя мягкий плед плотнее к ткани рубашки.

— Будь умницей. Нам всё ещё нужны крупные планы, чтобы порадовать твоих поклонников.

Соён кивнула, чувствуя, как горят щёки — самое то для имитации холода и отблесков костра. Румянец растёкся по лицу, и Ёнхва, подойдя к операторам и осмотрев внимательно укутавшихся девушек, одобрительно кивнул, глядя ей в глаза. Она тут же отвела взгляд.

Когда дали команду «Мотор», Соён старалась изображать вовлечённость, смеяться со всеми. Пальцами цеплялась за край пледа, чтобы тот не сползал, жалась к сидящей рядом Инён. Взгляд менеджера ощущала кожей, но смотреть старалась то на имитацию костра, то на собеседниц.

Почему он так внимательно следит? Соён настолько плохо смотрится в кадре? Не имея возможности объяснить себе внимание Ёнхва, девушка только и могла, что надумывать причины, не имеющие ничего общего с реальностью.

Оператор подошёл ближе, тяжёлой камерой перекрывая менеджеру возможность наблюдать за Соён, и она чуть расслабилась.

— Возьмитесь за руки.

Девушки соединили ладони, образуя вокруг костра круг. Они вытянули руки вперёд, рассмеялись. Уголки пледа соскользнули с плеч, и в потёмках это показалось оператору почти интимным и одновременно с этим очень невинным. Было решено оставить плед лежать, прикрывая лишь поясницы девушек.

Затем кадр перестроили. Поменяли свет, передвинули лавки, рассадив девушек в плотный круг. Менеджер Пак прошёлся сзади, оценивая их вид. Он осторожно поправил челку Давон, выровнял перекрутившиеся лямки топа Чанмин. И замер позади Соён. Оператор встал там же, чтобы лицо девушки не попадало в кадр.

Ёнхва положил руку на макушку Соён, чтобы защитить её от тяжёлой камеры, которую оператор держал прямо над её головой. Девушке захотелось спрятать голову в тело, подобно черепахе, но она только поджала губы. Мемберки посмеивались.

— Соён, ты сегодня в надёжных руках! — пролепетала Джиын.

— Под надёжной рукой, ты хотела сказать? Соён, не красней так! — сказала Чанмин, и все рассмеялись.

Сама Соён только неловко улыбнулась. А менеджер Пак отвёл взгляд, отворачиваясь в сторону. Ему следовало благодарить осветителей за хорошо выставленный свет: в темноте было не видно, что его щёки тоже покраснели.

К двум первый съëмочный день закончили. Девушек повезли в компанию, чтобы приготовить к работе в новой локации. Пришлось спать прямо в автобусе: Ёнхва пообещал следить за дорогой, а водитель Ким уверил, что они могут ему доверять. Сопротивляться усталости не было никаких сил, и через пять минут все семеро уже не могли открыть глаз. Соён не помнила, когда последний раз съёмки настолько выматывали. На её памяти вообще не было музыкальных видео, которые бы требовали двух дней работы большой команды стаффа. Она не спала и распахивала глаза на каждом повороте, считала красные светофоры вплоть до точки назначения. Соëн не заметила, как монета снова оказалась в руках: она неосознанно крутила еë, гладила ребро пальцами. Должно быть, сильно переживала о дороге, но водитель Ким и Пак Ëнхва не подвели — довезли быстро и без приключений.