На неделе промоушена контента стало в разы больше. Инён и Давон провели лайв трансляцию, где пели песни Imprint и общались с фанатами. Танцевальную практику загрузили в сеть на день раньше, та же участь ждала и реакцию на музыкальное видео. Менеджер активно отвечал InMe от лица официального аккаунта, а сами участницы много фотографировались, чтобы было, что опубликовать.

Соён улыбалась, стараясь поддерживать общий настрой. Ей не хотелось омрачать жизнь девочек своими проблемами. Они заслужили оказаться на месте настоящих айдолов. Так долго трудились ради этих мгновений. Директор Пак лично поздравил и пообещал подумать над реализацией мини-альбома. У Imprint теперь был шанс на осязаемый успех. Главное, никого не разочаровать.

«InMe удивительные люди. Наверно, возраст. Потом им будет стыдно.»

Два оставшихся выступления нельзя было отменить даже из-за травмы, все это понимали. Но игнорировать состояние здоровья Чанмин тоже было нельзя. Её отец был важным спонсором и просто не допустил бы плохого отношения к дочери. Возможно, поэтому менеджер Пак так активно вёл переговоры с директором и снимающими продакшенами. Лирическая версия песни существовала, но её не спешили принимать в эфир. Тогда девушек было решено переобуть в кроссовки и немного изменить хореографию для Чанмин. Высокие гольфы скрыли бы некрасиво выступившие вены, а пара упрощённых движений облегчили бы танец. Чанмин согласилась на это сразу же, не раздумывая. А мемберки были только рады: снять каблуки было их тайным желанием с того самого момента, как они открыли коробки с дебютными туфельками.

Две ночи Imprint репетировали новый вариант хореографии, заучивая изменения в перестановке. Их было не много, но спутаться — значило разочаровать подрастающую фанбазу. InMe никто не сообщил о травме участницы. У Imprint не могло быть недостатков. Не теперь.

«Я: Я хочу на концерт GirlGirl! Мама: Но у нас есть GirlGirl дома! Концерт GirlGirl дома:»

На третьем шоукейсе они танцевали в белых кроссовках с массивными подошвами. В гардеробе Чанмин таких оказалось аж три пары: Хоа и Джиын успели даже порепетировать в новой обуви. Пышные многослойные юбки не доставали до колен, при поворотах виднелись защитные шортики. Яркие цветные топы позволяли новоприбывшим InMe различать девушек между собой. Фанаты разделились на два лагеря: одни поддержали новые аутфиты, другие негодовали по поводу внезапного изменения. Всю вину приписывали стилистам, хотя большинство девушек танцевали в своей одежде. За спорами, лучше ли выступление на каблуках или в кроссовках, никто не задавался вопросами о причинах изменений. И это было к лучшему. Ветки комментариев оживляли аккаунт, работая на продвижение.

За неделю социальные сети участниц Imprint прибавили в количестве подписчиков в десять раз, а общий аккаунт вырос ещё значительней. Почти две сотни тысяч человек следили за тем, как семь девушек улыбались и показывали сердечки в камеру на праздничной трансляции в честь второй победы. Третьей не случилось: вернулись GirlGirl и уничтожили огромной фанбазой все шансы Imprint. Но мемберки теперь работали над тем, чтобы удержать внимание новоприбывших фанатов.

Четвёртый шоукейс был лирическим и напоминал дебютное выступление. Разве что под ребра не впивались тяжёлые конструкции, удерживающие крылья. Пришлось стоять на сцене у стоек с микрофонами: травму Чанмин всë ещë скрывали, так что сесть девушкам не дали. Зато позволили спеть вживую, и сотни распевок и репетиций наконец перестали быть бессмысленным ритуалом: из-за нервов дыхание сбилось прямо как во время танца, но пению это не мешало. Живой вокал ощущался странно. Как второй дебют. Волнение током пробегало по пальцам, придержащивающим стойку. Время до выступления тянулось медленно, а песня казалась в три раза короче обычного.

«У меня нет ненависти к Соëн, но она действительно не умеет петь. Еë голос нелегко слушать, и это не исправить.»

Соëн слегка поглаживала пальцами стойку — не верила, что она стоит здесь и ничего не чувствует. Общий мандраж задел еë по касательной, разве что перед выходом немного дрожали руки. Стоило только увидеть перед собой камеры и человек пятьдесят зрителей, всë исчезло. В голове мерно звенело:

«Что я здесь делаю? Почему думаю об этом? Разве я не должна быть счастлива?»

Затем начинался припев, и девушка в полголоса подпевала, улыбаясь, чтобы звук приобрёл светлый окрас. Леди лето не могла не быть счастливой. Пускай, в еë улыбке не будет искренности, показанное пальцами сердечко — дань зрителям трансляции, но это должно быть. Эта роль естественна. И Соëн играла еë слишком долго, чтобы сейчас вдруг потерять все навыки.

Спускаясь со сцены, девушки активно обсуждали внутренние изменения в себе, но Соëн в этом разговоре места не было. Участницы говорили, что впервые после дебюта, почувствовали, что могут, наконец, конкурировать. Что они настоящие айдолы.

Последний шоукейс вышел в сеть на следующий день, девушки следили за реакцией фанатов. Менеджер посчитал, что всë прошло отлично, словно не замечая негативных комментариев. Без них никогда не обходилось, но Соëн знала, что их определённо стало больше. Рэперы и танцоры резко потеряли в очаровании, когда их заставили неподвижно стоять. Стало заметно, насколько нечестно распределены партии. Соён видела даже пару комментариев о себе.

«Две строки, серьезно? Это несправедливо!»

«Просто смешно, как они прячут Соён. Разберитесь уже, нужна она вам на сцене или нет.»

Люди сравнивали Imprint и GirlGirl, не в пользу группы OK entertainment. Lady Summer проигрывала, но Соëн не чувствовала желания защититься от нападок. Ей казалось, что со стороны виднее. Чужие фанаты приходили, чтобы написать осуждающий комментарий, доказывающий, что их биасы во всëм лучше. И Соëн не хотела с ними спорить.

«Раз уж Imprint не танцуют, могли бы и туфли надеть. Кроссовки с юбками никуда не годятся.»

«Только не говорите, что теперь стояние столбом войдёт в моду. За этим скучно наблюдать, делайте хоть что-нибудь.»

Хороших комментариев Соён не запоминала. Она видела, что такие были, но почему-то вспомнить точные фразы не могла. Стикеры мелькали в чате трансляций, сердечки сопровождали некоторые сообщения в директе, но это мало что значило и не проходило внутренний фильтр Соëн, становясь белым шумом. Хвалили яркое окрашивание, подтянутую фигуру, иногда сравнивали с другими без уничижительного тона. Но уже на следующий день в памяти не оставалось и следа от всех этих слов. Соён гораздо лучше помнила сказанное менеджером ей в лицо. Про пустые глаза, слабые руки на важном движении, про усталый вид на онлайн трансляциях и странные позы на общих фотографиях.

— Что происходит с тобой? — спросил Ëнхва, когда они остались вдвоём в минивэне.

Сегодня всех развезли по домам, только Соён ехала в здание компании: сказала, что хочет порепетировать ночью. Менеджер, конечно, знал, что она врала. Последний шоукейс предполагал, что больше репетиций этой песни пока не будет. Но Соëн настояла на том, чтобы еë отвезли в компанию, и Ёнхва принял это за приглашение к разговору.

Менеджер Пак сидел слева, от девушки его отделял только проход между сидениями.

— Со мной? — повторила она и опустила взгляд в пол. — Я не знаю. Просто… заболела? Не знаю, правда.

— Директор хочет продюсировать вам альбом. Если ты будешь такой вялой, это скажется на продажах. Рекламные предложения прилетели всем, но у девочек их по пять-шесть, а у тебя только два. Энергетика важна, Соён. А ты как разряженная батарейка. Антихаризма. Не должно быть в Imprint антихаризмы.

Соён молчала. Она смотрела на ноги и думала о его словах. Конечно, Ëнхва был прав. Менеджер не знал, насколько точно его замечания попадали по болевым точкам. Он буквально эхом повторял её мысли. Девушка чувствовала себя севшим аккумулятором. Она много об этом думала, пытаясь найти причину, но терялась. Не было чего-то конкретного, что случилось бы неправильно. Нельзя было отметить в календаре день, когда Соëн вдруг выключилась. Это происходило настолько медленно и незаметно, что только находясь в крайней точке, девушка обратила на себя внимание. А здесь Соëн уже пустая, мёртвая. Опоздала. Нет возврата туда, где она была всего пару лет назад. Оставалось только имитировать жизнь. Но Соëн знала: она больше не выдержит.